Он подошел к окну и выглянул за занавеску.
– Уеду еще до рассвета, чтобы никто не…
Он смотрел на небо, не на землю, и чуть не пропустил смутный проблеск, который исчез, прежде чем он успел присмотреться. И все же его меченые глаза определенно заметили свечение.
Во дворе прятался демон.
Он развернулся и бросился к двери, сорвав на ходу одежду и швырнув ее на мраморный пол. При виде его Элисса ахнула:
– Арлен, что случилось?
Не обращая на нее внимания, Меченый поднял засов тяжелой дубовой двери и распахнул ее, как пушинку. Он выбежал во двор и лихорадочно огляделся.
Никого.
Через мгновение Раген подскочил к двери с копьем и меченым щитом.
– Что ты видел?
Меченый медленно повернулся вокруг, выискивая во дворе следы магии, напрягая все чувства.
– Во дворе демон, – сказал он. – Могучий демон. Не выходи за метки.
– Ты тоже! – взмолилась Элисса. – Вернись в дом, пока меня удар не хватил.
Меченый невозмутимо продолжал исследовать двор. За стеной поместья Рагена было несколько домов для слуг, сад и конюшни. Полно мест, чтобы спрятаться. Меченый скользил в темноте, но видел совершенно ясно, даже лучше, чем днем.
Воздух пованивал, но еле ощутимо, неуловимо. Меченый напряг мышцы, готовясь прыгнуть в любую секунду.
Но во дворе никого не было. Он обыскал поместье вдоль и поперек и никого не нашел. Неужели ему померещилось?
– Что-нибудь нашел? – спросил Раген, когда он вернулся. Цеховой мастер стоял в дверях под защитой меток, но готов был броситься на помощь в любой момент.
– От жилетки рукава, – пожал плечами Меченый. – Возможно, мне просто показалось.
Раген хмыкнул:
– Береженого Создатель бережет.
Вернувшись в дом, Меченый взял копье Рагена. Копье было верным спутником вестника, и Раген старательно смазывал и острил свое, хотя не доставлял письма уже почти десять лет.
– Я хотел бы перед уходом расписать его метками. – Меченый выглянул на улицу. – Проверь охранную сеть завтра утром.
Раген кивнул.
– Останься еще ненадолго, – попросила Элисса.
– Я привлекаю в городе слишком много внимания и не хочу навести на ваш след. Лучше мне уехать на рассвете, как только откроют ворота.
Элисса с недовольным видом крепко обняла его и поцеловала:
– Надеюсь, мы увидимся раньше, чем еще через десять лет.
– Увидимся, – пообещал Меченый. – Честное слово.
Покидая Рагена и Элиссу перед самым рассветом, Меченый чувствовал себя на редкость хорошо. Приемные родители не стали ложиться спать и всю ночь рассказывали, как обстояли дела в Милне после его отъезда, расспрашивали о его жизни. Он поведал им о своих приключениях в юности, но не сказал ни слова о пустыне, где умер Арлен Тюк и родился Меченый. Как и о последующих годах.
И все же историй с лихвой хватило до утра. Он уехал перед самым рассветным звоном, и ему пришлось скакать во весь опор, чтобы убраться подальше от особняка и не навлечь подозрений. Люди уже начинали отпирать меченые двери и ставни.
Меченый улыбнулся. Вероятно, Элисса так и задумала – задержать его до звона колокола, чтобы он остался еще на день, но ей никогда не поймать его в клетку.
Когда он подъехал к воротам, стражники еще потягивались, но путь был свободен.
– Смотрю, сегодня сплошные ранние пташки, – заметил стражник.
Меченый понял, что он имел в виду, только когда подъехал к холму, где познакомился с Джайком. Друг детства сидел на большом камне.
– Похоже, я как раз вовремя, – заметил Джайк. – Пришлось нарушить комендантский час.
Меченый соскочил с коня и подошел. Джайк не встал, не подал руки, и Меченый просто сел рядом.
– Джайк, с которым я познакомился на этом холме, никогда бы не нарушил комендантский час.
Тот пожал плечами:
– У меня не было выбора. Я знал, что ты попытаешься ускользнуть на рассвете.
– Разве человек Рагена не принес тебе мои письма?
Джайк достал связку писем и швырнул на землю.
– Я не умею читать, и ты прекрасно это знаешь.
Меченый вздохнул. По правде говоря, он забыл.
– Я заходил, – попробовал он еще раз. – Не ожидал встретить Мери, и она не пригласила меня остаться.
– Я знаю. Она в слезах прибежала на мельницу и все рассказала.
Меченый склонил голову:
– Сожалею.
– Еще бы не сожалеть.
Джайк помолчал, глядя вдаль.
– Я всегда был для нее запасным вариантом, – наконец сказал он. – Прошел год после твоего отъезда, прежде чем она разглядела во мне не только дружеское плечо. Два – прежде чем согласилась выйти замуж. Обвенчались мы еще через год. Даже в день венчания она ждала, что ты ворвешься и нарушишь церемонию. Ночь! Да я сам этого наполовину ожидал. – Джайк пожал плечами. – Разве ее можно винить? Она вышла замуж классом ниже себя. Я необразован и не слишком смазлив. Я ведь неспроста тоскался за тобой в детстве. Ты всегда был лучше во всем. Я тебе даже в жонглеры не годился.
– Джайк, я ничем не лучше тебя.
– Да, теперь я это понимаю, – сплюнул Джайк. – Муж из меня вышел лучше, чем мог бы получиться из тебя. Знаешь почему? Потому что в отличие от тебя я был рядом.
Меченый нахмурился, покаянные мысли вылетели у него из головы. Он принял бы от Джайка злость и ярость, но снисходительность оскорбляла.
– Узнаю прежнего Джайка. Только бахвалиться умеешь. Говорят, отцу Мери пришлось похлопотать на мельнице, чтобы дочери не пришлось ютиться на полу у твоих родителей.
Но Джайка было не так просто пронять.
– Она жила у меня здесь и здесь! – вспылил он, указав на висок и на сердце. – А твои сердце и разум всегда были там. – Он обвел рукой горизонт. – Вот и отправляйся туда. Нам не нужно твое избавление.
Меченый кивнул и вскочил на Сумеречного Плясуна:
– Береги себя, Джайк.
Он ускакал.
Глава 24
Братья в ночи
333 П. В., весна
– Эй! Поаккуратнее, я же настраиваю! – воскликнул Рожер, в очередной раз подлетев на ухабе вместе с телегой.
Он старательно вычистил и натер воском старинную скрипку, которую ему подарил Меченый, и купил дорогие новые струны в доме гильдии жонглеров. Его старая скрипка раньше принадлежала мастеру Джейкобу, и настраивать дешевый инструмент приходилось целую вечность. До того он играл на скрипке Аррика. Та была получше, хотя поизносилась за долгие годы, а потом ее сломали Соловей Джасин с подмастерьями.
