На самом деле встреча с генералом Моласом в 'Круазанском приюте' ничем не отличалась от такой же встречи, к примеру, в особняке армейского штаба. Разве что декорациями. И велась с глазу на глаз.
Молас довел до моего сведения, что мне и так было известно от принца, но пока без конкретики. Теперь мне конкретику обрисовали в полный рост. Что я должен сделать и как. Появившийся флигель из Дворца только подтвердил его слова официальными документами и полномочиями. И в половине второго, переодевшись в полевую форму и кожаную куртку, что принес мне Тавор, с избранными рецкими офицерами я покинул 'Круазанский приют' через черный ход на другой улице — пустынной по ночному времени. Там нас уже ждала моя карета.
Через четверть часа соединились с полуротой рецких егерей капитана Вальда в переулках около городской тюрьмы. Огласил диспозицию и задачу. Добился понимания своего маневра каждым солдатом.
— Ваша милость, осмелюсь доложить, что карета начальника контрразведки десять минут назад выехала из ворот в сторону старого города, — доложил унтер — офицер, командовавший наблюдателями.
— Все готово?
— Так точно, — подтвердил он.
— Тогда работаем, — выдохнул я. — Вперед заре навстречу…
* * *
Теперь моя задача — исчезнуть из города до приезда больших начальников из имперской столицы. В то, что без них не обойдется, никому не верилось. Весь вопрос стоял в уровне командированных чинуш. Суд над 'недобитой контрой', конечно же, пройдет в закрытом режиме, без выноса сора из избы. Но поберечься стоит. Не зря меня так вот отправляют на фронт, с официальным выговором… Дважды за одно и то же по имперскому уставу офицера не наказывают.
Вот опять с первого этажа какие‑то странные звуки доносятся… и с улицы.
Сунул пистолет в кобуру. Повесил ее на шею. В руки взял пулемет, ободрившись его тяжестью и большой емкостью магазина, осторожно подошел к окну и выглянул в него сбоку.
На противоположной стороне улицы, чуть в отдалении от моих ворот, виднелись размытые силуэты трех запряженных пролеток. Большего разглядеть невозможно. Темно. Луны нет. А ночное освещение улиц бюджет нашего поселка не тянул. Ни газовое, ни масляное.
Снизу раздался выстрел чего‑то неармейского, судя по звуку.
От пролёток человек восемь решительно побежало к моему дому. Явно не с поздравлениями по поводу тезоименитства его величества.
Когда первый из них стал открывать створку моих ворот, я уже не раздумывая стволом пулемета разбил стекло и выдал вниз неприцельную очередь.
В ответ послышались крики, стоны и ругань.
Я добавил еще очередь на десяток патронов.
— Атас! — кто‑то заполошно крикнул и поредевшая толпа находников ломанулась обратно к экипажам.
Снизу вдогонку раздались сухие выстрелы пистолета Гоча.
Охрана все же бдит, — удовлетворенно подумал я, и дал еще одну очередь вдогонку, задев экипажи и лошадей, которые жалобно заржали. Лошадок жалко.
Экипажи стали разворачиваться.
Я еще выстрелил пятком патронов поверх их голов. Процесс отступления неведомых супостатов резко ускорился. И вскоре только одна пролетка оставалась на месте.
Над полом с лестницы показалась голова егеря. Потом он сам с лампой в руке.
— Вы живы, ваша милость? — спросил он участливо в темноту.
— Даже не ранен. А ты?
— Пустяк. Царапина. А вот Иёссену не повезло. Всего один выстрел… и наповал.
— Возьми пулемет. Постой на шухере. Я хоть оденусь.
— Они сначала нас в ножи хотели взять, ваша милость. А когда не удалось стали стрелять. И я стал стрелять… — говорил он и поглядывал в окно на улицу.
— Что там?
— Пусто. Только фаэтон стоит запряженный парой. Похоже, одна лошадь убита.
— Пошли, — сказал я, когда оделся. — Посмотрим, остался ли кто живой из этих находников. Очень мне хочется узнать, кто же так жаждет моей смерти.
На первом этаже запалили еще одну лампу. Картина маслом — три трупа. Два штатских и один егерь — охранник. Один штатский убит собственным ножом все еще сжатым в правой руке.
— Как это он так? — удивился я.
— Это он не сам, — ответил егерь. — Это его Иёссен так упокоил. После чего второй варнак бросил нож и стал стрелять.
Я только головой покачал, поднимая с пола маленький револьверчик. Почти велодог. Хромированная игрушка под патрон 6,5 на 17 миллиметров. Такие удобно носить в кармане.
Во лбу взломщика, ровно посередине, маленькая окровавленная дырочка.
— Это ты его так?
— Я, ваша милость, — подтвердил егерь. — Простите, но мы поначалу не хотели вас будить шумом. Думали и так справимся. Но воры очень верткие оказались. Пришлось стрелять.
— Стразу надо было стрелять. Тогда бы и Иёссен был бы жив, — ляпнул я, не подумав, что егерь и так переживает смерть напарника.
Покрутил ручку телефона. На той стороне сразу взяли трубку.
— Суточный дежурный по заводу…
— Слушай сюда, дежурный, — приказал я, не дослушав его. — Кобчик говорит. Срочно, по тревоге одно отделение охраны с ручным пулеметом к моему дому. Не медлить. И не пешком их отправляй, а на колясках. Понял? Отбой.
Крутанул три раза ручку аппарата, обрывая связь.
Егерь ждал моих распоряжений.
— Смени диск в пулемете на полный, — приказал я. — И за мной на двор. Может, кто и выжил из нападавших. Вопросы имеются.
Вечер следующего дня я ужинал в ресторане 'Дуб и омела'. Прикрывали меня офицеры из ведомства генерала Моласа. Притащить с собой рецких офицеров и сесть порознь после той буйной пьянки что мы тут устроили в прошлый раз, значило заранее провалить все дело. Вот и пришлось идти на поклон к генералу. Впрочем он откликнулся охотно.
Столик я выбрал специально тот, за которым в прошлый раз сидели Маара со своим кавалером.
Услужливому халдею я сделал такой заказ.
— А подать мне красного вина, буженины с хреном, салат из свежих овощей, хорошо прожаренную отбивную — не люблю мясо с кровью, что‑нибудь сладкого к кофе. А на десерт — Крона.
— Простите, ваша милость, не понял чего вам подать на десерт? — переспросил тот, округлив глаза.
— Крона. Человека, который часто сидит за этим столом у вас, — спокойно повторил я имя регента Ночной гильдии Будвица. — Только живого и невредимого. И пусть поторопиться. Это в его интересах.
Вечер следующего дня я ужинал в ресторане 'Дуб и омела'. Прикрывали меня офицеры из ведомства генерала Моласа. Притащить с собой рецких офицеров и сесть порознь после той буйной пьянки, что мы тут устроили в прошлый раз, значило заранее провалить все дело. Вот и пришлось идти на поклон к генералу. Впрочем, он откликнулся охотно.
