В процессе этой фразы выражение лица Стасика менялось, и от смешанных эмоций оно даже немного изменилось в цвете. Парень понимал, что перспективы сниматься у Канацкого он больше не имел и, видимо, вовсе не такой радужный разговор ему предстоит, как он предполагал. Крячко отметил, что у него слегка начали подрагивать руки. Однако он пересилил себя и, выдавив улыбку, произнес:
– Очень приятно. – И тут же показал на своего приятеля, видя в нем некую поддержку:
– Он нам не помешает?
– Да пусть сидит. А он знает Вику? Эй, парень!
Тот повернулся.
– Тебя как звать?
– Виктор.
– Ты Вику Кареву знаешь?
– Так, не близко, – сказал тот и добавил, усмехнувшись: – Близко – это вон Стасик с ней общался.
Ярко вспыхнул и с укором посмотрел на своего друга. Возможно, он рассчитывал отвертеться от тесного знакомства с Викой.
– То есть у тебя с Викой была любовная связь, – пригвоздил его Крячко, переходя на «ты».
– Ну… Любовью это сложно назвать, так, встречались. А что такого в этом, собственно?
– У вас были серьезные отношения?
– Если вы имеете в виду, собирались ли мы пожениться, сразу отвечу – нет, – словно извиняясь, улыбнулся Ярко.
– А что так?
– Ну, поймите сами: девочка из провинции, без образования, с манерами, далекими от хороших. На что она могла рассчитывать со мной? Да я ей ничего и не обещал.
– А когда в последний раз видел Викторию?
– Да мы расстались с ней несколько месяцев назад, примерно в апреле месяце это было. А откуда столько внимания к ее персоне?
Крячко решил проявить эффект неожиданности. Он сделал самое суровое лицо, какое смог, и отрубил:
– Виктория убита.
– Как? Как убита? Господи, какой кошмар! – побледнел Стасик. Кажется, он понял, к чему ведет сыщик, но не хотел в это верить.
– Единственный подозреваемый – это ты, – продолжал Крячко. – Ближе человека у нее в Москве не было, да и последний, кто ее видел, – тоже ты.
– Да что вы! – воскликнул Стасик. – Убийство? Да я бы никогда, увольте! Как я мог бы совершить такое? Уму непостижимо! – Он встал, налил себе рюмку коньяка и предложил Крячко: – Не желаете? – Руки его дрожали уже сильнее, но он продолжал играть роль аристократа и гостеприимного хозяина.
– Я на службе. Но всё равно спасибо.
– Как хотите, – кивнул Стасик и, одним махом опустошив рюмку, налил себе новую.
– Не переусердствуй, – заметил Крячко. – У меня еще много вопросов.
Парень молча выпил вторую рюмку и, немного успокоившись, сел на стул, подальше от Крячко. Тот вопросительно взглянул на него, и Ярко доверительно заговорил:
– Поймите, вы зря тратите на меня время. Я не убивал. Мне это ни к чему.
– Тем не менее, кто-то ее убил.
– А как… как она погибла?
– Ее утопили в Москве-реке. А перед этим свернули шею.
Ярко побледнел. Казалось, его сейчас стошнит.
– Увольте! Увольте! – замахал он руками. – Как я смог бы ее утопить, если я даже плавать не умею? Да у кого угодно спросите, не умею! Да и вообще воды до ужаса боюсь! К тому же свернуть шею… Мне уже плохо даже от одной мысли об этом.
Оценив внешний вид парня, Крячко тоже подумал, что он вряд ли был в состоянии это сделать. Но чувство, что на него можно еще надавить, не отпускало его, и он был уверен, что Стасика надо «дожимать».
– Повторяю – кроме тебя, подозреваемых нет. Кто еще мог это сделать? Не случайный же прохожий.
– Да откуда мне знать, кто это мог сделать? Да и знакомым я был далеко не единственным у нее! Кстати, она общалась с одной очень темной компанией!
– О чем речь? – поинтересовался Крячко, догадываясь, что скажет парень.
И точно, Ярко тут же перевел разговор на готов.
– Да подружилась она тут с каким-то сбродом! Сборище бездельников, отбросов общества! Тунеядцев! – На его лице было написано явное отвращение к «сброду», оно пылало гневом убежденного труженика.
– Можете поподробнее? – поинтересовался Крячко.
– Конечно. Был у нее друг какой-то, гот. Андрис, Эндрис… Кажется, так. Вот она и моталась с ним по его знакомым. У них там чуть ли не секта своя была. Готами себя называли. Собирались ночами на кладбищах, занимались какими-то мутными делами… Словом, личности темные. Она поначалу совсем с ума сходила от них. Одевалась так же, как и они, ночами пропадала, даже татуировку сделала с их символикой, представляете?
– Знаю я про их компанию, – кивнул Крячко. – Общались. Только вот Вика от них еще зимой ушла. Из-за тебя.
– Это они так сказали, ха! – с сарказмом воскликнул Ярко. – Да они вам что угодно скажут! Это же готы! Как можно сравнивать их слова со словами приличного человека? Не поделили что-то, вот и убили. Или вообще обряд какой проводили, черт их знает! Сатанисты и безбожники. А я – истинный христианин!
Он с гордостью обнажил цепочку на шее с золотым крестиком, потряс им, словно в доказательство своей невиновности, и продолжил: – Им вообще верить нельзя! А она – как ушла, так и вернулась! Вика – девушка общительная, я бы даже сказал, болтливая. Так что, скорее всего, они ее и убили. – Ярко убежденно мотнул головой и налил себе еще коньяка.
Крячко дал ему передохнуть, помолчав с полминуты, а затем произнес:
– Ну, а как бы ты описал ваши отношения?
– О! – закатил глаза Стасик. – Нечего и описывать. Так, мимолетное увлечение. Из тех, о которых забываешь через неделю после расставания. Возможно, у нее и были ко мне какие-то чувства, но у меня они очень быстро прошли. Да и, знаете, не под стать она мне. Ну, сами подумайте, молодая, бесперспективная девушка из области, да еще и из неблагополучной семьи. Зачем мне с ней связываться?
– Однако связались.
– Да говорю же, не связывался я с ней. Это было мимолетное увлечение, все давно прошло.
– А как давно вы расстались?
– Примерно в апреле.
– А из-за чего?
– Ну, просто… – Стас недоумевал непонятливости Крячко. – Просто отношения исчерпали себя!
– Вика была беременна, – в упор глядя на Ярко, «выбросил туза из рукава» Крячко.
– Ну, была, и что? – Щеки Стасика порозовели.
– От тебя, – уточнил Крячко.
– Такое, к сожалению, случается… – вздохнул Стасик. – Увы, проза жизни, издержки телесных отношений. Я поступил как джентльмен.
– В смысле?
– Дал денег на аборт, устроил в хорошую клинику. Разве мало?
– А она хотела оставить этого ребенка?
