— Он также является и Богом этого мира?
— Когда-то он был им. Но потом он покинул Пятый Доминион и прошел сквозь другие миры, повергая в прах их божества, пока не достиг Страны Духов. Тогда он окутал покровом этот Доминион…
— И превратился в Незримого.
— Так меня учили.
Скупость и простота рассказа Пай-о-па делали его правдоподобным, но, несмотря на всю элегантность, он оставался сказкой о богах и других мирах, несоизмеримо далекой от этой темной комнаты и от стекающих вниз по стеклу холодных капель дождя.
— Как я могу убедиться в том, что все это правда? — спросил Миляга.
— Не убедишься, пока не увидишь своими собственными глазами, — ответил Пай-о-па. Голос его звучал едва ли не сладострастно. Он говорил как соблазнитель.
— А как это сделать?
— Ты должен спрашивать о конкретных вещах, а я попытаюсь тебе ответить. Я не могу отвечать на расплывчатые вопросы.
— Хорошо, ответь на такой вопрос: можешь ли ты взять меня с собой в Доминионы?
— Это мне под силу.
— Я хотел бы пройти маршрутом Хапексамендиоса. Мы можем это сделать?
— Попытаемся.
— Я хочу увидеть Незримого, Пай-о-па. Я хочу узнать, почему Тэйлор и твои дети находятся в чистилище. Я хочу понять, почему они страдают.
В его последних словах не прозвучало никакого вопроса, стало быть, и ответа не последовало, кроме разве что участившегося дыхания собеседника.
— Мы можем отправиться в путь прямо сейчас? — спросил Миляга.
— Если ты этого хочешь.
— Именно этого я и хочу, Пай-о-па. Докажи, что ты говорил правду, или оставь меня навсегда.
Без восемнадцати минут двенадцать Юдит села в машину, чтобы отправиться к дому Миляги. На дорогах никого не было, и несколько раз ею овладевало искушение проскочить на красный свет, но в эту ночь полиция бывала особенно бдительна, и малейшее нарушение могло вывести ее из засады. Хотя в крови у нее и не было алкоголя, организм ее наверняка подвергся чуждым воздействиям, и поэтому она вела машину так же осторожно, как в полдень. Ей потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы добраться до мастерской. Достигнув цели своего путешествия, она обнаружила, что окна верхнего этажа не освещены. Ей пришло в голову, что, возможно, Миляга решил утопить свои скорби в ночной светской жизни. А может быть, он уже крепко спит? Если справедливо второе, то принесенные ею новости вполне заслуживают того, чтобы разбудить его.
— Прежде чем мы отправимся, ты должен понять несколько очень важных вещей, — сказал Пай-о-па, привязав ремнем правую руку Миляги к своему левому запястью. — Путешествие не будет легким, Миляга. Этот Доминион, Пятый, не примирен с остальными, что означает, что путешествие в другие четыре Доминиона сопряжено с определенным риском. Это не мост перейти. Чтобы попасть туда, нужна значительная сила. А если что-нибудь пойдет не так, последствия будут ужасными.
— Скажи мне самое худшее.
— Между Примиренными Доминионами и Пятым находится пространство, называемое Ин Ово. Это эфир, в котором заточены существа, рискнувшие покинуть свои миры. Некоторые из них безвредны. Они попали туда случайно. Но некоторые оказались там по приговору. Встреча с ними смертельна. Я надеюсь, мы минуем Ин Ово, прежде чем хотя бы одна из этих тварей успеет заметить нас. Но если мы окажемся порознь…
— Все ясно. Затяни-ка ремень покрепче, а то петля может ослабнуть.
Пай принялся за выполнение задания, и Миляга наугад пытался помочь ему в темноте.
— Ну предположим, мы прорвались сквозь Ин Ово, — сказал Миляга. — Что там, на другой стороне?
— Четвертый Доминион, — ответил Пай. — Если я правильно выбрал курс, мы окажемся неподалеку от города Паташоки.
— А если неправильно?
— Кто знает? В море. В болоте.
— Херово.
— Не беспокойся. У меня хорошая ориентировка в пространстве. И между нами — мощное энергетическое поле. Один бы я не справился, но вдвоем…
— Это единственный способ оказаться там?
— Не совсем. Здесь, в Пятом Доминионе, существует довольно много перевалочных пунктов — круглых каменных площадок, укрытых от посторонних глаз. Но большинство из них предназначены для того, чтобы перенести путешественника в какое-нибудь конкретное место. Мы же хотим проникнуть туда, ничем не ограничив нашу свободу. Незамеченными, свободными от подозрений.
— Так почему же мы выбрали Паташоку?
— Это место… вызывает у меня сентиментальные ассоциации, — ответил Пай. — Ты сам все увидишь очень скоро. — Он выдержал паузу. — Ты по-прежнему хочешь отправиться туда?
— Разумеется.
— Если я затяну ремень еще сильнее, то у нас кровь остановится.
— Так чего же мы ждем?
Пальцы Пая прикоснулись к лицу Миляги.
— Закрой глаза, — сказал он.
Миляга повиновался. Пальцы Пая нашарили свободную руку Миляги и подняли ее вверх между ними.
— Ты должен помочь мне, — сказал он.
— Скажи, что я должен делать.
Сожми пальцы в кулак. Несильно. Оставь проход, сквозь который сможет пройти дыхание. Хорошо. Хорошо. Источником всей магии является дыхание. Помни об этом.
Это было ему известно, непонятно, правда, из каких источников.
— Ну а теперь, — продолжил Пай, — поднеси руку к лицу и прижми большой палец к подбородку. В наших ритуалах очень мало используются заклинания. Никаких громких слов. Только дыхание и воля, которая стоит за ним.
— Воля-то у меня есть, — сказал Миляга.
— Тогда все, что нам нужно, — это один мощный вздох. Выдыхай до тех пор, пока не почувствуешь боль в легких. Все остальное я беру на себя.
— Могу я потом сделать вдох?
— Но уже не в этом Доминионе.
Услышав ответ, Миляга внезапно осознал всю серьезность затеянного предприятия. Они покидают Землю. Они делают шаг за пределы единственной известной ему реальности в совершенно другой мир. Он усмехнулся в темноте и покрепче сжал связанной рукой пальцы проводника.
— Приступим? — спросил он.
В темноте зубы Пая сверкнули в ответной улыбке.
— Почему бы и нет?
Миляга сделал глубокий вдох. Где-то внизу он услышал стук двери и топот поднимающихся в мастерскую ног. Но было поздно идти на попятный. Он выдохнул воздух в кулак. Пай-о-па словно выхватил из воздуха его долгий выдох. Что-то вспыхнуло в его сжавшемся кулаке. Вспышка была настолько яркой, что Миляга увидел сияние даже сквозь стиснутые пальцы мистифа…
Стоя в дверях, Юдит увидела воплотившуюся в реальность картину Миляги. Две фигуры, стоящие почти нос к носу. Лица их освещаются каким-то сверхъестественным источником света, который, словно медленный взрыв, набухает в пространстве между ними. Она успела узнать их обоих, успела увидеть улыбки на их лицах в тот момент, когда они встретились взглядами. Потом, к ее ужасу, они словно бы стали выворачиваться наизнанку. Она увидела влажные красные внутренности, которые стали складываться — вдвое, вчетверо, ввосьмеро. С каждым разом тела их уменьшались в размерах, превращаясь в тонкие щепки, которые, продолжая складываться, в конце концов исчезли.
