— Кстати, ваш… покойный сын служил в ФАПСИ?
Ни один мускул не дрогнул на лица подводника.
— Закончил с красным дипломом, распределился в одну из структур этого ведомства.
— Вы читали заключение о его гибели?
— Так точно. Кроме него и жены… у меня больше не было близких людей. Жена искать меня не будет. Во всяком случае, в последние годы она не вспоминала о моем существовании.
— Значит, со всем вы согласны, — подытожил вице-адмирал. — Это хорошо. — Столетов быстро убрал улыбку с лица. — Ваш роман с медсестрой, надеюсь, будет забыт?
— Так точно.
— У вас есть вопросы?
— Так точно. Целых два.
— Попробую их угадать… Вас, наверное, интересует, как эта чудо-субмарина называется?
— Да, — проницательность собеседника удивила подводника, однако он ничем этого не выказал.
— «Макаров», — улыбнулся адмирал.
— В честь… адмирала Макарова?
— Но это имя не будет написано на ее борту.
Степан Осипович Макаров, погибший при Порт-Артуре на линкоре «Петропавловск» вместе с художником Верещагиным, для российского флота значил ничуть не меньше, чем Нельсон для англичан или Ямамото для японцев. Морской Волк никогда не афишировал, что знаменитый адмирал — его прапрадед; флотские династии теперь редки, как самородки, слизнул белую кость революционный восемнадцатый год.
— Спасибо, — коротко поблагодарил Морской Волк, явно не желая пафосного продолжения о «преемственности поколений» и «верности военно-морским традициям».
— Красивое имя — высокая честь… А ваш второй ваш вопрос угадывается еще проще, — любезно продолжил Столетов. — Почему из нескольких десятков кандидатур я выбрал именно вас, явно проблемного офицера?
— Так точно. Именно это я и хотел спросить.
— Не скрою, у меня действительно был большой выбор. И дело вовсе не в вашем героическом прапрадеде. Все кандидаты на командирство «Макаровым» — достойные, опытные подводники… Но вы мне понравились больше других. — Помолчав, адмирал наконец пояснил: — Красиво вы в госпитале того подшакальника отшили!.. На флоте не все делается исключительно по инструкциям, и вы это понимаете лучше других. А уж защищать свой экипаж — это святое. Сегодня Россия возвращает себе звание военно-морской державы. И теперь нам очень нужны такие, как вы. А теперь поговорим о подборе экипажа…
* * *
Вертолет с опознавательными знаками ВМС США неторопливо проплывал над Балтикой. Негромко рокотал двигатель, осеннее солнце дробилось во вращающихся лопастях. Пилот уверенно ворочал штурвалом. Под прозрачным носовым блистером прорисовывалась гряда небольших скалистых островков. Светло-бирюзовые пятна на воде обозначали отмели. Зыбкая дымка скругляла горизонт с изрезанной кромкой берега.
— Не лучшее место для военно-морских маневров, — оценил вице-адмирал Йорк, придирчиво рассматривая карту.
На Аланды он прибыл только вчера и еще не успел как следует изучить местные лоции. Однако обилие проливов, фиордов, отмелей и подводных скал внушало опытному моряку серьезные опасения.
— Я уже говорил с финскими гидрографами, сэр, — отозвался афроамериканец в форме коммандера ВМС США. — Они утверждают, что точных лоций Аландов никогда не было и быть не может. Течение меняется ежегодно, особенно в проливах. Там, где вчера была подводная яма, сегодня может быть отмель. И наоборот. Плюс приливы-отливы, подводные скалы и множество затонувших судов.
— Нашим судам в проливах делать нечего, — подтвердил кто-то из свитских. — Даже маломерным.
— Надеюсь, что подводникам других стран… окажись они тут, также нечего делать, — сам себя успокоил Йорк.
— Территориальные воды, государственная граница, международные нормы… военно-морские учения, в конце концов, — деликатно напомнил коммандер.
— Если субмарина не определяется ни сонарами, ни гидроакустикой, ни разведывательными спутниками — плевать им на госграницу и на учения, — поморщился адмирал.
Вертолет уже рокотал над длинным скалистым островком. Извилистый узкий пролив, отделяющий этот островок от столь же длинного острова, только с маяком на скале, сразу привлек внимание адмирала.
— Пролив достаточно глубок, чтобы в него зашла небольшая субмарина, — пояснил афроамериканец, словно угадывая мысль собеседника.
— И какова же его глубина?
— Эхолот показывает где-то около семидесяти ярдов. Но есть места и поглубже.
— Подводные скалы?
— Одна, двадцать ярдов высотой, у северного входа в пролив — там, где маяк. Но опытный подводник сумеет грамотно сманеврировать.
Вертолетные винты уверенно рубили синеву балтийского неба. Впереди, среди белопарусных яхт и грязно-серых сейнеров, возвышалась серая громада ракетного фрегата «Саутгемптон». Флаг «Юнион Джек» за кормой свидетельствовал о его британской принадлежности. Учения «Земляничная поляна» изначально планировались как международные, и, кроме Великобритании, в них участвовали и американцы, и поляки, и немцы, и датчане, и норвежцы, и, естественно, хозяева — финны.
Посадка на вертолетную площадку прошла без проблем. Придерживая на ходу фуражку, вице-адмирал Йорк поспешил в гостевую каюту, где его уже ожидал Палмер.
— Рад видеть вас, адмирал. — Пентагоновский аналитик белозубо улыбнулся и, сделав приглашающий жест, сразу же перешел к делу: — Вы уже ознакомились с будущим местом учений?
— Впечатляет. Не рискнул бы идти тут без лоцмана. Тут надо родиться, чтобы все это изучить и прочувствовать.
— Шесть с половиной тысяч островов, из которых заселены лишь тридцать.
— Никогда не думал, что необитаемые острова, воспетые в пиратских романах, еще существуют, — Йорк опустился за стол.
— И это — на Балтике, одном из самых судоходных морей мира. Впрочем, необитаемые острова — это в основном скалы, где гнездятся дикие утки и вездесущие чайки. Даже старожилы, потомки викингов, не могут припомнить и сотни их названий, — Палмер деловито зашелестел картой.
— Я слышал, что Аландские острова еще в 1856 году объявлены демилитаризованной зоной, — заметил адмирал. — Местные даже не служат в финской армии.
— Что не исключает проведения международных морских маневров в прибрежной акватории, — успокоил аналитик и, достав маркер, очертил на карте овал к северо-западу от городка Мариенхамин, островной столицы. — Вот тут — основные квадраты учений.
Пролив между длинными скалистыми островами находился всего в нескольких десятках морских миль от места будущих маневров. И на карте, и с воздуха он выглядел идеальным местом для прохода мини-субмарины.
— Самая простая наука — это тактика, — продолжал Палмер, он уже окончательно завладел инициативой в беседе. — Надо поставить себя на место потенциального противника и представить, что он может предпринять. Исходя их этого и следует планировать свои будущие действия. Если бы я был командиром русской подводной лодки, я бы спрятался именно в этом проливе. Хотя здесь это не единственное удобное для засады место. Я насчитал по карте около десятка. Предстоит еще многое уточнить.
