Если бы сторонний наблюдатель смотрел на медленное развитие их отношений, он бы скорее всего понял, что и Саша, и Ника живут не только настоящим, но одновременно прошлым и будущим. Они оба вспоминали былые дни, когда сходили друг по другу с ума и были по-своему счастливы, и словно переносили старые чувства в окружающую их реальность, пытаясь вернуть что-то утраченное, что-то некогда важное и кажущееся бессмертным. Трудно было сказать, чувствуют ли Ника и Саша что-то большее, чем взаимная симпатия, потому что оба они накрыли друг друга с головой тонкими покрывалами, сотканными из кружевного пуха воспоминаний. И теперь видели друг друга только сквозь него, натыкаясь на невидимую преграду прошлого, которое кадрами отображалось за спинами обоих – покрывала были своеобразными волшебными проекторами.
Саша, который вообще-то в делах бытовых и финансовых был, несомненно, реалистом, причем реалистом, умеющим рассчитать план действий и сделать точные прогнозы, рядом с Никой больше жил прошлым. Молодой человек твердо решил для себя, что раз не получилось тогда, то получится сейчас. Он сможет завоевать эту девчонку, на которую все его женщины – а их все-таки было у него немало – совсем не похожи; сможет доказать ей, что настроен серьезно и отступать не намерен; сможет, наконец, показать и отцу, что он – нормальный человек, такой же, как и все: у него прекрасная работа, отличная девушка, какое-никакое, а положение в обществе. И пусть отец сможет, наконец, принять его, а не воротить нос и гневаться, что, мол, раньше таких, как его так называемый сын, в их почтенной семье не было.
И еще оба они думали о будущем – о перспективах, которое оно сможет принести им, о том, что и он, и она смогут стать счастливее и увереннее, если их планы, опять-таки диктуемые прошлым, смогут реализоваться. Ника, которую мечтательницей и парящей в облаках бабочкой назвать не могли как посторонние, так и близкие люди, около Александра начинала больше отдаваться объятиям будущего. Для Карловой ее первая любовь, ее личный, как выходило, Дионис мог стать панацеей от прошлого и воплотиться в отличное будущее, в котором, возможно, она будет любить его так же сильно, как и прежде, и тогда… тогда она освободится от оков, связывающих ее с Ником, и всех тех приключений (чего стоит только один благотворительный бал, нечаянный наркотик в клубе или поездочка с бандитами в особняк его брата!), которые она испытала рядом с ним, притворяясь его девушкой. В будущем – далеком, но, черт возьми, скорее всего прекрасном, она забудет, как дерзко, даже грубо он целуется, наслаждаясь, как ментальный упырь, ее страхом и негодованием, и станет отлично жить без воспоминаний о Кларском. И выкинет его портрет. Избавится от Северной Короны. Просто за-бу-дет! И будет смеяться над тем, какой дурочкой была!
Правда, Ник Кларский так не считал и продолжал самым наглым образом сниться Нике, хотя раньше, когда она так по нему страдала, очень редко являлся ей во сне.
И Саша, и Ника забыли о настоящем. А оно мстило за это.
* * *
Одним из последних октябрьских дней, который, подхватив эстафету на удивление теплого сентября, радовал жителей города чудной безветренной погодой, ласковым солнышком, которое, похоже, стало считать, что настоящая осень так никогда и не наступит, а потому безмерно радовалось, а также отсутствием дождей и снега, Ника проснулась поздно. Она, отняв взлохмаченную после вчерашнего мытья голову от подушки, зевнула, потянулась, без особенного восторга встала, открыла жалюзи в своей комнате и почти незаметно улыбнулась субботнему полуденному желто-оранжевому солнцу. Родители ее уехали в гости к папиному другу Орлову, тому самому дядьке, с которым отец постоянно ездил рыбачить, и девушка осталась полновластной хозяйкой квартиры, что ее очень устраивало. Хоть Ника и любила компании и тусовки, одиночество в умеренных дозировках она тоже ценила. Когда вокруг была лишь блаженная тишина, прерываемая только звуком настенных часов, она могла сосредоточиться и привести мысли в порядок.
