* * *
Реция встретила нас календарным ноябрем, а по погоде началом сентября.
По перронам среди степенных пассажиров носились торговцы фруктами, надеясь соблазнить ими отъезжающих северян. Торговали не скупясь — ведрами. Дешево. По желанию могли продать и самодельный деревянный ящик — высокий и узкий, с ручкой, чтобы нести было удобно и не мялась нежная вкусняшка в дороге. Или небольшой овальный бочонок молодого вина. На три или пять литров. Сам бочонок стоил дороже содержимого.
Наши три эшелона появившиеся друг за другом все всякого расписания поставили в ступор начальника станции. И вокзал стал напоминать разворошенный муравейник.
А когда узнали от наших солдат, что прибыли герои кровавой тризны по молодому графу, то к имеющемуся уже бардаку народ сбежался со всей округи на стихийный митинг. Море людей. За их головами ничего не видно.
Все равно выйти из вагона просто невозможно. Пришлось спешно цеплять на полевую форму все ордена и аксельбанты и из тамбура залезать на крышу вагона. А там, зажав в руке кепи, толкать речь о единстве династии и народа Реции, сплоченных кровью наших предков за прошедшую половину тысячелетия.
Слушали меня затаив дыхание. Даже не пришлось сильно напрягать голос. Если бы сегодня были бы выборы, я бы точно их выиграл.
Запоздало появились фотографы и издали стали жечь магний. Потому что также не могли пробиться через плотную толпу наших восторженных фанатов.
— Если ушедшие боги за нас, то кто может быть против? — закончил я свое выступление на пафосной ноте.
Народ ошалел и проникся моей речью по самое никуда. Он еще тут телевизора не видел в предвыборную кампанию. Толпа сначала замолкла, а потом так взревела, что чуть не снесла меня с крыши вагона акустическим ударом. Но послушно замолкла, стоило мне только поднять руку.
Я улыбнулся и попросил.
— А теперь, милые мои, дайте нам нормально занять свое место на запасных путях и отдохнуть после дальней дороги.
Чую, они что‑то еще от меня ждут. Откровения, не иначе… И я выдал.
— Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами! Там где рецы — там победа!
Охудеть. Сам становлюсь политиком.
И кто мне доктор?
Толпа повела себя как на рок — концерте подростки, выбивающие из себя эмоции на всю стоимость билета.
Я огляделся. Солдаты повылазили головами со всех окон. Часть переместилась на платформы и во все глаза ошарашено смотрели на сдержанных обычно соотечественников.
— Не мне! Не мне! — закричал я, стараясь всех переорать. — Это все им!
Показал я рукой на штурмовиков.
'Ну, все…'- подумал я — 'Неделю, не меньше будут мои хлопчики хлебать халявное пиво от пуза'.
— Люди добрые… — пустил я в ход последний козырь. — Позади нас по рельсам идет санитарный поезд. Если мы не освободим ему главный путь, то многие ваши сыновья, братья и мужья не получат вовремя медицинскую помощь. Поэтому предлагаю торжественную встречу считать закрытой. Дежурный по станции командуй механикам, куда уводить наши эшелоны.
На это раз меня послушали и стали расходиться.
А я соврал. Ну не совсем соврал. Какой‑то санитарный поезд за нами точно идет… Наверное. Где‑нибудь. Может даже и не во Втуц. Но на магистрали он есть и явно даже не один. В Виндабоне, когда по железнодорожному мосту пересекали широкий Данубий такой санитарный поезд стоял на первом пути. Так что и не соврал по большому счету.
Санитарный поезд все же пришел через пять часов. И всем сразу стало не до нас.
А на запасных путях я сразу выставил у поездов вооруженный караул.
* * *
Только над котлами полевых кухонь стал раздаваться ароматный запах обеда, как на запасных путях меня отыскал адъютант Ремидия, знакомый — незнакомый мне майор. В смысле, что я его фамилию не знаю, в лицо уже видел.
— Вас можно поздравить, барон, — улыбнулся он по — доброму, без подколок, едва войдя в мой захламленный салон. — С трофеями вернулись.
— Разве это трофеи, — прибеднился я. — Видели бы вы, сколько всего мы захватили в наступлении. Так что здесь жалкие крохи. Имперское казначейство все растащило…
И мы оба засмеялись немудреной шутке.
— Но вас я без подарка не оставлю. Держите, — я передал майору трофейный царский револьвер новой конструкции, поменьше прежнего, поухватистей. И эстетически более красивый.
На стол положил кобуру от него и коробку патронов, пока адъютант увлеченно вертел в руках стреляющую игрушку. Мужчины, особенно военные, они как дети просто их игрушки с каждым годом становятся все дороже.
— А я к вам с приглашением от маркграфа. Он жаждет видеть новоиспеченного имперского рыцаря, — приступил адъютант к делу после обязательных благодарностей одариваемого.
— Я так и понял. Это очень срочно?
— Желательно.
— Я готов. Только прикажу карету спустить с платформы. Вы случайно не знаете, где я мог бы разместить с комфортом полтора десятка коней? И четыре экипажа. Для меня это проблема.
— Решим этот вопрос. Не беспокойтесь, барон, — заверил меня майор.
Положение обязывает. Пришлось ехать на пустой желудок, передав Вальду все бразды правления этой деревней на колесах и наскоро чмокнув жену с сыном. С Эликой только переглянулись и она не стала задавать лишних вопросов при постороннем.
На этот раз я облачился в белую парадную форму воздухоплавателя со всеми регалиями. Все же еду представляться к вышестоящему начальнику 'по случаю'. К тому же я его вассал.
В дороге как я не надеялся но прояснить обстановку не удалось так как адъютант Ремидия прибыл на вокзал один и верхом. Я же, как барин рассекал в коляске на паре серых в яблоках рысаках, заставляя прохожих оглядываться и любоваться этими благородными животными. А то и завидовать…
* * *
Во дворце маркграфа меня не привели в комнату с картинной галереей боевой славы Реции, как в прошлый раз, а мариновали в предбаннике рабочего его кабинета. Долго. Так что я в этом жесте усмотрел некоторое недовольство мною правителем. Только этого мне не и хватало еще до кучи.
На крайний случай могу и отсидеться на хуторе, но куда там девать такое количество породистых лошадей.
И людей я сорвал с насиженного места… Наобещал плюшек и печенюшек… Блин, такой удар по моей репутации…
Коротал время с дежурным флигель — адъютантом в чине гвардейского лейтенанта, который сидел на телефоне в приемной и дирижировал посетителями. Вполне ко мне доброжелательного. Мне он пообещал, что обо мне доложено и как только будет 'окно' в расписании его сиятельства, так сразу… Слишком мой приезд был неожиданным.
М — да… Я между прочим во Втуце уже полдня и не сам напросился на прием, а меня позвали…
