– Что-нибудь заметили? – спросил инспектор.
Никто не ответил.
Аллейн неожиданно бросил чашу. Она упала с глухим звуком, и вино выплеснулось на ковер. Инспектор наклонился и попросил остальных подойти поближе. На дне сосуда остались остатки вина и маленькая бумажка.
– Смотрите, она прилипла к стенке, – показал им Аллейн.
– А когда вы ее подбросили, сэр? – спросил Фокс.
– Во время первого круга. Никто ничего не заметил. Здесь слишком темно. Конвертик упал и перевернулся, соль высыпалась в вино, а бумажка стала незаметной. Я даже не покрасил ее в красный цвет, но все равно никто ее не увидел.
– Надо же, – пробормотал Фокс.
Бэйли издал громкое «хм!» и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть бумажку.
– Кстати, – вдруг добавил Фокс, – а откуда убийца знал, что все пройдет так гладко?
– Ну, это уже другой вопрос, – ответил Аллейн. – Думаю, в нем и заключается ключ к разгадке.
Часть 2
Глава 13
Няня
На следующее утро после визита в Храм Священного пламени Найджел проснулся с чувством смутной тревоги, словно накануне ему приснился кошмар. Воспоминания о ночных событиях понемногу стали проясняться, но ему все равно не верилось, что все это происходило на самом деле. Казалось невероятным, что всего несколько часов назад он стоял на коленях под пылающим факелом, окруженный статуями мифических богов, и смотрел на то, как женщина, словно одержимая злыми духами, осушает чашу и корчится в ужасных муках. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним начинали кружиться лица посвященных: мисс Уэйд с ее сухим поджатым ртом, вечно болтавший мистер Прингл, басовитый Огден, месье де Равиньи, склонявший голову в гротескном реверансе, мисс Дженкинс, миссис Кэндур, все шире открывавшая рот…
Наконец он стряхнул с себя остатки сна, выбрался из постели и подошел к окну. Дождь все еще барабанил по крышам. По Честер-террас плыли мокрые зонты. На углу с Ноклэтчерс-роу стояла тележка молочника с бурым пони, понуро опустившим голову. Найджел бросил взгляд в глубину Ноклэтчерс-роу. Наверное, он не удивился бы, не окажись там никакого храма, но вывеска по-прежнему была на месте: она покачивалась на ветру, а в стене под ней виднелся узкий вход.
Найджел принял ванну, позавтракал и открыл утреннюю газету, но не нашел никаких упоминаний о вчерашнем инциденте. Что ж, тем лучше. Он позвонил в офис, взял свои заметки, сел за пишущую машинку и около часа трудился не покладая рук. Потом позвонил еще раз, на этот раз в Скотленд-Ярд.
– Привет! – поздоровался Найджел самым задушевным тоном.
– В чем дело? – сухо спросил Аллейн.
– Как дела?
– Спасибо, лучше не бывает. Что нужно?
– Я насчет своей статьи…
– Ну конечно.
– Хотелось бы побыстрее ее опубликовать.
– Через полчаса у меня встреча с прокурором, потом я ухожу.
– Буду через десять минут.
– Лети, моя голубка, – заключил инспектор.
Найджел схватил рукопись и бросился на улицу.
Он застал Аллейна в кабинете – тот что-то деловито писал за своим столом. Инспектор встретил Найджела улыбкой.
– А вы настойчивый парень, – замети он. – Садитесь. Освобожусь через пять минут.
Найджел робко присел рядом и положил рукопись на край стола. Через какое-то время Аллейн взял ее в руки, прочитал, сделал пару пометок и вернул обратно.
– Вы быстро учитесь, – одобрил инспектор. – Думаю, вам надо срочно бежать на Флит-стрит.
– Согласен, – кивнул Найджел. – Эта статья – просто бомба. На этот раз они встретят меня с распростертыми объятиями. А у вас какие планы, инспектор?
– Поеду на Шеперд-маркет и встречусь с шефом.
– В дом Кары Куэйн? Я с вами.
– Неужели?
– А вы против?
– Нет, почему же. Только не приводите с собой толпу собратьев-кровососов.
– Исключено. Я появлюсь тихо, как ночная фея.
– Лучше прихватите с собой мою визитку. Только не забудьте потом вернуть: я помню, как вы накуролесили с ней в последний раз. – Он перебросил через стол визитную карточку. – Чувствую себя ректором, награждающим лучших учеников.
– О, большое спасибо, сэр! Для меня это великая честь, сэр! – подобострастно воскликнул Найджел.
– Ради славы нашего колледжа, Басгейт!
– Воистину, сэр.
– Кстати, – заметил Аллейн, – школьники нравились мне куда больше, когда говорили такие вещи.
– «Честные простые парни» и все такое?
– Ну да, что-то вроде этого. А теперь все ведут себя как маленькие мудрецы. Прячутся за стеной иронии, хотя это прерогатива зрелого возраста. Впрочем, я разболтался. Встретимся через полчаса в замке Куэйн.
– Договорились.
Найджел поспешил в офис, где его статья произвела фурор. Редакторы отделов, к его вящему удовлетворению, рвали на себе волосы, перекраивая главную страницу, чтобы вставить новый материал. Из редакции на Ноклэтчерс-роу срочно послали фотографа, еще одного – на Шеперд-маркет. Найджел присоединился к последнему и через несколько минут уже звонил в парадную дверь Кары Куэйн.
Ее открыл огромный констебль, которого он уже видел раньше, – П.С. Эллисон.
– Боюсь, я не могу вас впустить, сэр, – вежливо, но твердо начал он.
– Эй, постойте, вы не за того меня приняли, – перебил его Найджел. – У меня есть пропуск.
Он показал карточку Аллейна.
– Другое дело, сэр, – кивнул П.С. Эллисон. – А вас я прошу удалиться, – добавил он, обращаясь к энергичному молодому человеку, который взлетел вслед за Найджелом по лестнице и попытался протолкнуться вместе с ним за дверь.
– Но я представитель… – начал юноша.
– Забудь об этом, – бросил через плечо Найджел.
Констебль захлопнул дверь.
Журналист нашел Аллейна в гостиной. Это была симпатичная комната, обставленная в современном вкусе: светлые тисненые обои, шторы в вишневую полоску, глубокие удобные кресла из мягкой кожи. Над камином висел оригинал Ван Гога – ослепительно яркий, словно окно в другой мир. В камине тихо потрескивал огонь. Аллейн устроился у окна за элегантным письменным столом. Он сидел спиной к Найджелу, но его лицо отражалось в зеркале, висевшем над столом. Инспектор с головой ушел в работу и не слышал, как вошел Найджел. Журналист остановился в дверях, разглядывая Аллейна.
«Он ни капли не похож на детектива, – размышлял Найджел. – Скорее на какого-нибудь атлета с армейской выправкой. Впрочем, нет, слишком избито… Вообще, он здорово смахивает на фавна. И в то же время обладает всеми признаками классического сыщика. Высокий, смуглый, худой. Глубоко посаженные глаза…»
