— Ребята, помогайте! — прошипел Алексей. — Иначе он всех нас за милую душу сдаст.
Соотечественники активно включились в процесс утихомиривания. Секретаря быстро скрутили и связали подручными средствами в виде каких-то тряпок. Одна из них пошла в рот Бобу в виде кляпа. Хиу уложили лицом к стенке, словно тот спит. Для этого Разгуляеву пришлось разок стукнуть его по шее.
— Вот так-то будет лучше, — удовлетворенно произнес Василий, вытирая пот со лба, — уморил он меня. Пускай отдохнет. Нервы беречь надо, дорогой мистер Хиу.
Пленники-китайцы расширившимися глазами смотрели на «экзекуцию». Впрочем, здесь и без знания языков было ясно, что к чему…
Далее узники взялись за работу. Первым пилкой перочинного ножа орудовал инженер, затем его сменил Зыков. Разгуляев и здесь нашел применение своему певческому таланту. Для того чтобы заглушить звук скрежетания пилки, он начал… петь. Правда, выглядело это все достаточно натурально — чем еще можно заняться в тюрьме?
Поначалу по периметру трубы узники делали пропил, чтобы к ночи быстро допилить все остальное. Тогда вода уж и должна была хлынуть сильной струей. Пилить, откровенно говоря, было очень неудобно, но выбора у узников не имелось.
— …вспомнишь и время, давно позабытое! — выводил очередной романс Разгуляев.
— Ф-фу! — с шумом выдохнул Левченко, отодвигаясь от трубы. — Невозможно развернуться. Была бы у меня нормальная ножовка, я бы…
— Знаем-знаем, — хмыкнул инженер, — ты еще скажи про лестницу и самолет. Если бы да кабы… Давай сменю.
Он принял из рук Левченко нож.
— Ну что, ребятки, очень даже неплохо, — нагнулся Сигачев над местом, где прилагались немалые усилия, — еще самая малость, и дело будет сделано.
Очередная песня заглушила скрежет металла, но внезапно наверху мелькнули тени.
— Ребята, осторожно! — воскликнул Левченко.
Все замерли, переглянувшись. В глазах каждого читалась тревожная мысль — неужели охрана услышала?
Сквозь решетку на фоне неба были видны китайцы, оживленно обсуждавшие что-то. Однако было похоже, что у них совсем другая задача. Спустя несколько секунд узники с удивлением увидели, как охранники начали закладывать решетку зиндана мешками с песком и цементом.
— Это чего же они делают, а? — пробормотал прораб. — Что-то я, ребята, не врубаюсь…
— Да ведь они нас замуровать решили, — озвучил догадку Левченко, — сейчас заложат мешками, потом земелькой присыплют и — гуд бай!
Предположения высказывались самые разные, но легче от этого никому не становилось.
— Эй, вы! — заорал Василий, перейдя с песенной формы на «прозу». — Какого черта?! Вы что удумали?
— Гады!
— Выпустите нас! — не отставали «коллеги по несчастью».
Китайцы, не обращая на пленников никакого внимания, быстро, проворно, как муравьи, выполняли порученную им работу. Наверху в стремительно сужавшемся зарешеченном просвете мелькали руки, укладывавшие мешки на единственное окно, хоть как-то связывавшее узников зиндана с внешним миром.
— Вот и все, — заключил Сигачев после того, как последний кусок неба над головой был закрыт очередным мешком, — приехали.
Наступила мертвая тишина. Сидя в кромешной тьме, пленники молчали, обдумывая свое невеселое положение. Особо прогрессивных идей ни у кого не было. Да и что можно придумать, когда тебя заживо замуровывают в яме, где уже и вода ничем помочь не может?
— Я вот думаю… — прервал наконец затянувшуюся паузу Василий, однако его слова тут же нарушил какой-то шум.
Все прислушались — вверху над головой начал барабанить компрессор.
— Ничего не понимаю, — развел руками Левченко, — что это все значит?
— М-да… — протянул Зыков. — Не нравится мне все это. Очень даже не нравится.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и теперь каждый из пленников мог более-менее разглядеть соседа — хотя бы его местонахождение. Все были сбиты с толку. Зачем? Почему? На эти вопросы ответа пока не находилось. Вялый обмен мнениями продолжался некоторое время.
— Я вот вспомнил одну историю, — сказал инженер, — там узник сидел в зиндане, вот так же, как мы и…
Вдруг Василий благодаря более чуткому музыкальному слуху сквозь шум компрессора услышал какой-то странный звук.
— Слышите? — поднял он руку. — Вот там, у самого пола…
Алексей, сидевший ближе всех к тому месту, ползком двинулся в указанном направлении.
— Мужики! — послышался его взволнованный голос. — Тут такое дело — трубу прорвало! Вода хлещет как из ведра.
— Вот черт! — сплюнул инженер. — И главное, в самый неподходящий момент.
Вскоре вода уже покрыла пол, и уровень ее быстро повышался. Для того чтобы устранить течь, узники предприняли все усилия. Пропил они пытались замотать тряпьем.
— Давай! Закручивай!
— Держи здесь!
— Убери руку! — В темноте слышалось хлюпанье воды и приглушенные возгласы пленников, пытавшихся устранить течь.
Но, как ни старались россияне и подключившиеся к этому китайцы, дело было плохо. Тряпки абсолютно не держали напор воды, оказавшийся неожиданно мощным. Струя ширилась, несмотря на все усилия. Вскоре воды уже было по колено.
— Проклятие! — заорал Зыков, в бессилии топнув ногой и подняв целый фонтан брызг. — Достало все!
— Что будем делать, Виктор? — задав вопрос, Разгуляев понял, что с таким же успехом можно было обратиться и к нему же самому.
Вода все прибывала. Теперь она уже поднялась до пояса. Вдруг из угла послышался стон. Несмотря на весь кошмар ситуации, инженер не сдержался от смешка, пускай и нервного. В кутерьме пленники совсем забыли о спеленатом Хиу. Тот в ужасе дергался и извивался, пытаясь освободиться. Вместе с Левченко Василий развязал незадачливого секретаря. От всего происходившего тот совсем расклеился.
— Что происходит? — визгливо заорал он, как только изо рта у него извлекли кляп.
— Как видите — наводнение! — ответил «плескавшийся» неподалеку Разгуляев.
Секретарь рвал и метал. Его обуял просто-таки животный страх.
— Вы перепилили трубу? Идиоты! — схватился он за голову, раскачиваясь из стороны в сторону. — Мы же все теперь погибнем!
— Догадался, — кашлянул Василий. — А как же.
Ситуация тем временем начинала напоминать кромешный ад. Вода неумолимо поднималась. Она уже плескалась по грудь, а тщедушному секретарю доходила до шеи. Его душераздирающие вопли вносили новые «краски» в общее и без того невеселое настроение.
— Я почти не умею плавать! — завывал секретарь. — Помогите! Я же утону в этой яме!
Его поставили на деревянный ящик. В результате Хиу немного вылез из воды, но это все было ненадолго. Следом за этим в панику ударился и Зыков. Поначалу его трясло в нервной дрожи, а когда плечи Алексея оказались под водой, послышались и его возгласы.
