– Мы гости госпожи Лиши! – крикнул он. – Наши народы не прольют кровь друг друга, пока она не прикажет.
– Тогда вели своим людям положить копья, – парировал Гаред с топором в одной руке и меченым ножом в другой. Десятки лесорубов сгрудились у него за спиной, но Хасик и Шанджат не испугались. Напротив, они рвались в бой! Рожер видел, как сражаются красийцы, и подозревал, что они причинят намного больший урон, чем можно было предположить.
Но Джардир что-то крикнул по-красийски, и его телохранители убрали копья за спины, оставив в руках только щиты.
– Я сказал, положите, а не уберите, – прорычал Гаред.
Джардир улыбнулся:
– Гостей не просят оставлять ножи у дверей, о Гаред, сын Стива.
Гаред собрался ответить, но Рожер ему не дал.
– Разумеется, ты прав, – громко произнес он, глядя на великана. – Убери топор.
Гаред вытаращил глаза. Рожер впервые отдал ему приказ на людях, да такой, что Гаред легко мог отказаться. Если он уберет топор, его примеру последуют все лесорубы.
Их взгляды скрестились. Во взоре Гареда горел вызов, но Рожер был искусным актером и без труда изобразил суровый лик Меченого. Он подпустил хрипотцы, которой Арлен пугал людей и держал их на расстоянии.
– Гаред, я не стану повторять дважды, – пригрозил он и понял, что великан сломался. Гаред кивнул, сделал шаг назад и спрятал топор и нож за спину. Остальные лесорубы удивленно посмотрели на него, но тоже убрали оружие, утешившись численным перевесом.
Рожер повернулся к Джардиру.
– Чем могу помочь?
– Я хочу поговорить с госпожой Лишей, – поклонился Джардир.
– Ее нет в городе.
– Ясно. Не подскажешь, где ее найти?
– Демона с два! – вскинулся Гаред, но Рожер и Джардир даже не посмотрели на него.
– Зачем? – спросил Рожер.
– Она подарила мне бесценный плащ. Я хотел бы вручить ей ответный дар.
– Какой дар?
– Это касается только нас с госпожой Лишей, – улыбнулся Джардир.
Рожер задумался. Ему отчаянно не хотелось доверять этому улыбчивому пустынному демону, который убивал и насиловал направо и налево, но было похоже, что Джардир следовал собственному кодексу чести и вряд ли причинит Лише вред, пока действует перемирие. И если упомянутый дар обладает схожей волшебной силой, его отвергнут только дураки.
– Я отведу тебя к ней, если ты оставишь своих воинов здесь, – сказал Рожер.
Джардир поклонился:
– Конечно.
Телохранители возмущенно загалдели – как, впрочем и Гаред с лесорубами, но Рожер и Джардир вновь не обратили на них внимания.
– У меня самые благородные намерения относительно госпожи Лиши, и я не против эскорта.
Его слова показались Рожеру странными, но причин для спора не осталось. Вскоре они уже шли по тропинке к домику Лиши. Гаред настоял на том, чтобы сопровождать их, и всю дорогу злобно поглядывал на Джардира, но лидер красийцев этого, к счастью, не замечал.
– Почему госпожа Лиша живет за пределами чудесной великой метки? – спросил Джардир. – Как можно не беречь от алагай такое сокровище?
Рожер засмеялся:
– Даже если все демоны поднимутся сегодня из Недр, дом Лиши будет самым безопасным местом на свете.
Джардир сперва не поверил, но когда они подошли ближе, он обнаружил под ногами такие большие каменные метки, что можно было наступать без боязни закрыть их.
Джардир резко остановился и в изумлении уставился на метки. Он присел и прижал ладонь к камню.
– Борода Эверама! Наверное, их вырезала тысяча рабов.
– Мы тебе не какие-нибудь вонючие рабовладельцы из пустыни, – пробормотал Гаред.
Джардиру захотелось его убить, но так госпожу не покоришь. Он принял оскорбление и забыл о нем, вновь сосредоточившись на тропе.
– Метки отлиты, а не вырезаны, – пояснил Рожер. – Они сделаны из бетона – смеси камня и воды, которая затвердевает, высыхая. Лиша сама вырезала метки в земле, а залили бетон не рабы, а свободные люди.
Джардир изумленно разглядывал тропу.
– Это боевые метки. И они связаны друг с другом.
Рожер кивнул:
– Для демона ступить на эту тропу – все равно что выйти прямо на солнце.
Джардир признал, что был заносчив и наивен, не поверив в силу Лиши. Конечно, северяне – дикари, но даже в Шарик Хора нет таких могущественных меток.
Двор поражал воображение не меньше. Бетонные тропинки сплетались в замысловатую сеть вокруг домика и хозяйственных построек. Аккуратные клумбы с буйно цветущими травами тоже были разбиты в форме меток. Многие Джардир не узнал, но увидел достаточно, чтобы понять: эти метки способны на большее, чем просто отгонять подземников.
Воля Эверама пульсировала в нем сильнее, чем когда-либо раньше. Эта женщина предназначена ему в жены. Вместе с ней и Инэверой он покорит весь мир.
Уонда колола во дворе дрова. Лиша готовила обед под мерный стук топора, обдумывала события прошлой ночи и примеряла к новым знакомым рассказы беженцев и предостережения Арлена.
Не то чтобы Лиша не доверяла очевидцам, но она предпочитала обо всем иметь собственное мнение. Многие беженцы пересказывали слухи и преувеличивали, а Арлен не умел прощать. Что-то случилось с ним в Красии, и его сердце ожесточилось, но он не желал об этом говорить, и Лише оставалось строить догадки.
Как ни крути, а воины из красийцев были отменные. Лиша поняла это, едва увидела их в бою. Лесорубы были крупнее и мускулистее, но их движениям недоставало отточенности. Полсотни даль’шарумов, разбивших лагерь на расчищенном участке, могли пронестись по Лощине смертоносным вихрем, прежде чем их успели бы задержать, и если остальные воины Джардира хотя бы наполовину столь же искусны, то жителям Лощины несдобровать. Им не помогут даже секреты огня.
Поэтому Лиша решила по возможности избегать боя. Одно дело – убивать демонов, но каждая человеческая жизнь драгоценна. В старых книгах говорится, что когда-то на земле жили миллиарды людей, но сколько их осталось после Возвращения? Четверть миллиона? Лишу корежило при мысли, что последние люди на земле будут сражаться друг с другом.
Но и уступить она не могла. Она не станет плевать на руку и смачивать Лощине между ног, чтобы красийцы вошли свободно. Она трудилась не покладая рук, чтобы сплотить жителей Лощины после горячки да принять беженцев из Райзона и Лактона, и не отвернется от них. Если существует способ договориться о мире, она должна его найти.
Первая встреча с предводителем красийцев показала, что шанс есть. Чужестранец оказался воспитанным и интеллигентным, отнюдь не тем бешеным зверем, о котором рассказывали беженцы, и явно верил в свое предназначение. Порой он вел себя грубо и жестоко, но Лиша заглянула ему в глаза и не увидела зверства. Подобно строгому отцу, Ахман Джардир делал то, что считал необходимым для человечества.
