— Гнида лицемерная, — поддержал товарища Андросов.
Постояв на свежем воздухе с минуту и перекурив, все зашли в штабную палатку.
— Чего теперь с Екимовым будет? — озвучил мысль, терзавшую многих, Андросов.
— Разбирательство, суд, — ответила Фатима. — В лучшем случае, его лишат звания и уволят. В худшем — срок.
— За что?
— Ну как, Муслима мы использовали в своих целях, и тут Екимов решает прекратить радиоигру. Через пару дней Муслима, которого «пасет» Андросов, убивают. Затем боец этот из Северного…
Максим был удивлен, что коллеги уже обладают всей информацией.
— Только Екимов проводит дознание — утром колонна, в которой везут бойца, попадает под обстрел, задержанный гибнет, — продолжила Фатима.
— Гибнет? — не поверил Михайленко.
— Да, товарищ старший лейтенант. В семь утра был обстрел и подрыв фугасов. Из личного состава пострадал лишь водитель и два сопровождавших задержанного разведчика сорок шестой.
— Это же либо случайность, либо подстава! — вдруг влез в разговор Максим.
На него все посмотрели, как на ребенка.
— Офицер-очевидность, — покачал головой Радчиков. — Понятно, что подставили. И тот, кто подставил, хорошо знал Екимова и был знаком с его работой. И те, кто будут говорить с ним и расследовать, скорее всего, это знают. Понимаешь, Максим… ты… э-э… новичок у нас и о многом не знаешь. Еким — настоящий профи. Можно даже сказать, что таких, как он, — единицы. Но характер у него… Он многих сильно задел. Многим насолил… Перешел дорогу. Вот кто-то из них, возможно… это не утверждение, а гипотеза. Кто-то из них и решил грохнуть Муслима, а потом и этого из Северного, зная, что тень ляжет на Екимова, особенно учитывая его тяжелый характер.
— Как это — грохнуть? Убить человека, чтобы подставить Екимова? — не поверил своим ушам Максим.
— Это гипотеза, — развел руками Радчиков.
— И что мы будем делать? — спросил Михайленко, обращаясь ко всем.
Все молчали, силясь не смотреть друг на друга.
Ночью к Максиму в палатку постучались.
— Это я, Бескровных, — донесся с улицы голос. — К вам можно?
— Да, конечно, — удивился Максим, включая свет. Еще ни разу с момента своего приезда в Чечню он не замечал, чтобы кто-то стучался в палатку к нему перед тем, как войти.
— Вы не думайте, молодой человек, — начал Бескровных, — что всем нам плевать на судьбу подполковника Екимова.
Тонкое и какое-то чересчур интеллигентное лицо бывшего криминалиста, совсем не соответствующее обстановке и происходящему вокруг, вызвало у Максима неловкую улыбку.
— Но кого подозревать? Друг друга разве что! Поэтому и молчали.
«Неужели он пришел лишь затем, чтобы объяснить молчание отдела?» — подумал Михайленко.
— К слову, многие думают, что вы могли эту пакость сотворить, — уж слишком близки вы в последние дни были…
— Я? — удивился старлей. — Мне-то какая выгода?
— А может, вас кто-нибудь попросил втереться в доверие?
— Бред…
— Тише, я не хотел вас обидеть, — видя, как покраснел Максим, продолжил Бескровных. — Я по другому, собственно, поводу. Вам Еким доверял. Попробую и я. В юности мы все максималисты и менее всего к обманам и предательству расположены.
— Что вы хотите мне сказать?
— Понимаете, я долгое время занимался трассологией. Это такая наука, которая…
— Знаю, мне Екимов говорил, — перебил Максим.
— Да? Интересно. Он действительно сильно вам доверял… Хотя что я говорю, доверяет. Его списывать еще рано. Так вот. От взорванного пива осталась верхняя часть, отлетевшая в потолок, и фрагменты середины. Низ, понятное дело, разлетелся. Те, кто прибыл расследовать дело, нашли на верхней части отчетливые отпечатки пальцев Екимова и Муслима. Я же повторно просмотрел фрагменты середины. И вот что интересно: нашел еще одни отпечатки пальцев.
— Продавца? — спросил Максим.
— Нет. Продавала на рынке женщина, Андросов так сказал. А отпечатки мужские.
— По пальцам можно определить пол?
— И не только! — широко улыбнулся Бескровных. — Вот вам приметы человека, чьи пальцы: мужчина лет пятидесяти пяти, уже в возрасте переболел краснухой, левша. Люди его типа стараются быть всегда лучшими в своей профессии, но не лидерами. Еще он связан с химией или химикатами. Очень общительный.
— Это все вы по пальчикам определили? — не поверил Михайленко.
— Нет, по бананам! Молодой человек, имейте совесть — не перебивайте старших. Конечно, по пальчикам. Белые линии — возраст, завитки на папиллярном узоре — предрасположенности и прочее. Долго объяснять.
Бескровных увлеченно рассказывал. Видно было, что человек не просто любит свою специальность, он ею живет.
— Потом я вернулся, чтобы провести анализ по аминокислотному составу потожирового вещества, — они думали, что у меня нет реактивов, они не знали, кем был Александр Бескровных еще восемь лет назад! Хоть и учились по учебникам криминалистики, которые были составлены мной!
— Кто?
— Да группа эта, которая приезжала расследовать. Вы ее не застали, позже приехали. Так вот, запоминайте — у владельца этих пальчиков — первая положительная группа крови, гипертония, проблемы с сердцем и он, скорее всего, сибиряк.
— Сука, — сказал Максим не потому, что хотел сказать это слово, а потому, что больше нечего было сказать. Он был поражен. — Ну, так! Это меняет дело. Екимов свободен! А Коновалов идет лесом!
— Не совсем так…
— Да надо просто пойти и рассказать!
— Я рассказал. Связался с «большой землей», попросил соединить со следственной группой. Пересказал им, и они вылетели.
— Ну?
— Да что «ну»… Вернулся в палатку — а фрагменты бочки, микроскоп и часть моего оборудования исчезли…
24. Ищи, кому выгодно
«Сбор оперативной информации… совместная работа с сотрудниками департамента военной контрразведки в частях с временной дислокацией — Ножай-Юртовский район… Работа с местной администрацией и сотрудниками ОВД… с задачей выявления информации о месте нахождения бандгрупп общей численностью от 50 человек с возможным нахождением в группах аппаратуры связи, ретранслятора, средств печати полиграфической продукции…» — значилось в служебном задании, выданном утром Максиму. А днем колонна двадцатого отряда специального назначения уже отправилась в сторону Центороя.
В голове у старшего лейтенанта царила путаница. Он пытался связать все произошедшее за последнее время в единое целое — и никак не мог этого сделать.
И смерть Муслима, и смерть задержанного в сорок шестой бригаде бойца случились сразу после его прихода в подразделение. Соответственно, многие будут подозревать именно его. Но Максим точно был уверен, что никому и ничего не рассказывал. Утечка была среди своих. Более того, Бескровных мог обворовать лишь тот, кто знал его специализацию и знал, что тот копался на месте смерти Муслима. Опять получается, что кто-то из отдела.
