— Для профессионала месть — это архитектурное излишество, — отмахнулся Влад.
— Да-а?.. — язвительно протянул Эскулап. — Вы упускаете из виду, что кодировщики, а их, к счастью, на Земле немного, люди совершенно особенные. Часто не во всем адекватные. Имеющие власть над душами, часто считают себя подобными богам. И потому они крайне болезненно воспринимают посягательство на свою божественную сущность.
Влад задумчиво посмотрел на Эскулапа. Ему пришло в голову, что сам Эскулап был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове.
Эскулап, уловив его настроение, усмехнулся:
— Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии.
— Значит, не опасен, — через силу улыбнулся Влад.
— Когда как…
— «Вервольф» мог сотворить код на самоубийство? — спросил Денисов.
— Это сложно, — ответил Эскулап. — Основной инстинкт у человека — самосохранения. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания.
— Но ведь кодируют на самоубийство, — настаивал Денисов.
— Чаще просто обманывают, — возразил Эскулап. — Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод — это поводок его любимой псины.
— А можно сломать запрет на самоубийство?
— Можно все, — кивнул Эскулап. — Но не все могут…
— Кодирование, — кивнул Влад. — Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых.
— Занятная беседа, — улыбнулся Эскулап. — Проект «Зеленая книга»?
— Он самый, — нехотя отозвался Денисов.
Денисов задумался. И как куратор разработки «Зеленая книга» принял решение:
— Итак, Эскулап, слушай ситуацию в подробностях…
Выслушав все, Эскулап выдал «диагноз»:
— Однозначно, способ совершения преступлений — суггестивное воздействие.
— Это когда оператор воздействуют просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно? — осведомился Денисов.
Эскулап с усмешкой посмотрел на него и произнес:
— Ты чаек пей. Остынет.
Денисов отхлебнул чай и скривился:
— Черт, соленый!
— Только что был сладкий, — заметил Эскулап.
Денисов искоса посмотрел на него, осторожно сделал еще глоток. Чай был снова сладкий.
— Можно все. Если умеешь, — подытожил демонстрацию Эскулап.
— Насколько сильный гипнолог нужен? — спросил Влад.
— На такое способны считаные единицы, — успокоил Эскулап. — Они все наперечет. Используются спецслужбами, транснациональными корпорациями. Еще более активно — религиозными организациями, сектами… Кстати, некоторые затесались в гуру различных сектантских движений.
— Значит, наперечет, — задумался Влад.
— Этот «Вервольф» мне напоминает одного способного мальчика, — помявшись, заявил Эскулап.
— Мальчика? — Влад хмыкнул.
— Тогда он был мальчиком. Знаете, я ведь уже немолод. — Эскулап провел ладонью по своим залысинам и язвительно улыбнулся. — А ему теперь уже сороковник.
— Кто это?
— Не принято тогда было называть имена. — Глаза Эскулапа ностальгически затуманились. — В конце восьмидесятых годов я имел честь кое-чему обучить его…
— По чьему заданию? — поинтересовался Денисов.
— Первое Главное управление КГБ.
— Разведка.
— Она, — кивнул Эскулап. — Внешняя разведка Советского Союза.
— Его псевдоним? — испытующе посмотрел на Эскулапа Денисов.
— Звали мы его Саша. Оперативный псевдоним «Атташе»…
— Саша Атташе. — Влад щелкнул пальцами. — Интересно…
— Позже к нему прилипла кличка Гипнотизер, — дополнил Эскулап. — На нее он отзывался охотнее всего…
* * *
— Произвел посадку самолет авиакомпании «Гамма», следующий рейсом номер сто пятьдесят шесть из Нью-Йорка. Встречающих просим пройти к сектору номер два в зале прилетов, — произнес мелодичный женский голос.
Международный аэропорт «Шереметьево-два», прозванный в народе «шариком», жил своей обыденной жизнью. На посадку заходил массивный «ИЛ-96». На рулежную дорожку выползал «ТУ-154». К пузатому гигантскому семьсот сорок седьмому «Боингу» протянулась ребристая кишка, по которой одуревшие от полусуточного перелета пассажиры двинутся в здание аэропорта и, ощутив под ногами твердую землю, окончательно убедятся в том, что им посчастливилось выжить в борьбе с воздушной стихией.
Бородатый колобок, тащивший за собой чемодан на колесиках, самолетов не боялся. Наоборот, они воодушевляли его. А запасы спиртных напитков в авиалайнере, к которым он имел счастливую возможность приложиться, сделали перелет через половину земного шарика не таким уж и тягостным.
Зеленый коридор. Час вечерний. Таможенники снулые и совершенно не зверствуют. Контрабанду из Америки везут редко. Все больше туда. Поэтому и поклажу особо не досматривают.
Бородатый колобок, не вызвавший даже малейшего интереса со стороны сонного таможенника, проскочил в зал прилетов. И убедился, что там его ждут.
— Вот это правильный подход, — кивнул он, хлопая по плечу вальяжного типа, встречающего его. — Начальство должно проявлять заботу о подчиненных.
Президент фонда «Третье тысячелетие» Николай Валентинович Кумаченко, который с удивившим его самого великодушием решил встретить своего заместителя, а не доверять это водителю, протянул приветственно ладонь.
— Прилетел, путешественник. — Кумаченко оценивающе окинул взором бородатого колобка Семена Богучарского. — Похудел.
— Это от жары и от недоедания.
— Не кормили капиталисты?
— Кормили. Но без души… Неискренне… Вот я знаю, что ты уже приготовил банкет по моему случаю. Уже бараньи отбивные скворчат, и икра киснет…
— Слушай, Сема, я почувствовал себя за эти две недели счастливым человеком.
— Это почему? — удивился Богучарский.
— Я понял, как хорошо жить без твоего трепа.
— Спокойно. Но скучно… Треп — это возможность влиять на окружающий мир, делая его удобным для проживания.
— Твоего проживания. Но не окружающих.
— Так, любезностями обменялись. Чемодан за меня не потаскаешь? — спросил Богучарский. — Нет?.. Тогда я сам. Пошли…
Они с трудом преодолели целые укрепления аэропортовских жучков, агрессивно предлагавших за какие-то сто баксов провезти несколько километров до Москвы…
— На хрен нам эта наука? — оглядываясь на бомбил, произнес колобок. — Давай устроимся возить приезжих. Такси в Москве дороже самолета.
