Рокер и его блондинка не открывали, и не совсем воспитанная Карлова про себя обзывала их нехорошими словами, порываясь произнести их вслух. Вообще-то скоро за ней должен был заехать Саша, а она вынуждена разбираться с соседями, которые в очередной раз решили всех затопить.
«Вот уродство», – думала Ника, уже пятый раз нажимая на звонок. Увы, никто не отворял запертую железную дверь.
– Открывайте! – стучала в это время в квартиру рокера и его блондинки самая пострадавшая соседка – у нее ситуация в квартире была намного хуже, чем у Карловых. Голос у нее был басовитый, солидный, да и сама она была дамой крупной, внушающей уважение. – Немедленно! Вы нас опять топите! А у меня ремонт, между прочим, новый!
– Открывайте, – вторила тоненьким визгливым голоском вторая женщина: худая, как скалка, и облаченная в домашний цветастый халат. – Как вам не стыдно! У меня течет!
– Что у тебя течет? – выглянул из-за соседней двери мужик лет пятидесяти в белой майке в горизонтальную синюю полоску. В одной руке он держал кетчуп, в другой – кусок хлеба, на который кетчуп, собственно, и намазывал. Вокруг мужчины стоял нехилый аромат перегара.
– Нос! – взвизгнула худая женщина. Она явно была на пределе своих эмоций.
Сосед приподнял широкую бровь.
– Это в смысле? А к этим, – мужик кинул выразительный взгляд на соседскую дверь, – чего ломишься?
– Платок попросить хочу! – все тем же высоким голосом сообщила ему раздраженная соседка, не уставая стучаться в дверь в явной надежде, что оттуда все же кто-нибудь выйдет. – Чтобы больше не текло! Вот же алкаш, – тихо добавила она в сердцах.
– А по-моему, мозг у тебя, Валька, течет, – вынес ей суровый вердикт дядька в полосатой майке и, чуть подумав, сообщил важно. – Не стучитесь. Уехали они. На пикник. За город.
– А ты откуда знаешь? – волком уставилась на него солидная тетка, мигом прекратив стучать. Ника выдохнула и одарила дверь, ведущую в квартиру чокнутой парочки, новым злобным взглядом.
– Мусор выносил утром и видел, как ребятки выходили, – отвечал, не забывая поливать хлеб кетчупом, мужик. – Я им говорю, куда, мол, пошли с пакетами? А они мне: «На пикник с друзьями». Вот оттуда и знаю. Так вы чего долбитесь к ним? Затопили они вас, что ли? – догадался он с некоторым опозданием, заставив Карлову хмыкнуть.
Как позже оказались, Инга и Рафаэль действительно уехали на пикник. А проблема с затоплением случилась из-за того, что ранним утром на пару часов отключали холодную воду. В это время парочка, отзавтракав перед поездкой, решила помыть посуду. Молодой хозяин квартиры, заставив свою спутницу жизни собирать нужные для поездки вещи, сгрудил тарелки и кружки в раковину, включил оба крана, сунул под струю руки и, заорав от неожиданности, обнаружил с недоумением, что холодной воды нет – есть только лишь одна горячая, вернее, кипяточная, которая умудрилась слегка ошпарить ему ладонь. Пока молодой человек возмущался и кричал, пока девушка искала мазь, чтобы помазать ему обожженную кожу, пока парочка переругивалась на одни им понятные темы, оба они позабыли, что выключить нужно не только кран с горячей водой, но и с холодной тоже. Чуть позднее они, успокоившись, отправились вниз, в дожидающуюся их машину, а через полчаса после их отъезда наконец дали холодную воду. Поскольку кран ребята закрыть забыли, водичка весело полилась на посуду, а так как чашки стояли на дне, закрыв собой сток, то стекать по трубам она, естественно, не смогла, а потому, когда раковина переполнилась, полилась на пол.
Соседи стали вызванивать виновников небольшого потопа – а вода все прибывала и прибывала. Они с трудом дозвонились до хозяйки квартиры, любующейся где-то за городом увядающей осенней красотой и поедающей ароматный шашлык, и в срочном порядке попросили ее и ее длинноволосого парня приехать домой, дабы открыть квартиру и выключить холодную воду. Та, естественно, сразу же согласилась, но сказала, что приехать они смогут только минут через тридцать – столько времени им нужно на дорогу. Ника, слыша все это, все больше мрачнела, а после, набрав номер Саши, сообщила ему, чтобы он не заезжал за ней, а сразу забрал Марту и ехал с ней в музыкальный магазин.
