Разговаривая с капитаном, Батяня старался отвлечь его от головной боли, он боялся, как бы капитан не потерял сознание.
На рассвете их, вконец обессилевших, подобрала рыбацкая шхуна.
Каково же было удивление Батяни, когда, поднявшись на шхуну, он встретил там своих друзей. И Калмыкова, и эмчеэсовца, и врача, и матросов — всю высадившуюся на спасательный плотик команду…
Радости не было предела… Все обнимали Батяню, капитана… Все, кроме Калмыкова. Он гордо посматривал на ликующих и снисходительно улыбался. Потом уже команда рассказала, что спасение капитана и Батяни в основном было заслугой Калмыкова.
Оказалось, что незадолго до рассвета рыбацкая шхуна наткнулась на желтый спасательный плотик. Когда людей подняли на борт, капитан шхуны собрался плыть в сторону Могадишо, но против этого стеной встал Калмыков — чуть ли не в ногах у капитана шхуны валялся, упрашивая его не уплывать далеко от сухогруза, а кружить вокруг в надежде найти еще двух человек. Была почему-то у Калмыкова уверенность, что Батяня и капитан выкрутятся и в этой ситуации, что не погибли они.
Когда Батяню подняли из воды, то все увидели, что брюк на Батяне не было — стянуло волнами. Но не до шуток было.
Врач осмотрел голову капитана. Снова перевязал разъеденную солью рану. Капитана напоили чаем и уложили на кровать. Обессиленный, он тут же стал бредить: отдавал какие-то приказания матросам и все говорил о Кеше, о мини-диске, о родной жене… Возле капитана постоянно дежурил врач. Взяв у капитана рыбацкой шхуны судовую аптечку, он вынул из нее лекарства и сейчас разбирался в латинских названиях лекарств, подбирая нужные…
Батяня думал об ином. Отойдя в сторону от веселящихся людей, он сосредоточенно размышлял о своих дальнейших действиях.
В это же время капитан рыбацкой шхуны передал в эфир сообщение о спасенных моряках.
Естественно, что эфир прослушивался как нужными людьми, так и не нужными. Через пару часов после выхода в эфир капитана рыболовной шхуны на морском горизонте замаячил крейсер международных сил по обеспечению безопасности судоходства.
И теперь, когда появился крейсер, Батяня все более и более приходил к решению, что ему на крейсере делать нечего. Главное сейчас — это выяснить, что за информация спрятана на мини-диске. На крейсере он вряд ли сможет выяснить волнующие его вопросы. Кто и зачем затеял сложную смертельную игру с использованием радиоактивных отходов? Ясно было: игра велась по-крупному…
Но что он мог предпринять сейчас?
Пошатываясь от усталости, Батяня направился к капитану рыболовной шхуны — сорокалетнему высохшему на солнце человеку с гнилыми зубами и бегающими глазками. Одет капитан был в мятые джинсы и полосатую тельняшку. Как и большинство пиратов и моряков, на ногах он носил легкие китайские кроссовки.
Батяня попросил капитана приодеть его. Негоже было показываться перед представителями сил международной безопасности без штанов. Конечно, конечно, — радостно закивал головой капитан шхуны. — Он приоденет белого человека. Нельзя белому человеку быть таким неопрятным. Капитан повел Батяню в свою каюту — небольшое помещение, в котором возле стенки висел гамак. Столика в каюте не было. Капитан вытащил из небольшого шкафчика, похожего на сундук, одежду: точно такие же, как и на нем, мятые-перемятые джинсы, непонятно кем и когда носимые, и куртку-ветровку… Появились у Батяни и кроссовки, естественно, не новые, но по размеру они подошли. Как ни странно, эта грязная мятая одежда подошла Батяне и сидела на нем как влитая. Сейчас он походил на одного из пиратов.
Когда Батяня прибарахлился, он попросил капитана шхуны не показывать его представителям крейсера. Более того, он попросил капитана рыбацкой шхуны спрятать его на время.
«Почему? — удивился человек с гнилыми зубами. При этом глазки его быстро забегали. — Почему белый человек не рад своему спасению? Почему он не хочет перебраться на большой крейсер, который отвезет его на родину?»
