– А деньги где мы возьмем? – спросил Юдл.
– Всегда у них на уме нажива, – укоризненно сказал Алтер-Липа. – Деньги, деньги и деньги. Как мудры были слова святого ребе из Ропшица
[94]
, да защитит нас праведность его, который сказал: даже когда они молятся и говорят увхен тен пахдеха
[95]
, они имеют в виду деньги, гелт они имеют в виду, потому что по гематрии
[96]
пахдеха и гелт имеют одно и то же число.
– Если ты такой умный, – сказал Юдл, – так покажи нам свой ум и скажи, как делать дела без денег.
– Уже был у нас такой случай в нашем городе, – сказал Алтер-Липа, – что один водонос, бедный из бедных, даже ведра для воды у него были одолженные, вдруг взял и выиграл в лотерею, хотя ни одного гроша не поставил. Может, это было чудо? Ничего подобного. Проще простого. А ведь все те рассказы о чудесах, которые вы слышали, они против этой истории все равно как та последняя вода, которой предписано ополаскивать руки после еды
[97]
, против самого большого моря.
Кицинген вытащил из кармана часы и сказал:
– Когда стрелка дойдет до одиннадцати, я оставляю вас и все ваши майсес и ухожу отсюда.
– Ай-ай-ай! – воскликнул Алтер-Липа. – Такие часы – было бы это в наших местах, в Галиции, мы бы их отдали в заклад и купили на эти деньги медовухи. Достопочтенные, обратили ли вы внимание, что здесь, в Ашкеназе, вы нигде не найдете ни капли медовухи?
– Разве только этого нет в Ашкеназе? – вздохнул Нахум Бейриш. – Не понимаю, ради чего Господь наш, благословен будь Он, вроде бы даже спешит помочь этим их генералам побеждать во всех войнах. Торы здесь нет, страха Божьего здесь нет, хасидов здесь, уж конечно, и в помине нет. Думается мне, что Господь наш, благословен будь Он, имеет, наверно, целью забрать землю у этих мусковитн
[98]
, чтобы перебрались оттуда сюда все праведные и богобоязненные евреи и вернули бы Тору и заповеди ее на их законное место, потому что раньше Ашкеназ всегда был местом Торы и страха Божия. Но если такова воля Господа, благословен будь Он, как же тогда Полин и Райсн
[99]
, ведь тогда они совсем опустеют от евреев?
– Опустеют так опустеют, – сказал Алтер-Липа, – все из-за врагов наших, из-за миснагдим литовских
[100]
, которые в Полин, и из-за этих коцких лжехасидов, которые в Райсн.
Кицинген вскочил из-за стола:
– Прощайте, господа.
– Куда вы спешите? – сказал Юдл. – Как раз сейчас, когда пришел наш друг, который знает книги доктора Леви и навестил его вдову, стоит услышать от него, чего стоят те книги, которые оставил покойный. – И, посмотрев на меня, добавил: – Ты, конечно, уже понял из нашей беседы, что мы хотели бы купить эти книги у вдовы. Как ты полагаешь, стоит нам затевать это дело?
– Стоит – не стоит, не в этом дело, – перебил его Алтер-Липа. – Главное не в самом деле, а в благословении и удаче, которые пошлет нам Господь в этом деле, благословен будь Он. Но что это, ты тоже уходишь? Погоди. Я должен тебя кое-что спросить. Скажи мне, этот доктор Миттель – он, случаем, не из коцких хасидов? Мы в Галиции даже слово «Коцк» боялись произносить по ночам, потому что Коцк – это, как всем известно, то же, что шед, то есть нечистая сила. Я слышал, что ты с этим Миттелем на короткой ноге. Так если так, передай ему – уважаемый доктор, оставь эти коцкие глупости и скажи судье: хасидская беседа это хасидская беседа и не было там ни клятвы, ни даже тени от клятвы, а просто самый обыкновенный разговор между двумя друзьями-хасидами. Достопочтенные, вы все меня знаете, как я остерегаюсь сказать лишнее слово. Но сейчас я просто вынужден вам сказать, и ничто меня не остановит от того, чтобы вам сказать, и вам стоит услышать то, что я вынужден вам сказать, потому что это истинная правда: каждый хасид, который не настоящий хасид, он или коцкий хасид, или брацлавский хасид.
Юдл схватился за бороду и воскликнул:
– Нечестивец, вероотступник, как ты смеешь так говорить, ведь Нахман из Брацлава – он правнук Бааль-Шем-Това и внук рабби Нахмана из Городенки! И сам он был человек Божий, чистейший и святейший хасид!
– А что, – сказал в ответ Алтер-Липа, – от того, что сионисты – дети Авраама, Исаака и Иакова, разве от этого они евреи? Сам посуди: сколько у нас ни было праведников – и рабби Шимон бен Иохай, и святой Ари, и святой Бааль-Шем-Тов, и святой ребе из Ружина
[101]
, – никто из них не пошел к турецкому султану покупать у него Землю Израиля, а эти сионисты хвалятся, что они таки да, ее купят и приведут всех нас туда. Слава Господу – пока еще есть у нас выбор, и мы можем не идти за сионистами. Но если вы думаете, что те, что из партии Агудат Исраэль
[102]
, лучше сионистов, так это все сон фараона. И вообще, скажу я вам, достопочтенные, все эти партии – это как те, из поколения после потопа, которые сказали: построим себе город и башню
[103]
и сделаем себе имя, чтобы не рассеяться по земле. Этот говорил: принеси мне воду, а ему давали ведро пыли, тот говорил: дай мне топор, а ему протягивали грабли, и чем все кончилось – подрались друг с другом так, что повыбивали себе мозги. Скажи сам, рабби Нахум, разве не так говорит нам Мидраш?
[104]
Но что это, господа, тут водка, а тут стаканы, а мы сидим себе, как будто в ночь на Девятое ава после оплакивания Храма. Лехаим, евреи, лехаим!
