Ну черт с вами! Я попробовала втащить ноги обратно но, видимо, в порыве отчаяния несколько увлеклась и нечаянно протолкнула коленки, а теперь вернуть обратно мои несчастные ножки не представляло возможности. Сидеть было жутко неудобно, я вертелась и так и эдак – все без толка. Слезы выступили на глазах и я готова была уже разрыдаться в голос, когда послышался гул. Он все нарастал, и рабочие задрали головы. Это же вертолет, он буквально завис над домом. Ой! А может это мне помощь прислали? А я тут сижу вся такая зареванная, да и поза, мягко говоря, неприличная. Вообще ужас! Лучше бы никто не видел. Внизу послышался шум, потом громкие голоса, топот… Бах! Дверь отлетела и в комнату ворвались четыре молодца в форме МЧС.
Пряча улыбки, они вызволили меня из решетки. Ноги плохо слушались, если бы они появились на час позже, я вообще бы не смогла идти.
– Ты в порядке?! – Юра налетел, прямо как смерч. – Жива?!
– Конечно, прошептала я и для убедительности энергично закивала головой.
– А почему шепчешь?
– Голос сорвала. Кричала много.
– Что с ногами? – Юра наклонился, разглядывая мои несчастные разодранные ноги.
– Девушка сидела в очень странной позе, – ответил за меня один молодец, – свесив ноги сквозь решетки. Пришлось решетку выпиливать, чтобы ее вытащить.
– Зачем ты это сделала? – Вытаращил глаза Юра.
– Зачем, зачем, – прохрипела я. – Чтобы внимание привлечь. Я в начале руками махала, а они – ноль внимания, тогда я решила, что надо ногами – это ведь необычно, когда ногами машут, а они только засмеялись. Вот дураки!
– Кто?
– Да рабочие с соседнего участка.
– Ты всегда меня поражала неординарностью мышления.
Мне показалось или он тоже хотел засмеяться. Я нахмурилась, а он сказал:
– Ладно, подробности потом, а теперь иди обратно в ту комнату, где сидела.
– Зачем?
– Эту парочку надо наказать. Они должны вернуться. Быстро все по местам! – Отдал команду Юра и, несмотря на мои возражения, препроводил меня наверх. – Потерпи немного, – сказал на прощание и закрыл дверь.
Легко сказать, потерпи. Ладно, раз для дела нужно, так и быть, потерплю.
В доме наступила тишина, как удто не топали здесь удалые молодцы из службы МЧС с автоматами, не пилили решетку и не ржали, как лошади, пока меня вытаскивали. Вроде все на месте и решетка тоже. Приглядевшись, увидела, что ее закрепили проволокой, чтобы незаметно было. Ну что ж, надо надеяться, что ленка с Аликом не столь наблюдательны как я. Только через минут пятнадцать послышался шум подъехавшей машины. Захлопали двери, шаги были торопливы, голоса отрывисты.
Едва открыв дверь, Ленка вцепилась в меня и стала тащить вниз, подталкивая и приговаривая:
– А ну, быстрее, корова неповоротливая!
– Во-первых, я не корова, – не выдержала я, – а во-вторых, никуда не тороплюсь…
– Заткнись, тварь! – Она так сильно меня толкнула, что я чуть не загремела по этой чертовой лестнице. Ноги еще плохо слушались.
– Алик! Где ты там?!
Показался Алик со странным выражением лица. Позади него маячил молодец, его автомат был нацелен на Алика. Я ликовала. Но, как говорится, «рано гонг дали». Ленка, перехватив меня одной рукой за шею, другой приставила к моей голове пистолет или револьвер, точно не знаю, но явно что-то стреляющее. Нехорошо усмехнулась.
– Отпустите Алика и дайте нам уйти, а не то я ей башку продырявлю.
Ну это уж слишком! После стольких мучений получить дырку в голове было выше моих сил. И потом это такое некрасивое зрелище, и вообще я совсем нет хотела умереть, собственно, я просто не собиралась умирать. Нервы мои не выдержали, и я что было сил, лягнула Ленку по ноге. Она взвыла, тут же выскочил Юра и остальные молодцы. Как-то незаметно быстро надели на Ленку и Алика наручники и увели. В дверях показалась рыжая Ленкина подруга, наглая усмешка пропала, а морда была у нее тряпкой.
– Даша, – обратился к ней Юра. – Спасибо тебе за содействие. В доме все в порядке, кроме решетки в спальне. Сейчас тебе пришлют соседних рабочих, они ее заварят. Да, хочу дать совет. Будь осмотрительна в выборе подруг.
Даша осталась ждать рабочих, а мы уехали. В машине я заснула, вернее, задремала. В начале я пыталась говорить, но Юра только рукой махнул, пришлось заткнуться. Видимо, он успел сообщить обо всем Саше, потому что тот ждал меня у подъезда.
Он вытащил меня из машины, крепко прижал к себе и стал целовать. Меня охватило такое блаженство.
– Что с тобой, моя девочка? Почему ты молчишь? Господи! Что они с тобой сделали?
Он подхватил меня на руки и внес в дом мимо обалдевших охранников и консьержки.
Дверь открыла Наташка и тут же завопила:
– Сволочь! Ты жива?! – На глазах ее были слезы. – Она что, идти не может?
– Не знаю, – Саша все еще держал меня на руках, а я крепко прижалась к нему, не горя желанием освободиться.
– Mon cher, отпусти ее, наконец!
Ой, и бабушка здесь. Саша поставил меня на ноги, и тут же, оттолкнув Наташку, Лариска бросилась меня обнимать. Наташка все-таки протиснулась и повисла на мне.
– Девушки, вы ее задушите, – нахмурилась бабушка, но как только они меня отпустили, сама стала обнимать меня.
Я, совершенно разомлевшая от чувств, попыталась что-то прошептать, но меня никто не услышал. Когда восторги связанные с моим возвращением поутихли, все прошли в гостиную Там был накрыт стол.
– Мы, как услышали, что тебя освободили, сразу послали мальчишек в магазин и быстренько вот соорудили, – трещала Наташка, пока все рассаживались.
Девчонки еще бегали, принося то одно, то другое. В дверь позвонили – это мальчишки пришли с последними покупками.
– Ну, слава богу! Нашлась наша головная боль! – С такими словами Витька меня поцеловал.
– Птичка, ты, ей богу, как маленькая, тебя никуда одну выпускать нельзя. – Петька так сжал меня в своих объятиях, что мои глазки чуть не выпрыгнули из орбит.
– Ты что, с ума сошел! – Заорала Наташка. – Ты же задушишь ее!
– Это я от чувств-с, – смутился Петька и потер с удовольствием руки, окинув взглядом стол.
– Ну что? За возвращение блудной дочери или подруги и жены? – И затих под грозным оком Наташки.
Господи! Как же я всех их люблю! Только сейчас заметила, как осунулся мой муж. Неужели так переживал из-за меня? Наташка сияла ямочками, Лариска тоже беспрестанно улыбалась. Даже бабушка не смогла сохранить свою невозмутимость.
– Свет, ну скажи что-нибудь, – приставала Наташка.
Я показала на горло.
– Юра, что с ней? Почему она не может говорить? – Встревожился Саша.
