В душноватой комнате ничего не менялось. Древний хронометр с кукушкой. Тряпье, разбросанное на полу. Крышка подпола под сбившимся половиком. На кровати вмятина от тела Кати. Он уселся на это место и совсем окаменел — тупо смотрел на часы, отбивающие минуты и секунды.
— Хреновое у тебя «чу-о», — вывела дрожащими губенками Валюша. Села рядом и обняла его, как будто хотела утешить.
Остальные расползались по комнате — он не следил за их перемещениями.
— И вот их стало шесть… — срывающимся голосом пробормотал Макс. Парню было больно: он по-настоящему подвернул ногу.
— Ты не одет, — заметил Коля Сырко, — и пятки у тебя в крови. Я принесу одежду. Вот только посижу немного…
Вадим сидел в одних штанах, кое-как застегнутых на молнию. Это так важно — в чем он тут сидит?
Шевельнулся Борька.
— Между прочим, парень, которого ты подстрелил вторым, что-то успел передать из кабины по рации. А уж потом залег под колеса. Не думаю, что он анекдот рассказывал руководству.
— Неплохо бы отсюда уйти, — пробормотал Журбинцев.
Кольцов молчал. И цепенел все больше.
— Ты нас п-пугаешь, Вадим, — заикаясь, промямлила Жанна. — Очнись. Ты убил троих. У тебя такое лицо, словно ты и дальше собираешься убивать.
Совершенно правильно. Но только одного из них. Он поднял голову.
— Почему вы вернулись?.. Вы так хорошо драпали через плетень, у меня просто душа за вас радовалась…
— Перестань, — поморщился Макс, — никогда не ходил в тру́сах. Ты прекрасно знаешь, что у нас не было оружия. Что нам оставалось делать? Бросаться на них с кочергой, как баба Глаша?
— Нет, не бросаться… — Вадим соорудил не предвещающую ничего хорошего иезуитскую улыбочку. — Вы поступили совершенно правильно, логично, оправданно — ты, Жанна, Колян… Вот Борис, правда, вел себя странно.
Борька заметно побледнел. Как-то затравленно скосился на товарищей.
— Обоснуй, не понял…
— Объясняю, — ладонь медленно поползла по затворной раме. — Ты не бежал со всеми вместе. Ты метался между ребятами и теми уродами. Словно ожидал, чья возьмет. А когда я подстрелил двоих, ты понял, куда клонится чаша весов, и сиганул в крапиву… Ну, и как оно в крапиве, Борька?
— В крапиве неуютно, Вадим, — Борис облизал посиневшие губы. — Ты понимаешь, что говоришь? — он с трудом шевелил языком, и было непонятно, возмущен Борька или хочет показать, что возмущен. — Тебе же, идиоту, помочь хотел… И метался, не зная, как… У меня газовый пистолет в кармане, двенадцатизарядная «беретта», я с ней еще по ротонде бродил, когда третий этаж взламывал… Грозное оружие, сам знаю, им можно испугать, отвлечь, — он грохочет, как настоящий…
— И не отвлек? — ехидно осведомилась Жанна.
— Вы оба чушь порете, — поморщился Макс. — Трупов не хватает? И ты, Вадим, перестань. Метаться под пулями — обычное дело. Особенно, когда не привык под ними метаться. Уходить надо, почему мы тут сидим?
— Ты сможешь идти? — взъерошив шевелюру, отчего стал смахивать на студента, долбанутого током, проскрипел Коля. — Посмотри на свою лапу.
— Нормально пойду, — не смутился Макс, — хромать буду. А тебя это шокирует?
— Похороним Катю и пойдем… — прошептал Вадим. — Пока не похороним, с места не сдвинусь…
Настала гробовая тишина, перебить которую осмелилась только Валюша, которая отклеилась от Вадима и сползла с кровати.
— Ладно, — проворчала, — вы тут поговорите, уж больно разговор у вас предметный, а я одежду тебе принесу, Кольцов…
Не успели возразить — девчонка ушла. Сил подняться ни у кого не было. Стоило ли объяснять Вадиму, что покойные должны быть похоронены на кладбище, а не в тайге? Молчали, как усопшие, слушая часы с кукушкой. Никому эта кукушка уже не нужна. Своей нелепой смертью тетя Глаша подвела логичную черту под судьбой рода. Через две минуты с кряхтением поднялся Коля.
— Эту отроковицу только за смертью посылать, — проворчал он раздраженно и тоже ушел.
Очередное исчезновение встретили безразличием…
Послышался звук мотора — и все встрепенулись. Со стороны Славянки, с запада, двигался автомобиль! Простуженно ревел, переползая ухабы. Не «уазик», машинально отметил Вадим, посерьезнее будет…
— Блин… — успел ругнуться Макс. Затем в комнату влетел взъерошенный Коля Сырко. Глаза испуганно блуждали, рот дрожал.
— Грузовик… — выдохнул он. — На ходу высаживаются… Во хрень-то… Не убежать, ребята, они уже окружают…
Вскрикнула Жанна, прижав к губам ладошку. Борька вскочил на полусогнутые ноги, начал затравленно озираться. Вадим вскинул автомат — если это Борька, то он не уйдет… Паника охватила всех присутствующих.
— Ой, мамочка… — прошептала Жанна. Грузовик продолжал реветь, медленно приближаясь к дому.
— В подпол! — осенило Колю. — Там глубоко и света нет. Я был…
— Подождите, — вышел из оцепенения Вадим. Иррациональность происходящего не могла не поражать. — Подождите, торопыги… Но там мы окажемся в западне!
— А здесь не в западне? — взвизгнула Жанна. — Кольцов, ты совсем мозги растерял?
— Серьезно, Вадим. — Максим доковылял до крышки подпола, сдвинул ее в сторону. — Никого здесь нет, мы давно ушли… Бегом, ребята, бегом, у нас секунды… Последний должен постараться натянуть половик.
— Хорошо, я натяну, — встрепенулся Борька.
— Первым лезь, — процедил Вадим, отыскивая пальцем спусковой крючок. — А вы следите за этим гавриком, чтобы не отмочил чего. Сами натянем.
«Валюша в баньке, — вспомнил Кольцов. — Сообразит, нет, хотя бы под полок забраться — ее там не увидят, а обшаривать не будут. Или будут?..» Происходящее напоминало сценку из театра абсурда. Голова решительно не соображала. Интуиция замолкла и предоставила ему «уникальную» возможность разбираться в ситуации самому. «Последний шанс, — твердил он тупо. — Последний шанс…»
Уралова грубо спихнули — он и пикнуть не успел. Застучал по ступеням. Жанну дважды не просили: оттолкнула Вадима, загремела не по-женски; за ней Журбинцев, закусив от боли губу. Вадим спустился в темень по приставной деревянной лестнице. Спрыгнул на земляной пол, протянул руку.
— Давай, Колян. Про коврик там не забудь.
— Да я не тороплюсь, — насмешливо бросил Сырко. Деревянная лестница дрогнула и, противно скрипнув, устремилась ввысь.
«Я так и знала! — подала голос вернувшаяся интуиция. — Тебя и на минуту оставить нельзя! Обязательно в дерьмо сядешь!» Вадим задрал голову. «Купили тебя, — стучало в голове. — За пятнадцать копеек купили…»
Сырко оттащил лестницу, вытер руки о штанины и пристроился на корточках у края пропасти. Прищурившись, стал всматриваться в темноту. Допрыгать до него было невозможно
