Гуров знал, что ситуации со смертью кого-либо из пациентов всегда неприятны для клиники, порой они доходят даже до суда, но все-таки в подавляющем большинстве случаев клиника признается невиновной. На сегодняшний день никакой вины врачей выявлено не было, однако ситуация была иной. Просто вопиющей. Два убийства пациенток – такого не было в истории клиники «Медэксперт».
Появилась Ангелина Викторовна, положила перед Курчатовым карту и замерла.
– Что вы стоите? Идите уже! – снова набросился на нее завотделением.
Ангелина Викторовна обиженно поджала губы и вышла. Курчатов потянулся к карте, но Гуров опередил его и первым раскрыл. Судя по карте, Ксения Завьялова поступила в клинику второго апреля – в тот же день, что и Виктория Карева.
– Так, мне нужен лечащий врач Завьяловой, а также номер палаты, где она лежала, – потребовал Гуров.
– За этим нужно обращаться к администратору, – слабым голосом сказал Курчатов и снова потянулся к телефонной трубке, отдавая распоряжения.
Спустя несколько минут в кабинете появилась женщина-врач лет сорока пяти – высокая, статная, с забранными в «ракушку» на затылке светлыми волосами. Она вопросительно посмотрела на Курчатова, тот лишь махнул рукой – мол, садитесь.
– Вот, Элеонора Николаевна Балабанова, она наблюдала Завьялову, – сказал Курчатов.
– А что такое? – осведомилась та. – Завьялова – кто это? С чем лежала?
– С направлением на аборт, – сказал Виталий Павлович. – Но потом отказалась от проведения и выписалась.
– Ах да, припоминаю, – кивнула Балабанова. – Темно-русая, худощавая?
– Да, – подтвердил Гуров. – Что вы можете о ней сказать?
– Ничего. Обычная пациентка.
– Но она передумала делать аборт.
– Что ж, такое случается, – пожала плечами Элеонора Николаевна. – Это законное право женщины, она может отказаться от аборта в любой момент до начала операции – даже уже на кресле.
– А почему отказалась Ксения? Она как-то это объяснила?
– Она не обязана мне ничего объяснять, это ее право. Просто объявила о своем решении – и я тут же дала ей направление на выписку. Вот и все.
Балабанова держалась куда увереннее, чем завотделением. Во всяком случае, ни малейшего следа испуга или чувства вины Гуров у нее не заметил.
– Ее кто-нибудь навещал? – спросил Лев.
– Откуда же мне знать? Я провожу основное время в операционной, а не в палатах! Визиты родных и близких мы, разумеется, не фиксируем, такой практики просто не существует. Это все?
– Элеонора Николаевна, может быть, вы запомнили в этой девушке что-то необычное? Что-нибудь особенное? Это очень важно, поверьте.
– Увы, – вздохнула Балабанова. – И рада бы помочь, да нечем. У меня ежедневно новые пациентки, странно то, что я вообще ее вспомнила! Обычно забываю мгновенно, если только это не был какой-то особый случай. Я ведь ее даже не оперировала.
– А в каком состоянии она от вас выписалась? Я имею в виду состояние здоровья.
– В хорошем. У нее была небольшая анемия, я выписала ей курс препаратов. В остальном все в норме.
– То есть она решила рожать ребенка?
– Наверное, раз отказалась от аборта. Ну, если только не решила делать его по какой-то причине в другой клинике. Это тоже ее право.
– Понятно. Спасибо, Элеонора Николаевна, вы свободны, – сказал Гуров.
Балабанова, привыкшая подчиняться своему завотделением, посмотрела на Курчатова, тот согласно кивнул, и женщина вышла.
– Так в какой палате лежала Ксения? – напомнил Гуров.
– Что? Ах да. – Курчатов очнулся от своих мыслей и, опустив глаза в листок, сказал: – В восьмой.
– О как! – воскликнул Лев.
– А что такое? – забеспокоился Виталий Павлович.
– А вы что, забыли, что Вика Карева тоже лежала в восьмой палате? То есть они лежали вместе с Ксенией. И их обеих убили…
Гуров в упор смотрел на растерянно моргавшего, ничего не понимающего Курчатова.
– Подождите, подождите… – заговорил тот. – Вы что, хотите сказать, их убили потому, что они лежали в одной палате? Что за бред!
– Конечно, бред, – вздохнул Гуров. – Я этого и не говорил. Нам нужно выяснить, что произошло в той самой палате.
– Но что могло произойти в палате? – воскликнул Курчатов. – У нас охраняемое помещение, здесь практически не бывает никаких инцидентов! И лежат здесь одни женщины. Что могло такого произойти в нашей клинике, что привело к убийству этих женщин? При чем тут мы?
– Вот это мы и будем выяснять.
– Но как? Как вы собираетесь это выяснять? Опять отрывать врачей от работы?
– Надо будет – оторвем, – уверенно пообещал Гуров.
– Но при чем тут мы? При чем тут врачи?
– Виталий Павлович! – строго произнес Гуров. – Вы все время пытаетесь откреститься. Мне кажется, вы до конца не понимаете сути. Две пациентки вашей клиники погибли, а вы постоянно спрашиваете, при чем тут вы!
– Но они погибли не по нашей вине! – защищаясь, выкрикнул Курчатов.
– И это тоже еще предстоит установить.
– Но послушайте, – доверительно заговорил Курчатов, – вы что, полагаете, что наши врачи причастны к их гибели? Или я? Лев Иванович, у нас серьезная клиника. Зачем нам портить репутацию? То, о чем вы говорите, – это серьезный криминал! А у меня работают врачи, а не бандиты! Не головорезы! Это интеллигентные люди, профессионалы! Могу вам сказать, что в нашу клинику не берут работать кого попало. Цены на наши услуги умеренные, и за счет этого поток клиентов велик. Мы получаем достаточный доход, чтобы обеспечить своих сотрудников хорошими зарплатами. Поверьте, каждый из них ценит свое место. Ну, посудите сами – для чего врачам убивать пациенток? Это просто дикость какая-то! Я никогда ничего подобного не слышал. Вы подумайте!
Гуров и сам не видел причин, по которым кто-то из врачей мог убить девушек, да еще таким способом. Уж, наверное, врач в случае необходимости воспользовался бы более тонким и изящным методом, не оставляющим столь явных следов преступления. Нет, то был не врач, а кто-то другой. Кто-то, кого следовало найти и остановить во что бы то ни стало…
– Мне нужны списки женщин, которые находились в то же время в восьмой палате, – обратился Гуров к Курчатову. – Сколько в ней мест?
– Четыре, – ответил завотделением.
– Значит, еще двое… Если места не пустовали, конечно. Да, и на всякий случай – координаты остальных женщин, лежавших в то время в отделении.
– Да вы что! – всплеснул руками Курчатов. – Вы собираетесь их обходить, обзванивать? Лев Иванович! Вы понимаете, в какое положение ставите нашу клинику? Мы подписываем договор о соблюдении конфиденциальности! Вы не только портите нашу репутацию, вы… под статью нас подводите!
