Старик не боялся, что он заблудится в пурге — не в первый раз ему приходилось искать место стоянки в непроглядной мгле. Седая голова шамана была забита совсем другими мыслями. Теперь круг его догадок по поводу того, чем на самом деле являлся этот подозрительный объект, значительно расширился. Может, прав был внук и эта стальная «птица» — какой-то новейший летательный аппарат? Но как могло совпасть, с точностью до секунды, что он появился на небосклоне именно в момент завершения камлания? Ведь призыв духов — это вещь сакральная, а поэтому опасная и непредсказуемая. А тут — какой-то банальный планер или что-то там еще. Да и человек, который, судя по всему, находился в этой машине…
Мысли старика путались от стресса и усталости. Дырка на плече заставляла его терять тепло, поэтому он ускорил шаг. Собаки все еще лаяли, но было очевидно, что большая их часть зарылась в сугробы, испугавшись свирепствующей стихии.
Наконец шаман достиг палатки. Забросив туда тушу вожака, он вполз следом и тут же принялся за разжигание костра. В палатке было холодно, а спать на таком буране без костра — верная смерть. На всякий случай коряк положил свой карабин поближе ко входу: он так и не удостоверился, был ли задет тот человек или он не попал в него. Это тоже вполне могло произойти: в буране рассчитать траекторию полета пули в невидимого противника очень сложно. Как бы там ни было, факт оставался фактом — предмет найден, и завтра с утра остается выяснить, что это на самом деле такое и как оно попало в тундру.
Глава 9
Лопасти вертолета рубили снежные хлопья, и тяжелая стальная туша медленно летела над заснеженной тундрой. Вертолет явно поддавался стихии, и пилот уже несколько раз предложил вернуться на базу в целях обеспечения сохранности личного состава.
Это был модернизированный «Ми-24», несколько усовершенствованный для работы в экстремальных условиях и оснащенный всепогодной системой электронной навигации, а также станцией активных волновых помех «Липа», что помогало пилоту эффективно действовать в сложных погодных и военных условиях. Эта модификация уже была опробована войсками во время конфликта в Афганистане и хорошо зарекомендовала себя как экспортная единица. Однако в условиях Камчатки даже этот вертолет функционировал несколько скромнее: долгое нахождение в метели было чревато или перегревом двигателя, или искривлением лопастей, или и тем и другим сразу. Поэтому пилот с нетерпением ждал, когда командование все-таки выйдет на связь и предложит вернуться на базу.
В десантном отделении винтокрылой машины находились четыре человека, экипированных в соответствии с ситуацией.
— Итак, нам предстоит тросовая высадка вот здесь. — Батяня ткнул пальцем в один из квадратиков, вычерченных на топографической карте, — успешное выполнение задания зависит от того, насколько оперативно и скрытно мы будем действовать.
— Что с собой? — послышался вопрос одного из коллег.
— Из дополнительного снаряжения у нас будет снегоход, несколько запасных тросов, сменный аккумулятор для наших салазок и некоторые полезные мелочи: палатка, питание, несколько блоков аппаратуры связи и пара цинков с боеприпасами. Тут, надеюсь, все понятно? — Батяня вопросительно взглянул на двух парней, сидящих напротив. Это были двое офицеров, которых он, помимо Абакумова, взял с собой на задание.
Один из них, отвечавший за связь старший лейтенант Колпаков, был суховатым брюнетом среднего роста. Второй, капитан Лихачев, был поменьше, но выглядел гораздо крепче своего напарника. Спецификой капитана была подрывная деятельность. Батяня не ошибся в выборе — эти ребята с отличием закончили военные академии по своим специальностям и побывали уже не в одной серьезной переделке. Батяня хорошо знал их еще по своей поволжской части и был уверен, что в нужный момент ребята не подведут. В связке они работали практически безукоризненно, идеально дополняя друг друга и как самостоятельные боевые единицы.
Включилась громкая связь, и пилот попросил Батяню пройти в кабину.
— Ну, что тут? — спросил майор, оказавшись в так знакомом ему окружении кнопок, рубильников и рычагов.
— Товарищ майор, только что поступило сообщение, что два вертолета с поисковыми группами взяли курс на базу, — доложил пилот. — Дело в том, что снежный буран усиливается, и у вертолетов не хватает мощности выбираться из воздушных ям. Кажется, поиски придется отложить.
Батяня посмотрел на пилота, а затем выглянул в окно. Картина за бортом и впрямь выглядела невеселой. Из иллюминаторов в десантном отделении не было видно вообще ничего, однако и кабина пилота не давала возможности большего обзора. Пурга лепила снег прямо на лобовое стекло, а лопасти напряженно гудели, с трудом раскидывая снег где-то вверху. Майор поморщился.
— Я понимаю, что это довольно опасное испытание для машины, — изрек Батяня. — Но у нас нет выбора. Я дал слово офицера и не имею права отступать.
Произнес это Лавров таким тоном, в котором ясно чувствовалось: он решил так — значит, именно так, а не иначе должно быть. Однако не у всех на борту имелись точно такие соображения.
— Это все, конечно, здорово, — пилот понимал, что просто так от Батяни будет сложно чего-то добиться, — но если вертолет заглохнет, то поиски будут сосредоточены не на боеголовке, а на нашей группе. Не думаю, что этот вариант развития событий вас хоть сколько-нибудь устраивает. Перейти из разряда ищущих в разряд тех, кого ищут, — не самая лучшая перспектива. И это далеко не худший вариант.
Пилот хотел сказать еще что-то, но из шлемофона раздался знакомый Лаврову голос. Это был генерал Минин. Мгновенно среагировав, пилот протянул руку к рации, но майор остановил его.
— Я сам, — Батяня надел шлемофон и нажал кнопку обратной связи. — Земля! Я — «Сокол-2»! Земля! Я — «Сокол-2»! Как слышно? Прием!
На том конце что-то зашипело, раздалась пара щелчков, и Батяня снова услышал голос Минина.
— Прием! Это Земля! Лавров, ты, что ли?
— Так точно, товарищ генерал! — с усмешкой отрапортовал Батяня.
— Слушай, наши ребята в штабе говорят, что продолжать поиски в таком буране слишком опасно. Не лучше ли вернуться на базу?
Батяня ухмыльнулся, однако его голос оставался все таким же уверенным и бескомпромиссным:
— Нет, не думаю. Мы почти достигли точки десантирования. Тем более так даже лучше. В таком буране нас не смогут заметить.
— Лавров, ты понимаешь, что рискуешь всей группой? — По голосу было понятно, что генерал настроен довольно решительно. — Я приказываю тебе возвращаться!
— Нет, Минин, я отступать не буду! — отрезал Батяня. — Считай, что на момент нашего с тобой разговора мы уже пять минут как десантировались. Конец связи.
— Лавров! — приказным тоном продолжал генерал. — Твою мать… — Линия на том конце оборвалась, и майор отдал шлемофон пилоту.
— Что сказал товарищ генерал? — полюбопытствовал тот.
В данном случае такой немаловажный союзник, как Минин, был бы ему как нельзя кстати. Пилот отнюдь не горел желанием кувыркнуться вместе с вертолетом вниз и мыслил более практично, нежели этот несговорчивый майор.
