– Почему только зимним?
– Потому что у меня ограниченное количество крови. – Я засмеялся.
– Что ты хочешь сказать?
– На всех москитов ее не хватит.
* * *
Спустя несколько часов вода стала мельче. Я полностью поднял двигатель из воды, спустился с лодки, схватил носовой канат и пошел через ветки деревьев, таща «Джоди» вверх по маленькому ручью, в котором вода появлялась только во время высокого прилива. Я прошел примерно восьмую часть мили, когда ветки позади нас сомкнулись.
Кейти сказала:
– Как же ты все-таки нашел это место?
– Я наткнулся на него, пока искал, где спрятать катер с воздушным двигателем.
– У тебя есть еще одна лодка?
Я указал на катер справа от нее.
Мой катер имеет десять футов в длину и шесть с половиной футов в ширину, оснащен четырехцилиндровым самолетным двигателем «Лайкаминг» мощностью в двести сорок лошадиных сил и семидюймовым винтом. Я назвал катер «Эвинруд» в честь персонажа из диснеевского фильма «Спасатели». Катер может развивать скорость до шестидесяти миль в час, но после этого начинает вести себя довольно странно, потому что на высокой скорости вы теряете способность им управлять. Возможно, жизнь ведет себя так же. Катер с воздушным двигателем – это чуть больше, чем модная джонка, потому что у него есть четырехфутовая «губа» на носу, нависающая над водорослями. Снизу корпус прикрывает нержавеющая сталь толщиной в полдюйма. Покрытие крепкое, скользит практически по всему, включая асфальт, – очень удобно в сезон засухи.
Я привязал «Джоди» и завел «Эвинруд». Через несколько минут мы вылетели из-под деревьев и заскользили по верхушкам водорослей со скоростью сначала сорок, потом пятьдесят миль в час. Такие катера хуже поворачивают, но отлично скользят. Или летят. Кейти сидела впереди меня. Ее пальцы так вцепились в сиденье, что побелели костяшки. Я сбавил скорость, похлопал ее по руке и одними губами произнес:
– Отпустите.
Она повиновалась, пусть и неохотно. Миля за милей, и она становилась спокойнее, ее руки расслабились. В конце концов, Кейти выпрямилась и позволила ветру играть с ее волосами. На мгновение она закрыла глаза. В глубине мангровых зарослей она что-то сказала. Я сбросил газ, заглушил двигатель. Ее глаза были широко распахнуты.
– Корни… они сплетаются друг с другом. Они как будто создают собственную опору. Один держит другого. – Она огляделась по сторонам. – Они нужны друг другу.
* * *
С Десяти Тысяч островов мы перебрались в заросли Эверглейдса. При виде первого аллигатора Кейти поджала ноги, но после сотого она снова спустила их. Видя, что она наслаждается поездкой, я выбрал длинную дорогу. Туда, обратно, вокруг. Я сидел позади нее и видел, как исчезает слой за слоем, унесенный ветром. Я бы не назвал ее счастливой, но она была намного дальше от состояния несчастья с тех пор, как я впервые увидел ее.
Ближе к закату я сбавил скорость, выключил двигатель. Темно-красное солнце садилось на верхушки деревьев. Чайки наполняли шумом воздух и окрестности. Несколько канадских журавлей сидели на деревьях. В отдалении высоко парила одинокая скопа. Я прошептал:
– Стеди говорит, что плыть на этом катере – это все равно, что ходить по воде.
Солнце село. Кейти кивнула, ответила еле слышно:
– Он знает, что говорит.
Мы добрались до «Гамака» поздно вечером. Я привязал катер, и она сошла на причал. Ее глаза пробежали вдоль дорожки, рассмотрели дом, крыльцо, дровяную печь, половину самолета. Помпа с красной рукояткой указывала на колодец с питьевой водой. Взгляд Кейти переместился на деревья вокруг:
– Откуда здесь все эти фруктовые деревья?
Вокруг нас стояли апельсиновые, грейпфрутовые, мандариновые и кумкватовые деревья. Дюжина или чуть больше.
Я пожал плечами:
– Индейцы посадили, я думаю.
Она очистила мандарин. Сок потек у нее по подбородку.
– Сладкий.
Я взял кусок мыла и новую бритву:
– Идемте.
Я повел Кейти через лес. Она шла следом, но не слишком близко.
Под раскидистым виргинским дубом Кейти похлопала меня по плечу и указала на одинокую орхидею, висевшую на уровне глаз. Ее собственное маленькое открытие. Я спросил:
– Вам нравится?
Она кивнула.
Я поднял палец вверх.
Наверху на дереве было пятьдесят или шестьдесят орхидей.
Кейти втянула носом воздух, улыбнулась.
– Я никогда не видела ничего подобного.
– Я их посадил.
Это были, пожалуй, первые мои слова, на которые она обратила внимание.
– В самом деле?
– Им здесь нравится, поэтому, когда я бываю в Майами, я останавливаюсь возле одного из придорожных торговцев, покупаю парочку и сажаю их здесь. Большинство орхидей приживается. Некоторые нет, но я думаю, что в этом больше виноват продавец.
– Ты мне врешь.
– Нет. Если заберетесь туда, то увидите, что у основания растений до сих пор привязаны ярлычки, чтобы я помнил, какого они сорта.
Спустя несколько секунд мы уже были на высоте двадцати футов на дереве и читали надписи на ярлыках. Один ярлык лежал у нее на ладони.
– Так ты не шутил?
Я пожал плечами.
– С каждой минутой, которую я провожу с тобой, ты становишься все интереснее.
Я отодвинул в сторону ветку:
– Это один из моих любимых видов.
С этой точки округа была видна на тридцать-сорок миль до самого залива.
Кейти не произнесла ни слова. И это говорило о многом.
– Вон там взорвалась ваша лодка. – Я указал ей направление.
– Ты хочешь сказать, что это ты взорвал ее там, – сказала она с полуулыбкой.
– Да, я ее взорвал.
Через несколько мгновений она прошептала:
– Как далеко отсюда до ближайшей дороги?
– Грунтовой или асфальтированной?
– Все равно.
– Вон в том направлении в двадцати милях отсюда есть грунтовая дорога.
– Это все равно что у черта на куличках.
– Думаю, нас можно увидеть с какого-нибудь военного спутника, но для этого им надо нас хорошенько поискать. – Я улыбнулся. Кейти фыркнула и оценила картинку.
– Если хочешь найти мертвого, то искать станешь на кладбище.
Мы спустились вниз, и я отвел Кейти к роднику. Там я ступил в созданную Господом в известняке ванну, в которой хватило бы места для десятерых. Несколько листьев плавали на поверхности воды. Она была чистой, глубиной фута четыре. У одного края поднимался камень, образуя естественное сиденье. Кейти вошла в воду следом за мной, и около часа мы отмокали в теплой воде, пока я рассказывал ей об острове, о том, как я построил дом и как утопил в воде весь кокаин.
