Дышать становилось все труднее. Спертый воздух сдавливал голову.
На двадцати пяти я не выдержала и открыла глаза. Крышка по-прежнему была закрыта. К тому же было жарко. Солнце накаляло черную крышку сверху. Воздуха в моей ловушке почти совсем не осталось. Скоро я изжарюсь здесь насмерть!
Я снова хотела крикнуть, но звук не выходил наружу. Тогда я начала дышать ртом, чтобы захватить хоть немного больше воздуха.
Снаружи доносились глухие крики и стоны. Неужели моя мама может так кричать!
– Это просто шутка, – сказала я вслух. – Глупая шутка. Сейчас крышка откроется, иначе и быть не может!
Но все оставалось по-прежнему. И воздух такой жаркий, такой спертый, такой нестерпимый! Почему крышка не открывается? Почему!
Я старалась не впадать в панику, но не могла. Все тело у меня дрожало и обливалось потом от ужаса. Я стала мокрой с головы до ног.
Что-то не сработало! Крышка давно должна была открыться. Почему же она не открывается?
Из последних сил я яростно толкнула крышку обеими руками и коленями. От усилия даже заболели плечи. Но крышка стояла насмерть.
Гроб подрагивал и покачивался на воде. Я уронила руки в полном отчаянии. Дышать было уже просто больно. Грудь давило. Все тело дрожало.
Внезапно лодыжки начали зудеть, словно их кто-то покалывал.
Я подняла ноги и чуть-чуть согнула в коленях. Зуд и покалывание не прекращались.
Кто-то ползал по ногам – кто-то маленький и колючий.
Я застонала от нового ужаса: пауки!
20
Мне хотелось почесать ноги, но в тесном гробу нельзя было ни повернуться, ни как следует согнуться, а рукой я до них не дотягивалась.
Щекотание между тем поднималось по ногам все выше.
Я хотела закричать, но из моих легких вырвался только кашель.
И вдруг крышка гроба поднялась! Яркий свет ударил в глаза, и я зажмурилась.
Глубоко вдохнув, я села и, щурясь от света, увидела, что все наши тоже поднимаются в своих гробах.
Я принялась яростно чесаться. Но пауков не было. И вообще никаких насекомых не было.
Наши гробы стояли у небольшого причала. Держась за бортики, я поднялась на ноги.
– Вылезайте скорее! – раздался голос Клая.
– Это выходит за всякие рамки! – возмущенно сказала мама.
Люк молчал. Лицо у него было совсем бледным, и черная прядь волос прилипла к влажному лбу.
– Это безобразие! – загремел папа. – Я буду жаловаться!
– Лучше уйдем отсюда поскорее, – сказала мама.
Мы выбрались на причал. Я помогла взобраться Клаю и все время с удовольствием вдыхала чистый свежий воздух.
Папа быстрыми шагами понесся на широкую площадь. Мы старались не отставать.
– К билетной кассе, живо! – скомандовал он на ходу и указал пальцем: – Вон туда.
Гробы, действительно, привезли нас в центральную часть парка. Я увидела главные ворота и справа ряд зеленых будок.
– Это, по-моему, самое страшное за сегодняшний день, – качая головой, сказал Клай.
– У меня ноги до сих пор чешутся. Наверное, там были муравьи, – сказал Люк.
– А по-моему, пауки, – сказала я.
– Интересно, как они все это делают? – задумчиво сказал Клай.
– Мне все равно, – ответила я. – Лишь бы только выбраться отсюда. Я ненавижу это место.
– И я тоже, – сказал Клай.
– Да, они зашли слишком далеко, – согласилась мама, едва поспевая за громадными папиными шагами. – Ничего приятного в таких шутках нет. Я думала, что задохнусь насмерть!
– И я тоже, – сказала я.
– Как же мы теперь доберемся домой? – закричал Люк, оборачиваясь к маме. – У нас же машина взорвалась!
– Наверное, служители в костюмах монстров одолжат нам машину, – ответила мама. – Они сказали, чтобы мы подошли к билетным кассам.
– Давайте зайдем и купим пиццу! – заныл Люк.
– Вот выберемся отсюда, тогда и будем думать об обеде, – отрезала мама.
Главная площадь была совершенно пуста. Ни одной живой души.
Папа подошел к первой будке и тут же повернулся к нам с разочарованным лицом:
– Закрыто.
Окно было заперто металлической решеткой.
Папа едва переводил дыхание после быстрой пробежки. Отведя светлый чуб с мокрого лба, он махнул рукой дальше:
– Посмотрим там.
Мы побежали за ним к другой будке. Тоже закрыта. Потом к следующей. То же самое.
Нам не понадобилось много времени, чтобы обежать все будки и выяснить печальную правду: все они были закрыты.
– Странно, – сказал Люк, покачав головой.
– Неужели сегодня в парке больше не ждут посетителей? – спросила мама. – Почему они так рано закрылись?
Папа пожал плечами, оглядывая пустую площадь.
– Надо бы спросить у кого-нибудь.
Я тоже поискала взглядом хоть одного человека. Но никого не было. Ни человека, ни монстра.
– Пошли посмотрим вон там, – папа направился к низкому зеленому дому напротив билетных касс.
Похоже, это было какое-то учреждение. Дверь оказалась заперта. Папа подергал ее. Нет, заперто!
Он почесал затылок:
– Не понимаю, что здесь происходит! Куда все подевались?
Мама взяла его за руку.
– Да, все это очень странно, – мягко сказала она.
Я оглянулась на Люка и Клая. Они стояли рядом на дорожке перед зеленым офисом. Никто из них не произнес ни слова.
– А может, это не те будки? – предположила я.
– Те, – устало ответил папа. – Это же главный вход.
– Где же тогда все? – спросила мама, покусывая нижнюю губу.
– Надо посмотреть на автостоянке, – предложила я. – Может, встретим сторожа или кого-нибудь из монстров. И они нам скажут, где можно достать машину и уехать домой.
– Хорошая идея, Лиззи! – Папа потрепал меня по голове.
Он всегда так делал, когда я была маленькая. И поэтому я подумала, что Люк сейчас станет насмехаться. Но он не сказал ни слова. Значит, очень расстроен.
– Тогда пошли, – сказала я и побежала мимо пустых будок к воротам.
Огромные металлические ворота возвышались прямо за будками. На секунду я остановилась прочитать объявление: «Выхода нет. Никто не покинет Кошмарию живым».
