– Кста-а-ати, – протянула она, вспомнив кузену. – Даш, подожди секунду, я позвоню сестре, пока не забыла.
– Конечно, – согласилась вторая девушка, глядя с интересом на ребят-скейтеров, выделывающих самые разные трюки. Джимми ее заметил и помахал. Даша покачала головой.
А Ника набрала номер Марты и, как только та взяла трубку, весело предложила:
– Привет, это я. Пойдем завтра в кино? Ты мне обещала, помнишь?
– Но завтра же у меня орке… А-а-а, первое мая же завтра, репетиции отменены, – вдруг облегченно рассмеялась Марта в трубку. – Ну, давай сходим.
– Ох ты, мой трудоголик, – вздохнула Ника, не понимая, как сестричка может постоянно и так подолгу заниматься своей скрипкой. – Во сколько и где встречаемся? Кстати, я завтра хочу выспаться и тебе того же советую.
Сестры Карловы договорились о встрече и распрощались.
– Твой Джимми меня бесит, – сообщила Даша Нике. – Машет и шлет поцелуи. Пошли отсюда, еще походим?
– Пошли, – согласилась Ника. – Не обращай внимания, он слегка с приветом.
И подруги – светловолосая и черновлосая – вновь двинулись вдоль по набережной, купив мороженое в вафельном рожке. Им обеим было хорошо и спокойно, и, казалось, этим спокойствием их заряжает безмятежное, очень высокое небо, отражающееся в мирной воде.
– Ник, а знаешь, говорят, где-то на набережной классная гадалка есть, – вдруг вспомнила Даша.
– И что?
– Давай найдем? Пусть она нам погадает?
– Нет уж, спасибо, – решительно отмахнулась Ника. – Чтобы она сказала ерунду какую-нибудь и тем самым запрограммировала мое сознание? Увольте. И вообще, – моментально рассердилась она, вспомнив Кларского, – для этих гадалок все заранее предрешено, и они все твердят: «Судьба, судьба, от нее не убежишь», а я считаю… – Вдруг Ника замолчала, увидев около ограждения на набережной чересчур знакомую фигуру молодого человека со светлыми волосами и в белой рубашке. Однако как только он повернулся, почувствовал изумленный взгляд Карловой, наваждение ее отпустило. Не Никита. Опять не он. Никогда ей больше не доведется увидеть его.
Фарфоровая кукла закрыла свое прекрасное личико руками.
– Что ты там считаешь? – не поняла заминки Ники Даша. – Кто это?
– Никто, просто показалось, что знакомого увидела, – резковато ответила Ника. – Так вот, на чем я остановилась?
– На том, что гадалки говорят, что от судьбы не убежишь, – напомнила Даша.
– А, ну да. Они так говорят, но это неправда. Возможно, ты и родился с определенной судьбой! Но если ты постараешься – ты изменишь ее! Я верю в это.
– Что-то сильно эмоциональная стала, – нахмурилась Даша.
– Прости, просто тему эту не люблю, – вздохнула светловолосая девушка и поспешно перевела разговор на молодых людей.
Никита словно назло приснился Нике, и часов в пять она проснулась с мокрыми глазами, а потом долго не могла заснуть и рассматривала его чуть помятый, хоть и бережно хранимый портрет. А затем ее словно стукнуло в затылок озарением, и девушка, взяв в руки карандаш и бумагу, стала перерисовывать его заново – чтобы не забыть, как выглядит непонятно где шатающийся Никита.
На следующий день, первого мая, который, как и последние сутки апреля, был теплым, словно нос спящей и видящей красивые сны кошки, и приятным, как ликование от того, что смог запихать этой самой кошке палец в пасть, когда она сладко и широко зевала, Ника встретилась с Мартой около того самого кинотеатра, где осенью они смотрели мультфильм про Тесея и Ариадну. Ника до сих пор ощущала себя бедняжкой Ариадной, которую дурак Тесей бросил одну с прощальным подарком в виде Северной Короны, и подсознательно воспринимала Сашу как Диониса – будущего супруга Ариадны. Наверное, эта известная древнегреческая история слишком сильно тронула ее сердце – нет, даже умудрилась отпечататься в нем, поэтому Ника уже внутренне была готова к тому, что Александр когда-нибудь станет ее мужем. Он напоминал ей Диониса: во-первых, был знаком с ней до того, как она влюбилась в Никиту, во-вторых, усиленно добивался ее, и, в-третьих, его фамилия была Дионов. Дионис – Дионов, созвучно же?
«Что же, это не самый плохой вариант», – думала Ника по дороге на встречу с кузиной. Она первой пришла к торговому комплексу «Рай», в котором, собственно, кинотеатр и находился, а Марта, как и всегда, опоздала. С распущенными волнистыми волосами, в солнцезащитных темно-коричневых очках, расстегнутой летней ветровочке и в облегающей юбке-футляре чуть выше колен выглядела она очень мило и женственно. Изящные крупные серьги и браслеты на обеих руках дополняли ее нежный образ, а туфельки на каблучке, которые девушка терпеть не могла – ей нравился только звук соприкосновения каблуков с асфальтом, – придавали завершенность в ее стильном ныне образе.
Ника с удовольствием подумала, что, пожалуй, за год их глупышка Марта выросла – в моральном плане.
– Здравствуй, – поприветствовала ее Ника. – Смотрю, ты сегодня такая хорошенькая, как будто бы на свидание собралась.
– Привет! Не-а, я просто очень рада первому майскому дню, – широко улыбнулась ей кузина. У нее на самом деле было отличное настроение – сегодня весь день она планировала отдыхать, а еще она хорошо выспалась и побеседовала вчера вечером по скайпу с Феликсом – он пообещал, что прилетит в июне, скорее всего в конце, и подробности расскажет попозже. Он, как и всегда, наговорил девушке кучу комплементов, и она почему-то очень обрадовалась. Ей захотелось выглядеть если не сногсшибательно, то хотя бы очень хорошо. А Александра скрипачка старалась не вспоминать, и бедный лотос увядал, но делал это крайне медленно и неохотно.
– И духи у тебя новые, – принюхалась Ника к тонкому аромату, исходившему от Марты.
– Новые, – кивнула та обрадованно. – С нотками винограда. Пошли уже в кино! Сеанс через, – тут она сверилась с часами мобильника, – семь минут, а мы еще даже билеты не купили!
– И кто виноват? – проворчала Ника. – Ты ведь опоздала.
Сестричка показала ей язык и первой резво поскакала по ступенькам наверх. Ника поспешила следом.
Девушки весьма удачно сходили на романтическую комедию американского производства, прохихикали весь фильм, явно мешая соседям справа, сосредоточенно глядящим в огромный экран, затем походили по магазинчикам: Марта вдруг купила себе блузку, а после неспешно пошли в небольшое кафе-мороженое, располагающееся на этом же этаже. Им было комфортно друг с другом, и сестры ни на минуту не замолкали, обсуждая все на свете.
Настроение у Марты было отличное до тех пор, пока она не увидела неподалеку Юлю, которую сопровождал ее шумный и самовлюбленный дружок Крис, раздражавший Карлову лишь немногим меньше, нежели сестра. Слава Богу, Крестова Марту не заметила – она с сосредоточенным видом шла вперед, как и всегда, сунув руки в карманы, а Крис заводной обезьянкой прыгал вокруг нее и твердил:
– Ну, пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста. Прошу тебя, Юлечка!
