– Ага, не монстр! Я случайно встретилась с ней глазами, когда мы только пришли… Ее взгляд – он словно впивается в тебя! Такое впечатление, будто мысли читает и вообще все насквозь видит! Мне даже плохо стало на несколько секунд, в глазах потемнело, я на ногах не удержалась, села, а ты и не заметил?
– Нет, – виновато развел руками Боря. – Пошли в дом скорей!
Путь в дом не занял много времени. Боря влез в форточку, а потом впустил сестру через дверь.
Убедившись, что все спят, а незваных гостей в доме не наблюдается, Натка спросила:
– Ну и что будем делать? Как ты думаешь, о чем они говорили?
– Наверное, о каком-нибудь сокровище, – без промедления ответила Фишка. – Помнишь же, этот вертлявый говорил, что они его долго искали, у них книга какая-то есть, в которой о нем рассказывается.
– Похоже на то. Если разобраться – что еще может вызвать интерес таких людей? Если здесь был дворец какого-нибудь древнего правителя, то вполне допустимо, что под ним спрятаны сокровища. Ну да, все сходится, потому-то они и не желают посвящать никого из своей деревни в эту тайну. Что-то про святое учение говорили – наверное, это те самые сектанты. Судя по важному виду, этот толстый и есть их пастырь.
– Это сразу видно, – согласилась Натка. – И всю деревню держит под кулаком… то есть в колпаке…
– Под колпаком и в кулаке, – со злостью поправил Боря. – Никому не пожелаю жить в таких условиях! Секта – она и есть секта, вместо бога организатор. Он же и за хозяина…
– Да ну его! – отмахнулась Фишка. – Нам сейчас о нашей группе подумать надо! Сектанты, как я понимаю, хотят нашими руками сокровище себе добыть, а нас потом пристукнуть. Или что-то еще сделать, помнишь, говорили: займемся ими…
– Наверное, собираются и нас в секту свою затащить, чтобы мы на них ишачили. Эта тетка, может быть, экстрасенс: загипнотизирует тут всех, и будем, как те в деревне…
– Эта тетка настоящая ведьма! – в сердцах воскликнула Фишка.
– Тем более. Давай обо всем расскажем Ивану Евгеньевичу.
– Давай, прямо сейчас!
– Сейчас его будить? А он нас не пошлет никуда?
– Пошлет, так пойдешь! А медлить с этим нельзя.
Профессор расположился в маленькой угловой комнатке напротив кухни, там имелась старая деревянная кровать. Немного потоптавшись у двери, ребята все же рискнули войти.
– Иван Евгеньевич… – робко позвала Фишка.
– Я вас слушаю. – Профессор тут же сел на кровати. Он вовсе не казался сонным. «Вот это профессор! – восхитился Боря. – Среди ночи разбудили, а он словно на лекциях со студентом разговаривает!»
– Нам угрожает опасность! – выпалил он. – Нам всем!
– Что именно? – спокойно спросил Иван Евгеньевич. Похоже, он не спешил пугаться.
– Мы только что были на раскопе, – продолжил Боря.
– Зачем вас среди ночи туда понесло? Не наработались за день?
– Просто… из любопытства, – пробормотала Фишка.
– И?
«Мы там видели сектантов», – хотел продолжить рассказ Боря и… не смог. Горло сдавил такой сильный спазм, что он еле сделал вдох. Отдышавшись, он снова набрал в грудь воздуха, чтобы рассказывать, и вновь повторилось то же самое, только еще хуже, Боря едва не задохнулся. В растерянности он оглянулся на сестру – та широко раскрытым ртом ловила воздух. Вдруг Фишка заметила лежащую на столике ручку. Она схватила ее и попыталась что-то написать на газете, которой был застелен столик. Боря был шокирован: руки Фишки на его глазах начала сотрясать сильная дрожь, словно у отпетого алкоголика. То, что она написала на газете, больше напоминало кардиограмму…
Иван Евгеньевич внимательно в эту кардиограмму всмотрелся и улыбнулся:
– С вами все понятно, гаврики. Идите лучше спать.
– Неужели вам действительно понятно, что здесь написано? – Эти слова у Бори получились нормально, словно и не было никаких спазмов.
– Нет, Боря, читать кардиограммы я не учился. Но вот с вами мне как раз все ясно.
– Ничего не ясно! – воскликнула Натка, сердито тряхнув разноцветными кудрями. – Вы же видите – мы не можем говорить, нас…
Она снова стала ловить ртом воздух.
– Вот с этим-то мне как раз все и понятно. Я уже, хм, сталкивался с таким. Не бойтесь ничего, идите спать. И прошу вас, не надо больше по ночам никуда ходить!
И Боря с Наткой отправились спать – а что им еще оставалось?
Глава IV
Ночной переполох
Встали, как обычно, почти с рассветом. Умывшись у колодца в последних рядах, Боря и Степа с Лешей направились обратно к дому, и тут из-за угла вышли две девушки в платках и длинных платьях. Их появление было столь неожиданным, что Боря даже ойкнул – ему сразу вспомнилась ночная встреча на раскопе и женщина в таком же платке. Но секунду спустя он убедился, что перед ним совершенно другие лица. Это оказались всего лишь две девчонки лет шестнадцати-семнадцати. Одна была ростом повыше, светловолосая, с тонкими чертами лица, вторая выглядела моложе – рыжая, курносая и веснушчатая. Первая держала в руках большой пластиковый бидон.
– Доброе утро, красавицы! – Балагур Леша сделал пару шагов в их направлении и элегантным жестом снял воображаемую шляпу. – Что привело вас в нашу скромную обитель?
– Здравствуйте, – несмело ответила старшая. – Вы вчера заходили в нашу деревню…
– Мы? Никоим образом. Вы нас с кем-то путаете, сударыня! – тем же театральным тоном возразил Леша, но тут Степа не слишком деликатно пнул его в сторону. Рыжая хихикнула.
– Это мы с ним заходили. – Степа кивнул на Борю.
– Надеюсь, вы пришли затем, чтобы их за это побить? – снова встрял Леша. – Пора, давно пора! О, а давайте вместе вот его побьем!
– А давай тебя лучше побьем! – ответила рыжая.
В этот момент на пороге дома появился профессор, а за ним Саша, Ольга и Фишка.
– Что тут за гости к нам пожаловали? Здравствуйте, девчата, – произнес Иван Евгеньевич, спускаясь с крыльца.
– Здравствуйте, – ответила светловолосая и вновь повернулась к Степе: – Мы вас видели, вы обращались к нашей маме, хотели купить молока, а она очень невежливо вам ответила. Вы, пожалуйста, простите нашу маму. Она хорошая, просто…
– Просто слишком предана святому учению, – докончила рыжая. – И во всем слушает учителя Дормидонта.
– Кого-кого? – прыснул Леша. – Эээ… это кто ж такой?
– Это наш духовный учитель, – ответила светловолосая. – Он руководит всей жизнью в деревне и не допускает, чтобы кто-нибудь из нас общался с посторонними. По его словам, все, кто не следует святому учению, полны грязи и скверны…
– Мы вам молока принесли, – перебила рыжая, взяла у своей спутницы бидон и поставила на крыльцо. – Еще парное, только что коров подоили. И не обижайтесь, пожалуйста, на маму.
