И вот теперь Джованни снова достал карты, внутренне готовый к тому, что может проиграть, но уверенный в том, что не повторит судьбу отца.
Он верил, что сможет остановиться, если проиграет.
И, конечно же, надеялся на лучшее!
Иногда только надежда дает людям силы продолжать жить и не сдаваться, как бы ни было тяжело.
«Слишком многое произошло в последнее время в моей жизни», – думал Джованни.
Возможно, сама судьба толкает его к переменам. Мария, которая клялась в любви, не верила в его силы и способность заработать достаточно денег, чтобы уехать из их городка в поисках лучшей жизни. Прекрасная Флора, о которой он не переставал думать, хотя и старался запретить себе эти бесполезные мысли, не приводящие ни к чему, кроме отчаяния и огромного желания пожалеть себя. Ее дружок – бугай, унижающий его перед девушкой только для того, чтобы показать свою силу за счет кого-то более слабого. И даже мать, видящая в нем лишь отражение покойного мужа и каждый раз вздрагивающая от неосознанно повторенных Джованни слов или жестов отца…
Все это огромным камнем висело над его головой.
И камень уже готов был сорваться, чтобы похоронить Джованни под своей тяжестью.
Когда это случится, он уже не поднимется.
Но сейчас, пока есть шанс и силы для борьбы, Джованни будет бороться!
Пусть даже и так, через карты, если нет другого способа.
Он не любил врать матери.
Казалось, она точно знает, когда с губ сына срываются неумелые оправдания. И делал он это крайне редко, когда требовалась ложь действительно во спасение. На этот раз пришлось наплести, что в порт прибывает очень важный груз, и если он сможет пристроиться к принимающим его грузчикам, то неплохо заработает. Это было почти правдой и сказалось легко, без запинки.
Только мать все равно почувствовала фальшь. Обняла Джованни и велела быть осторожнее, повторив набившую оскомину фразу о том, что всех денег не заработаешь.
А всех ему и не было нужно!
Только тех, что позволят ему и его семье уехать из города и зажить нормальной жизнью, в которой нет горестных ежедневных мыслей о том, что же они будут есть завтра и на какие средства купить сестрам платья, ведь на старых уже негде ставить заплаты…
Именно поэтому Джованни было не стыдно обманывать мать сегодня.
Почти не стыдно.
Уже подходя к кабаку, он почувствовал, как у него дрожат поджилки. Одно дело – играть с отцом, где самое страшное, что могло быть, – затрещина за неверный ход, и совсем другое – влиться в компанию незнакомых людей, где никто не подскажет, как вернее поступить, а будет только рад, когда он расстанется со своими кровными.
Из заведения доносились пьяные крики и громкий смех, больше похожий на конское ржание.
Джованни уверенно шагнул внутрь и вдруг остановился. Воздух стал плотнее, все звуки разом исчезли, осталось только легкое позвякивание, похожее на колокольчик.
Краем глаза он ухватил полупрозрачную фигуру. Резко повернулся и успел рассмотреть старую знакомую – гадалку. Звенели многочисленные браслеты на ее руке, а сама она грозила Джованни пальцем с длинным ногтем, словно предупреждая не входить и не садиться за стол.
В голове прозвучали слова:
– Бойся черного и красного. Это – твоя погибель…
Так вот что она имела в виду!
А тумана-то напустила…
Скорее всего, пророчица увидела в предсказании не его, Джованни, а отца. Черное и красное – карточные масти, из-за которых и погиб его отец.
Вот и вся разгадка.
Внезапно до ушей Джованни долетела отборная брань, и кто-то сильно толкнул его в спину.
– Ну, чего раскорячился? – рявкнул длинный тощий матрос и поторопил: – Или туда или оттуда! Нечего людям путь загораживать.
– Туда, – буркнул Джованни и прошел к длинному столу, где уже сидели человек десять мужчин. За спинами некоторых расположились дамы: жены, а может, и просто портовые шлюхи, падкие на легкую наживу.
Джованни обвел присутствующих взглядом – и едва не онемел, наткнувшись на ухмыляющуюся рожу здоровенного дружка Флоры. Кажется, она называла его Марко. Впрочем, это можно было уточнить у нее самой: девушка стояла за спиной Марко, положив на огромные плечи тонкие руки, затянутые в белоснежные атласные перчатки. Среди портового сброда она смотрелась нелепо, чужеродно, сразу бросаясь в глаза, как павлин среди воронов. Да и сама Флора явно чувствовала себя не в своей тарелке. На ее милом, каком-то кукольном личике застыла гримаса отвращения и брезгливости. Она то и дело дергала плечиками, если кто-то проходил мимо, точно боялась быть запачканной.
Тогда зачем пришла? Неужели бугай не понимает, что ей не место в этой дыре?!
Первым желанием Джованни было уйти. Он даже попятился к выходу, но наткнулся на презрительный взгляд того самого матроса, что толкал его в дверях, и вернулся к столу.
Флора тоже заметила его нерешительность, но по ее равнодушному короткому взгляду Джованни понял – она его не узнала.
Да и с чего бы ей его узнавать? Кто он такой?
Сын прачки. Пыль под ее каблучком!
Кое-как справившись с охватившей его паникой, Джованни сел на свободное место, по счастью, оказавшееся далеко от Марко. Он уже не был рад, что пришел сюда, и хотел только одного: чтобы игра для него поскорее закончилась.
Но как только хозяин заведения велел помощнику запереть входную дверь и встать возле нее охранником, все изменилось.
Лица игроков, только что отражающие сонмы эмоций, превратились в застывшие маски. В пугающей тишине было слышно только возбужденное дыхание барышень, завороженных игрой. Сами же игроки, казалось, и вовсе забыли, как дышать.
В зловещей тишине слова раздавались, как щелчки хлыста:
– Повышаю.
– Фолд.
– Вскрываемся, господа.
– У меня пара.
– Ваш ход.
– Стрит.
Уже три раздачи Джованни просидел с пустой рукой
[2]
, и собрать хоть что-то не получалось. Не попадалось даже захудалой пары!
Ему казалось, что каждый сидящий за столом считывает его, как открытую книгу. Не покидало чувство, что все его карты видели насквозь, а стоящий на раздаче каким-то непостижимым образом подбрасывал ему «пустышки»
[3]
.
