Внезапно у Дианы началась истерика. Ее утешали мы с Сашей.
– А ведь она все время носила черное! – вдруг вспомнила я.
Конечно, я нечасто видела двух красоток, но обращала внимание на то, что чернокожая Диана обычно ходит в белом, а блондинка Лайма – в черном. Исключением, пожалуй, была только наша первая встреча – когда Римма привезла меня в эту квартиру. Но белый халатик всегда носила Диана! Тогда почему Лайма сейчас в нем?
– У нас и красное есть, – сказала Диана. – И вообще мы часто менялись одеждой. У нас же один размер. Был. Но как она оказалась за окном?!
– У Анатолия теперь не спросишь, – ничего не выражающим голосом заметила Анна Степановна.
– Почему ты хочешь свалить преступление на Толика?! – выскочила из-за стола Аполлинария Крылова. – Он святым человеком был! Ни один другой мужик из всех, кто попадался на моем пути, с ним близко рядом не стоял!
– Так чего ж ты над ним всю жизнь издевалась? – спокойно спросил Алекс Мерлин.
– Я над ним никогда не издевалась! Я его любила! Я к нему в тюрьму на свидания всегда ходила, в колонии ездила, бесплатные концерты давала, чтобы ему условия содержания облегчить. Да я его авторитет до небес подняла! А в тюрьме это очень важно. Все зэки знали, что я из-за Толика приезжаю. А меня вся страна любит!
После последнего заявления певицы захохотали бизнес-леди Анна и астролог Петр Годунов. Римма и Алекс Мерлин просто усмехнулись. Андрей Павлович подпер пухлую щеку рукой и с каким-то странным выражением лица уставился на Аполлинарию. Валентина, подруга писателя-фантаста, мило улыбалась, но она большую часть времени сидела с таким выражением лица.
– Вы привлекаете не своим творчеством, а эпатажем, – сказала боксерша. – Конечно, сейчас это делает большинство. Вы вообще кто? Оперная певица? Но вы же в театре только в молодости числились. А потом пошли делать деньги, работая во всех жанрах. Да, вы попали в струю, вы вовремя оказались на сцене, я имею в виду сцену эстрадную, а не оперную. Вы вовремя перескочили с одной сцены на другую и стали на эстраде петь оперные арии. По-человечески я вас понимаю. Но сейчас по-настоящему талантливым людям не пробиться. И нормальным людям не пробиться, потому что они не хотят скакать по сцене с голым задом, а то и передом.
– Это когда же я скакала по сцене с голым задом?! – заорала Аполлинария. У нее даже пена на губах выступила. Да она же больной человек! Ее место – в клинике неврозов.
Астролог напомнил про съемку для одного эротического журнала.
– От тебя-то на тех снимках сколько осталось после обработки в фотошопе? – спросила Анна Степановна. – Процентов двадцать? Сколько там тебе отрезали? Сколько отретушировали?
– Вообще-то во всем мире фотографии всех звезд подвергаются соответствующей обработке перед публикацией в глянцевых журналах, – сказал Саша. – Это нормальная практика. Люди хотят видеть красивое лицо и тело. Это делают издатели, понимая, что иначе читатель не купит их продукцию.
– Но какая нормальная баба в сорок четыре года будет фотографироваться для эротического журнала обнаженной?! – воскликнул Петр Годунов. – Даже точно зная, что ее фотографии потом обработают?! Аполлинария же тогда уже бабушкой была!
– Соня, а ты бы что подумала, если бы тебе предложили сфотографироваться в эротическом журнале? – вдруг спросила у меня хозяйка дома.
– Мне? В эротическом журнале?! Кто мне это будет предлагать?!
– Ну, представь, что тебе уже сорок четыре года и ты получаешь такое предложение. Может, ты к сорока четырем годам как-то прославишься. Так что бы ты подумала?
– Я бы посчитала такое предложение большим комплиментом, – честно ответила я.
Коля, Саша, Диана и Андрей Павлович захлопали в ладоши.
– Да, Аполлинария у нас очень любит комплименты, – ехидно заметила Анна.
– Мне то предложение делали не как комплимент! А из-за того, что мои поклонники-мужчины – миллионы мужчин! – хотели видеть мои эротические снимки.
– Я все поняла, – внезапно объявила бизнес-леди Анна.
– Что ты поняла?! – повернулась к ней Аполлинария.
– Эту съемку организовал и оплатил кто-то из воров в законе. Съемка же состоялась вскоре после твоего выступления в колонии, где Толик сидел?
Аполлинария тут же вставила, что всегда получала тысячи писем из тюрем и колоний.
– Вот-вот, я об этом и говорю. И какой-нибудь вор в законе или авторитет, не понаслышке знакомый с проблемами изолированных от женского общества мужчин, решил сделать подарок товарищам по несчастью. Благодаря Толику ты на самом деле пользуешься большой популярностью «за забором». В том мире новости распространяются очень быстро, а про твою любовь к нему не могли не знать. Многие из сидельцев слушали тебя в записи, тебя же, наверное, в колониях и «официально» включают, а твой эпатаж там, как правило, не видят.
– Нормальные мужики предпочитают тело типа твоего, а не тощих дылд, – вставил астролог Петр Годунов, подхватывая мысль Анны. – Вот тебе и организовали съемку, чтобы мужики в тюрьмах и колониях на твои фотографии…
– Козел безрогий! – заорала Аполлинария, схватила чашку и запустила ею в астролога.
Петр Годунов увернулся, чашка долетела до стены и разбилась на мелкие кусочки.
– Ты что, совсем охренела?! – завопила теперь Римма. – Что ты нашу посуду бьешь?! Ты знаешь, сколько этот сервиз стоит? А теперь еще у меня будет некомплект!
Я молча встала и отправилась за метлой и совком. Убирала я осколки под звуки очередного скандала. Астролог требовал ответить за козла и очень сожалел, что теперь собравшиеся не могут уточнить у Толика, как именно за него отвечают.
– А Поленьке скоро объяснят, – ехидным голосом заметила бизнес-леди Анна.
– Кто? Где? Что? – повернулась к ней известная певица. – Опять ты лезешь, когда тебя не спрашивают!
– Тебя скоро спросят, – невозмутимо заметила Анна Степановна.
– Кто о чем меня будет спрашивать?!
– Полиция, – пожала плечами бизнес-леди.
– Да вся полиция передо мной на задних лапах ходит! Я много лет на концертах в День милиции – или как он сейчас официально называется – бесплатно выступаю. Все их генералы – мои поклонники и…
– Но пика-то лежала у тебя в сумочке, – спокойным голосом напомнила хозяйка квартиры. – И свидетелей много. Все молчать не будут.
– Вот и я о том же, – тут же подхватила эстафету Анна. – У нас несколько человек убиты. Предположим, белобрысую дылду ты в окно сама выбросить не могла, но это сделал твой старый любовник Толик, вероятно, по твоей просьбе или приказу. Не знаю уж, что она тебе сделала, но это другой вопрос. Володьку вполне могла заколоть ты сама. Он не дал тебе денег, ты отомстила. И ты принесла пику.
– Я не приносила! Мне ее подбросили!