– Тебе нужна моя помощь? – спросил Саша, услышав о ее проблеме. – Я сейчас приеду.
– Нет, я позвонила родителям, они скоро будут, – ответила Ника поспешно. – Так что езжай к Марте в консерваторию.
– Ты уверена? – переспросил Александр. В последнее время отношения их становились все теплее и теплее, однако между ними еще ничего не было, да и виделись они из-за того, что Саша часто бывал в другом городе, не так часто, как ему хотелось. Но парень все равно был рад – он приближался к своей цели, хотя и медленно, но все же двигаясь, а не стоя на месте.
– Да! – Карлова слегка занервничала – она не хотела, чтобы мама и папа, которые должны были вот-вот подъехать, встретились с Сашей. Его они оба прекрасно помнили в качестве приятеля их единственной дочери и долго удивлялись, узнав, что Сашенька куда-то пропал. Ника так и не сказала родителям, что тот бросил ее и уехал. Просто сообщила вскользь, нехотя, что они расстались, а потом долго еще пугала маму своим унылым видом и мешками под покрасневшими глазами – следствиями ночных слез. Увидят родители Сашу, и вновь начнутся расспросы, предположения, воспоминания о Никите, которого ее предки как-то раз видели и даже поужинали с ним в теплом семейном кругу. Кстати, когда он исчез, мама Ники еще долго интересовалась, куда же делся этот, по ее мнению, «хороший и хорошенький грустный парнишка».
– Езжай за Мартой. Ты же обещал ей подарок, а если не встретишься с ней сегодня, то из-за ее репетиций не встретишься еще долго. А я дождусь родителей и подъеду позднее. Не могу квартиру в таком состоянии оставить, – сказала Ника.
* * *
Вот так Марта и Саша встретились вновь – уже четвертый по счету раз он приехал к ее консерватории, благосклонно взиравшей на центральные, гордые в своей деловитости улицы белоснежным фасадом, украшенным стройной, словно взмывающей вверх вместе со зданием колоннадой. Ряд высоких колонн был стилизован под ионический архитектурный ордер – один из трех древнегреческих ордеров. И смотрелась эта стилизация величественно и грациозно одновременно, придавая зданию некий творческий шарм.
Александр глянул из окна на консерваторию и вдруг неожиданно остро почувствовал себя рядом с ней не в своей тарелке – так, как чувствовал бы себя богатый купец первой гильдии, неожиданно оказавшийся в гостиной старинной дворянской благородной семьи, в чьих жилах текла голубая кровь. Это ощущение, пока что смутное, но болезненное, не понравилось молодому человеку. Александр поморщился, и со стороны казалось, что делает он это только потому, что в глаза ему попало солнце. Но вовсе не по этой причине изогнулись вниз его губы в форме лука, натянутого мрачным, перешедшим на сторону тьмы Купидоном, резко исхудавшим, ставшим бледным и черноволосым, Александр знал, что уже не сможет стать таким же, как эти милые беззаботные студенточки и бесшабашные студенты. Он упустил это.
Припарковавшись неподалеку от консерватории и понимая, что вместо серьезных дел занимается какой-то несусветной ерундой, Александр затянулся сигаретой. Ждать он не любил, а Марта, которая уже была предупреждена о том, что в музыкальный магазин она поедет без кузины, опаздывала. Он выкурил уже пару сигарет, а девчонка все никак не появлялась. Саша не считал, что его время – это некий абстрактный эквивалент резины, а потому вылез из авто, поставил его на сигнализацию и быстрым шагом направился к зданию консерватории. Он беспрепятственно прошел мимо вахтера, который ни слова не сказал стремительному черноволосому молодому человек с серьезными глазами, приняв его в который раз за нового преподавателя. И направился к репетиционному залу, в котором должна была находиться Марта. Однако она неожиданно вынырнула из-за угла и лишь каким-то чудом не врезалась в него.
