Меченый собрался язвительно ответить, но слова не шли с языка. Скажи ему подобное кто-то другой, и он нашел бы, что возразить, но Мери с легкостью пробила его броню. Что он подарил миру? Неужели тысячи юношей возьмут в руки его оружие, только чтобы пасть в ночи от лап демонов?
– Ты действительно сделал то, о чем всегда мечтал, Арлен, – добавила Мери. – Теперь к тебе никто близко не подойдет.
Она покачала головой. Лицо ее исказилось, с пухлых губ слетел всхлип. Она зажала рот рукой, развернулась и бросилась прочь.
Меченый долго стоял, глядя на мостовую. Люди шли мимо. Они видели его татуированное лицо и оживленно переговаривались, но он даже не замечал. Мери вторично бежала от него в слезах, и ему хотелось провалиться сквозь землю.
Он бесцельно бродил по улицам, размышляя над ее словами. Она права? Он действительно не пускал любовь в сердце с тех пор, как умерла его мать? Он знал ответ, и оттого обвинения Мери казались особенно вескими. Он шел, и люди обходили его стороной. Татуированная плоть отпугивала их не хуже, чем подземников. Только Лиша пыталась приблизиться к нему, но он оттолкнул даже ее.
Спустя какое-то время он поднял глаза и обнаружил, что инстинктивно вернулся к мастерской Коба. Знакомое место манило его, и он не смог устоять. Он чувствовал себя опустошенным. Выжженным. Пусть Элисса бранится и бросается на него с кулаками. Хуже уже не будет.
Когда он вошел, Элисса подметала пол. Она была одна. Она подняла глаза на звон колокольчика и встретилась с Меченым взглядом. Оба долго молчали.
– Почему ты не сказала, что они поженились? – наконец спросил он, как обиженный и глупый ребенок, но больше ему ничего не пришло в голову.
– Ты мне тоже не все рассказал, – спокойно ответила Элисса. В ее голосе не было ни злости, ни упрека. Можно подумать, он спросил, что она ела на завтрак.
Он кивнул:
– Я не хотел, чтобы ты видела меня таким.
– Каким? – ласково спросила Элисса, оставила метлу и скользнула к нему, положив ладонь на руку. – В шрамах? Я видела немало шрамов.
Он отвернулся, и она не стала задерживать ладонь.
– Я сам нанес себе шрамы.
– Как и все мы.
– Мери взглянула на меня и убежала, как от подземника.
– Бедный. – Элисса подошла и обняла его со спины.
Меченый хотел отстраниться, но растаял в объятиях Элиссы. Он обернулся и обнял ее в ответ, вдохнул знакомый аромат и смежил веки, открываясь боли и позволяя ей течь сквозь него.
Через некоторое время Элисса отстранилась… слишком скоро.
– Покажи мне то, что показал ей.
Он покачал головой:
– Я…
– Тсс, – тихо сказала Элисса и прижала палец к его губам. Он напрягся, когда ее руки медленно скользнули по лицу и откинули капюшон. Страх охватил его, выстудил кровь, но он безропотно терпел, недвижимый, словно статуя.
Как и Мери, Элисса поразилась и ахнула, но не отшатнулась. Она пристально всмотрелась.
– Я прежде не ценила метки, – сказала она, помолчав. – Они были просто инструментом, как молот или пламя.
Она протянула руку к его лицу, коснулась ласковыми пальцами меток на надбровных дугах, челюсти, черепе.
– Лишь теперь, работая в этой мастерской, я поняла, до чего они бывают красивы. Все, что защищает наших любимых, – прекрасно.
Он задохнулся от слез, неловко пошатнулся, но Элисса подхватила его и крепко обняла.
– Идем домой, Арлен, – сказала она. – Хотя бы на одну ночь.
Глава 23
Двор Юкора
333 П. В., весна
Выйдя из мастерской, Меченый немного прошелся перед тем, как взобраться на крыши. Он проверял, не проследили ли за ним до особняка Рагена и Элиссы.
Дом оказался меньше, чем ему помнилось. Когда одиннадцати лет от роду Арлен приехал в Форт Милн, то окруженные высокой стеной сад, домики слуг и хозяйский особняк казались целой деревней внутри города. Теперь Меченому было тесно даже во внутреннем дворе, казавшемся безбрежным, когда он учился ездить верхом и сражаться. Он привык свободно разгуливать по ночам, и стены его душили.
Слуги у ворот пропустили его без вопросов. Элисса отправила гонца в особняк и послала человека в трактир за Сумеречным Плясуном и сумками. Меченый пересек внутренний двор, вошел в дом и поднялся по мраморной лестнице в свою старую комнату.
Там все осталось по-прежнему. Арлен обзавелся множеством вещей, пока жил в Милне, – книгами, одеждой, инструментами, образцами меток. Вестник может взять с собой лишь столько, сколько увезет его лошадь. Большинство нажитого добра пришлось бросить. Время в комнате словно замерло. Кровать сверкала свежим бельем, и нигде не было видно ни пылинки, но все вещи лежали на своих местах. Сохранился даже беспорядок на столе. Меченый долго сидел, наслаждаясь привычным покоем. Казалось, ему снова семнадцать.
В дверь резко постучали, и Меченый очнулся от грез. Он открыл дверь и увидел мать Маргрит. Она сердито смотрела на него, скрестив могучие руки на груди. Маргрит заботилась об Арлене с тех пор, как он приехал в Милн, лечила его раны, помогала разобраться в городском укладе. Меченого позабавило, что он до сих пор ее побаивается.
– Ну-с, посмотрим, – сказала Маргрит.
Можно было не спрашивать, что она имеет в виду. Меченый собрался с духом и откинул капюшон.
Маргрит долго разглядывала его, не выказывая ни удивления, ни страха. Наконец она хмыкнула и кивнула своим мыслям.
Затем врезала ему по лицу:
– Это за то, что разбил сердце миледи!
Удар оказался неожиданно сильным, и Меченый не успел толком прийти в себя, как Маргрит ударила снова.
– А это за то, что разбил мое! – всхлипнула она, вцепилась в него, прижала к груди и зарыдала. – Слава Создателю, ты жив.
Вскорости вернулся Раген, хлопнул Меченого по плечу, посмотрел ему в глаза и не сказал ни слова о татуировках.
– Рад, что ты вернулся.
Зато Меченого вид Рагена потряс. На груди бывшего вестника была приколота тяжелая золотая краеугольная метка – символ гильдии метчиков.
– Ты стал цеховым мастером метчиков?
Раген кивнул:
– Мы с Кобом стали партнерами после твоего отъезда. Наша компания – самая крупная в Милне благодаря обмену метками, который ты затеял. Коб три года был цеховым мастером, пока рак не лишил его сил. Вполне естественно, что преемником выбрали его наследника.
– Решение, которым в Милне довольны все, – с гордостью и любовью добавила Элисса, взглянув на мужа.