Пришлось Батяне на ходу сочинять более-менее правдоподобную легенду. Естественно, хотя Батяня и был уставший, но у него сил и на это хватило. Приблизив свое лицо к лицу капитана шхуны, он таинственно и глухо зашептал:
— Знаешь, капитан, у меня темное прошлое… Я побывал в свое время в больших передрягах и вынужден был рвать когти куда-нибудь подальше и от начальства, и от полиции. А куда я мог убежать? Я устроился моряком, обычным моряком на сухогруз. И вот я ушел в море прятать концы. Ты понимаешь, что такое прятать концы в воду?
Конечно, конечно, капитан шхуны понимает сложную передрягу, в которую попал этот несчастный матрос. Он, капитан шхуны, также не раз бывал в подобных передрягах. У него также не все гладко в жизни, у него также не совсем светлое прошлое. У каждого из нас, начал философствовать человек с бегающими глазками, не все гладко идет в жизни, и поэтому каждый хоть раз да хочет напрочь что-то выбросить из своего прошлого. Святых нет на свете, да, наверное, и быть не может… Кстати, — капитан шхуны по-дружески подмигнул Батяне, — а за какие такие прегрешения белые люди могут охотиться на белых людей?
— Наркотики и секс. Страшный секс с мужчинами. — Батяня еще плотнее приблизил свое лицо к лицу капитана шхуны, надеясь, что эти слова его наконец-то успокоят. Но не тут-то было…
— О-о, секс — это хорошо, — обрадовался почему-то капитан.
Тогда, чтобы охладить его любопытство, понимая, что иначе от капитана он не сможет избавиться, Батяня сунул ему двадцать долларов и, похлопывая по плечу, сказал:
— Но ты же меня как моряк моряка понимаешь… Ты должен молчать как рыба. Меня никто не должен видеть, никто не должен знать о моем нахождении здесь. Надеюсь, ты мне настоящий друг…
На удивление, капитан оказался не дураком. Получив двадцатку — видимо, потому он и был слишком приставуч и любопытен, что ожидал денег, — капитан шхуны тут же умерил свое любопытство. Он радостно закивал головой и даже угостил Батяню кофе, черным растворимым кофе, отвратительным на вкус. Знаменитое кофе «Голд» Батяня не любил, но после пережитого, после того, как Батяня наконец-то уладил все дела с разговорчивым и любознательным капитаном, он с радостью пил из жестяной кружки эту бурду и размышлял о дальнейших действиях.
Затем он вызвал к себе Калмыкова.
Увидев Батяню в новой одежде, Калмыков не только удивился, но даже начал и подтрунивать над Батяней:
— Товарищ майор, вы сейчас на пирата смахиваете. Вам бы лицо сажей вымазать, тогда вы точно за вождя местных племен сойти могли бы… Во всяком случае, сейчас вы — вылитый пират…
Обычно Батяня в подобных ситуациях тут же бы и отбрил Калмыкова, но времени на словесную пикировку не было.
— Значит так, Калмыков. Слушай внимательно. Сейчас вас и моряков поднимут на палубу крейсера. Там вы постарайтесь помалкивать. Языки слишком не распускайте. Об этом же попроси не только нашу команду, но и остальных моряков. Прикидывайтесь полными придурками. О минах на контейнерах вы ничего не знаете. Вы их даже и не видели. Как ничего не знаете и о бочках с радиоактивными веществами. Будут брать интервью — ответ простой: спасали моряков от пиратов… Они, пираты, появились и почему-то исчезли с сухогруза… Сухогруз сел на мель и вы тут же перебрались на плотик. Боялись взрыва или аварии. Вот и весь ответ… Что до взрывов, то здесь ответ простой: непонятно отчего сдетонировали грузы в контейнерах. Какие грузы? А черт их знает… Можете сказать, что пираты заминировали сухогруз перед тем, как оставить его. Почему пираты оставили судно? Наверное, боялись потерпеть крушение во время шторма, шкуры свои спасали… Со злости они сухогруз и заминировали. Вот и весь ответ журналистам. Требуйте, если что, представителей российского посольства или хотя бы Генконсульства. Играйте в дурака или молчанку.
