– Да. Хорошо, мистер Бродхед, давайте вернемся к окончанию спектакля. Вы участвовали в нем до самого последнего момента?
– Участвовал! – с отвращением повторил Бродхед. – Нет, я не «участвовал». Я играл до главной сцены с мисс Дэйкрес.
– А что вы делали потом?
– Стоял за кулисами, ожидая вызовов публики.
– Значит, все-таки участвовали, – сухо заметил Уэйд.
– Если, по-вашему, торчать за кулисами…
– Ладно, оставим это. Что вы делали после окончания спектакля?
– Пошел в гримерную и смыл грим.
– С вами был кто-нибудь еще?
– Да. Вернон и Фэнки Ливерсидж.
– Все в одно время?
– Мы с Верноном ушли вместе. Фрэнки появился через пару минут. Акройд присоединился перед самым ужином.
– Хорошо. После инцидента с бутылкой доктор Те Покиха и старший инспектор предложили всем разойтись по гримерным, а потом собраться в гардеробной. Вы отправились прямо в гардеробную, сэр?
– Нет. По пути я заглянул в гримерную.
– Зачем?
– Взять пальто. Мне было холодно.
– Как долго вы находились в гримерной?
– Минут пять.
– Пять минут, чтобы забрать пальто?
– Ну… там был Брэнни.
– Кто это?
– Брендон Вернон, наш характерный герой. Я уже сказал, что у нас общая гримерная. У Брэнни была фляжка. Мы сделали пару глотков. Очень вовремя. Потом пришел Фрэнки и тоже выпил. После этого мы отправились в гардеробную.
– По пути в гримерную вы прошли мимо железной лестницы, ведущей на платформу?
– На какую платформу?
– Кажется, она называется колосниками, – скромно вставил Аллейн. – Или колосниковыми решетками?
– А, – кивнул Бродхед. – Да. Кажется, прошли. Она возле коридора, верно?
Уэйд поерзал на месте и с небрежным видом откинулся на стул.
– Не помните, вы в тот момент не смотрели на платформу?
– Не знаю. С какой стати?
– У вас не появилось ощущения, что наверху кто-то есть?
– У меня не было никаких ощущений.
– Все ушли со сцены одновременно – и труппа, и гости?
– Пожалуй. Люди были очень подавлены. Гости исчезли первыми. Мы постояли немного перед дверью в коридор, чтобы дать пройти мисс Дэйкрес, а потом пошли за ней.
– Все вместе?
– Насколько я помню, давки не было, – раздраженно буркнул Бродхед. – Коридор довольно узкий.
– Когда вы пришли в гардеробную, все уже собрались?
– Нет, я был не последним.
– Кто пришел после вас?
– О господи, – вздохнул Бродхед. – Дайте подумать. Так, Гаскойн появился позже, и мистер Мэйсон тоже. Под конец пришли Сьюзен и Хейли Хэмблдон, кажется, вместе с мисс Дэйкрес, хотя я не уверен. Впрочем, что я: последним был мистер Аллейн.
– Верно, – согласился Аллейн. – Я сильно опоздал.
– Ладно, – кивнул Уэйд, – на этом, пожалуй, все. Если вы не против, позже вас вызовут в участок для подписи ваших показаний. У нас есть ваш адрес. Скорей всего, это будет завтра утром.
– Куда приходить?
– На Хилл-стрит, мистер Бродхед. К северу от Руру-стрит. Вам каждый скажет.
– Надеюсь. В крайнем случае, спрошу у полисмена. Уж он-то должен знать.
– Спокойной ночи, мистер Бродхед, – холодно попрощался Уэйд.
Глава 10
Море версий
– Даже не знаю, – пробормотал Аллейн, когда Бродхед вышел, – чего я заслуживаю больше – хорошей оплеухи или пинка под зад?
– Почему, сэр? – спросил Уэйд.
– Посудите сами. Когда все разошлись по гардеробным, на сцене рядом с телом остались я, мистер Мэйсон, мистер Гаскойн, доктор Те Покиха и старший механик. Тогда я еще думал, что это просто несчастный случай, хотя чисто автоматически попросил всех не покидать здание театра. Наверное, сработал профессиональный инстинкт – реакция на внезапную смерть или что-то в этом роде. Если бы мне пришла в голову мысль об убийстве, я бы, конечно, постарался не отпустить никого со сцены. Не знаю, удалось бы мне это без помощи полиции, но в любом случае в то время я ничего не заподозрил, хотя вопрос «Случайность или убийство?» напрашивался сам собой. Когда мы остались одни, у бедняги Берта вдруг развязался язык. Он без конца твердил одно и то же: здесь что-то нечисто, такого не может быть и тому подобное. То же самое повторял и мистер Гаскойн. Они собирались вместе подняться наверх и взглянуть на устройство с блоком. Тут я превратился из просто профессионала в ярого служаку. Я воскликнул: «Нет, нет, джентльмены, мы должны предоставить это нашей доблестной полиции!» Они почесали в затылке, посмотрели на потолок и отказались от этой затеи.
– Замечательно.
– Да, но что произошло на самом деле? Может быть, они все-таки забрались наверх? Если так, то они увидели устройство в том же состоянии, в каком оно находилось после падения бутылки. И в том же, в каком я нашел его несколько минут спустя, когда поднялся по лестнице. Хорошо, но какой эффект это произвело бы на убийцу? Допустим, убийцей был не один из стоявших на сцене, а кто-то другой. Тогда он мог просто вылезти из своей норы, увидеть пустую сцену, услышать голоса наверху и снова уползти обратно. Он не стал бы заметать следы.
– Да, но у нас есть ваше свидетельство, – возразил Уэйд.
– Правильно, есть. Похоже, мы поймали его на подтасовке, – согласился Аллейн. – Если только… если… – Он раздраженно потер нос. – На самом деле я люблю подтасовки. Над кроваткой каждого потенциального убийцы надо вывешивать надпись: «Не перемудри!» Но я чувствую здесь какой-то подвох. Идем дальше: если наш человек – Те Покиха, Мэйсон, Гаскойн или Берт, то он все равно не смог бы исправить механизм. Получается, что, запретив им эту экскурсию, я сам спровоцировал убийцу на попытку замести следы.
– Вот и хорошо, сэр, поскольку, попытавшись, он совершил ошибку.
– Кроме того, мы не смогли бы найти тики.
– Вторая ошибка!
– Вы считаете? – спросил Аллейн. – Я в этом сомневаюсь.
– Не совсем вас понял, сэр. Разве мы не должны использовать тики?
– Конечно, – ответил Аллейн, слегка скривив губы, – попытаться стоит. Что на этот счет сказали Хэмблдон и Мэйсон?
– Примерно то же, что и Бродхед. Хэмблдон говорит, что взял фигурку в руки вскоре после того, как вы подарили ее миссис Мейер. Потом он передал ее кому-то другому, кажется, мистеру Вернону, но точно не помнит. Мистер Мэйсон сказал, что не помнит, кто дал ему божка, но сам он вернул его миссис Мейер перед тем, как все сели за стол.