Напевая под нос забавную мелодию из детского мультика про Водяного, сетующего на свое одиночество и забавно приговаривающего «фу, какая гадость», Ника пошла на кухню, приготовила легкий завтрак, умудрившись во время него на салфетке схематично, но красиво изобразить милого ангела с пышными крыльями, а после, все так же напевая, пошла укладывать волосы. Сегодня она опять должна была встретиться с Сашкой. Тот, помня, что должен Марте, все никак не мог успокоиться и горел желанием в знак благодарности подарить ей обещанное – хорошую скрипку. Юная кузина Ники, естественно, отбрыкивалась как могла, но Саша все же настоял на том, чтобы они встретились, заявив, что свои долги он оплачивает всегда, и если сестренка не выберет сама, что ей нужно, выбор сделает он сам, а после просто вручит ей. В конце концов Карлова-младшая сдалась, и сегодня они втроем – Марта, Ника и Саша – должны были поехать в музыкальный магазин, дабы купить наконец скрипку. Сначала Саша должен был заехать за Никой, а после и за ее сестрой, которая в эту субботу с раннего утра и до двух часов должна была торчать в своей консерватории – на внеочередной репетиции оркестра, у которого скоро должно было состояться важное выступление. Наверное, дирижер держал бы студенческий симфонический оркестр младшекурсников до самой поздней ночи, да только вот репетиционный зал нужен был и другим.
Ника выключила фен, с помощью которого и делала укладку, и посмотрела на себя в большое круглое зеркало, висящее в коридоре. Вроде бы все в порядке, волосы не торчат, а лежат ровно, один к одному, гладкие и блестящие пшеничным золотом на солнце.
«Может быть, покрасить волосы?» – подумала Ника, направляясь на кухню, и с изумлением поняла, что наступила ногой на что-то мокрое, а на нос ей упала капелька воды. Она в удивлении подняла голову наверх – и еще одна капля попала ей на щеку.
– Сволочи! – не очень красиво выругалась от неожиданности девушка, видя, как с лампочки весело капают капельки – одна за другой, дружно, быстро, образуя круглую ровную лужицу прямо под кухонной люстрой.
Девушка бросилась в ванную и тут же обнаружила, что потолок мокрый и с него тоже капает вода. Та же ситуация была и в туалете. Ника, не растерявшись, вытащила тазик, подставив его под капли, которые срывались с лампочки, снова от души обозвав новых соседей – пару невнятных молодоженов, которые, как думала девушка, явно являются какими-то бестолковыми травокурами. Только за пару месяцев эти двое умудрились трижды затопить соседей, дважды устроить громкие ночные тусовки, на которые приезжала полиция, и один раз – небольшой пожар в одной из спален. Правда, жили молодожены не совсем над квартирой Карловых, а на верхнем этаже сбоку, но и им тоже доставалось.
Ника, озлобившись, вышла на лестничную площадку, намереваясь подолбиться к вредителям в квартиру и потребовать ответа за действия, встретилась с двумя точно такими же нерадостными соседками, которые тоже пострадали от неуемной парочки сверху, и направилась с ними наверх. Одна из женщин, которой «посчастливилось» жить прямо под новыми соседями, особенно громко негодовала и обещала вызвать участкового. Правда, чем бы он ей помог, Ника не понимала, но была согласна, что парочка сверху – те еще ненормальные. Имена у них странноватые – Инга и Рафаэль, да и выглядят они неадекватно: беловолосая, высокая и худенькая девица, похожая на небезызвестную Полумну Лавгуд из многими любимого «Гарри Поттера», и длинноволосый, с выбритыми висками парень с наглой мордой, на которой то и дело расцветала ехидно-демоническая улыбочка. Эти двое постоянно ругались, бурно ссорились и так же неистово мирились. Как-то блондинка умудрилась выгнать своего рокера из квартиры, а он сначала долго и шумно стучался в дверь и ругался, выводя из себя жителей всего подъезда, а после исчез, но возник поздно ночью в компании друзей – таких же длинноволосых, уважающих кожу и шипы и мощных с виду – прямо под балконами. Парни явно были навеселе и, дружно воя песню – балладу известной метал-группы, принялись просить блондинку простить ее благоверного, а также пустить его домой. Ибо зима и он замерзнет. Инга, как помнила Ника, наблюдающая за цирком из окна, отказывалась и, не долго думая, вылила на рокеров ведро с водой. Они, впрочем, успели отскочить, и вся вода попала на не вовремя проходящих под балконами парней. Естественно, завязалась драка, потому как обе компании были нетрезвыми. Кто-то вызвал полицию, а кто-то шутки ради – еще и «скорую» с пожарными и МЧС. Вышло очень забавно – все друг на друга орали, включая пытающихся заснуть жителей дома, которым весь этот шум-гам дико мешал, что-то доказывали и грозились разнообразными карами. Чем дело закончилось, Ника не знала – в третьем часу ночи она заснула, и последнее, что слышала, так это вопли соизволившей выйти из своей квартиры беловолосой подружки рокера, когда ее милого Рафаэля забирали в местное отделение полиции вместе со всеми нарушителями спокойствия. Ника как раз захлопнула окно в тот момент, когда Инга сообщила громогласно, что сейчас она позвонит своему братику и он все «утрясет и вытащит Эля и его друзей из КПЗ». Посочувствовав этому самому братику, которого, видимо, разбудят посредине ночи телефонным звонком, Ника закрыла глаза.
