– Он спятил! – завопила миссис Кэндур.
– Конечно, он рехнулся, – успокоил ее мистер Огден. – Не надо так волноваться.
Легкое движение за спиной Найджела заставило его обернуться. Аллейн открыл дверь шире и проскользнул к занавесу.
– Я в своем уме, и один из вас прекрасно это знает. Сидите тихо и не двигайтесь. Я расскажу, что случилось в воскресенье.
– Отлично, – мягко сказал де Равиньи. – Давайте послушаем.
– В воскресенье днем я пришел сюда за пакетиком порошка, который обычно оставлял для меня Гарнетт. Сигареты уже были слабоваты. Мне нужно зелье посильнее, чем вам. Один пакетик стоит десять фунтов. Гарнетт предпочитает не отдавать его лично. Он от этого страдает – правда, отче? Его мучают угрызения совести. Поэтому он кладет его в тумбочку у кровати, а я забираю и оставляю деньги. Гарнетт считает, что героин помогает душе освобождаться от тела. В тот день я пришел чуть позже половины третьего. Мы с Джейн поссорились, и мне была срочно нужна доза. Я вошел со стороны главного входа и сразу направился в спальню. Взял пакетик и хотел уже уходить, но вдруг услышал, как кто-то вошел через храм в гостиную. Это был не Гранетт – я знаю его шаги.
– О, ради бога…
– Продолжай, Морис.
– Да, Джейн. А вы молчите. Мне не хотелось выдавать свое присутствие. Я не должен был здесь находиться. Мне было не по себе. И тут я услышал щелчок. Потом второй и третий. Я понял: кто-то открывает сейф. Дверь была слегка приоткрыта, я выглянул и увидел, кто стоит в гостиной. Это был…
– Я председатель собрания и не собираюсь терпеть ваши выходки. Это нарушение всех правил. Сядьте!
– Нет.
– Сядьте, я сказал!
– Если вы не заткнетесь, я вас заставлю.
– Вы? А может, кто-то еще?
– И я, – добавил Аллейн. – Вы арестованы, мистер Огден.
Глава 25
Аллейн очищает пламя
Старший инспектор Аллейн однажды признался Найджелу, что любит эффектно заканчивать крупные дела. «Это придает им необходимый блеск, – объяснил он, – который скрашивает неприглядные стороны моей профессии». В случае с убийством Кары Куэйн он вполне мог собой гордиться. Вся сцена вышла как нельзя более драматичной.
Аллейн оказался за спиной Огдена и схватил его за руки как раз в тот момент, когда американец потянулся к своему револьверу. Кого он хотел застрелить – Прингла или самого себя, – осталось неизвестным. В ту же секунду из спальни появился сержант Бэйли в сопровождении двух полисменов. Бэйли с мрачным видом сжимал в руках пистолет. Огден яростно сопротивлялся. Только через минуту на него смогли надеть наручники. После этого Аллейн предъявил ему обвинение. Миссис Кэндур, дружно поддержанная Лайонелом и Клодом, вопила почти все время, пока происходила эта сцена, и наконец упала в обморок, что осталось, впрочем, незамеченным. Остальные молчали. Огден не издал ни звука, пока его не повели к выходу. Тогда он резко повернулся и уставился на Прингла.
– Дайте ему закончить, – потребовал он. – Я готов выслушать все, что он скажет. Пусть говорит.
Морис посмотрел на Аллейна, и тот кивнул. Прингл заговорил, глядя в глаза Огдену:
– Я увидел вас у сейфа. Вы его только что открыли. В руках – ценные бумаги. Во всяком случае, сверток, в котором они хранились. Потом тихо вошла Кара. Она спросила, зачем вы взяли бонды. Вы ответили, что Гарнетт попросил вас их проверить. Она стояла, не спуская с вас глаз. Думаю, вы поняли, что она вам не поверила, потому что сразу заговорили о… о героине.
Минуту он помолчал, облизывая пересохшие губы и глядя на Аллейна.
– Он сказал, что знает о ее пристрастии. Спросил, сможет ли она без этого обойтись, если вдруг останется без героина. Он говорил искренне и дружелюбно, уверяя, что полностью ей доверяет. Потом рассказал о том человеке в «Севен Дайлз», у которого Гарнетт получал героин. Он спокойно объяснил, что это его бизнес. Пусть это будет маленьким секретом между ним и Карой: даже Гарнетту не надо знать, что он замешан в деле. Кара продолжала молчать, и тогда он добавил, что ему очень не хочется, чтобы кто-то наводил о нем справки, потому что это поставит его в неудобное положение: ему придется рассказать всю правду, в том числе – назвать их имена, ее и Гарнетта. Он ясно дал понять, что если Кара не будет держать язык за зубами, он сдаст всех. Больше того, он может навсегда лишить ее доступа к порошку. Стоит ему только намекнуть, что она связана с полицией, и от нее будут шарахаться все поставщики. Во время разговора он убрал сверток обратно в сейф. «С этим все в порядке», – сказал он. Запирая сейф, он повернулся к ней спиной, и, я думаю, в этот момент она написала ту записку, которую вы нашли, – в ней было всего несколько слов – и положила ее в портсигар: я слышал, как хлопнула крышка, и тут же чиркнули спичкой. Кара взяла сигарету и закурила. За все это время она не произнесла ни слова. Когда она уже уходила, он небрежно бросил: «Если всего этого недостаточно, я позабочусь, чтобы Избранным сосудом стал кто-нибудь другой». Тут повисла долгая пауза. Потом Кара громко сказала: «Я расскажу отцу Гарнетту о том, что вы сделали». Огден возразил: «Нет, Кара, не скажете». Она молча развернулась и ушла. Я подумал, что Огден может зайти в спальню, и быстро вышел через черный ход.
– Почему вы никому об этом не сказали? – спросил де Равиньи.
– Потому что я мерзкое животное, – без колебаний ответил Морис. – Потому что у меня не хватило мужества поступить, как Кара. Мы с ней были в одной лодке. Мне тоже нужен порошок. Без него я сойду с ума. Я подумал, что он вернул бонды на место. А когда оказалось, что это не так, ничего не изменилось. Я не способен жить без этой дряни. Господи, неужели не понятно?
– Тогда зачем вы сделали это сейчас? – обратилась к нему мисс Уэйд. – Боюсь, я не совсем вас понимаю.
– Потому что он не мерзкое животное, – громко объявила Джейни.
– Джейни, милая!
– Это действительно все объясняет, мисс Уэйд, – согласился Аллейн. – И давайте на этом закончим. Мистер Гарнетт, боюсь, вам придется отправиться с нами в полицию.
– На каком основании? Меня оклеветали. Я ни в чем не виноват. Этот человек, которого я пригрел на своей груди… Эта ядовитая змея…
– А, да чтоб тебя! – заорал Огден с такой яростью, что Гарнетт вдруг замолчал и послушно позволил увести себя из комнаты.
– Вы готовы, мистер Огден? – спросил Аллейн. – Эй, Фокс!
Инспектор Фокс, появившийся сразу после ареста, подошел к ним со своим обычным благожелательным, невозмутимым видом.
– Прошу вас следовать за мной, сэр, – произнес он.
Огден, казалось, очнулся ото сна. Он поднял голову и перевел взгляд с Аллейна на Фокса.
– Вы, британцы… – начал он.
– Но не австралийские британцы? – перебил Аллейн.
На лице Огдена в первый раз появилось что-то похожее на страх.
