– И что было дальше?
– Дальше девушка сказала – хорошо, я подумаю. И обе так на меня посмотрели, что я поняла, что мешаю им, и отошла. Они продолжили свою бурную беседу. А на другой день эта девушка выписалась, а вторая осталась.
«Очень странно, – отметил про себя Гуров. – Убеждала Ксению не делать аборт, а сама сделала. Почему такая неувязка? Может быть, аборт ей был необходим по медицинским показаниям? Но врачи вроде бы ничего такого не упоминали. Нет, все-таки нужно попросить Козлова провести более глубокое обследование тел девушек, с учетом этих обстоятельств».
– А они не говорили о себе, о своей личной жизни? Не объясняли, почему вообще решились делать аборт? – спросил он Варвару.
– Обе ответили уклончиво, дескать, у них такие обстоятельства. Как я поняла, обе были не замужем.
– А никто из мужчин их не навещал?
– Нет.
– Варя, а вы не заметили, эти девушки раньше были знакомы? Может быть, они вместе решили лечь в одну клинику?
Варвара задумалась.
– Не знаю… Думаю, что нет, они не были подругами, слишком уж разные. Одна – серьезная, интеллигентная и постарше. А вот эта девочка, – показала она на Вику, – такая… простоватая, даже, я бы сказала, нагловатая. Но разговаривала она, хоть и моложе, как бы свысока, словно учила ту девушку жизни.
– Угу, угу, – размышляя про себя, кивнул Гуров.
– Вы простите, мне нужно отойти, я не буду вам мешать, – проговорила Галина и, поднявшись, быстро пошла к воротам больницы.
– Да вы и не мешаете, – немного удивленно крикнула ей вслед Варвара, но Галина не остановилась, лишь бросила через плечо:
– Через час вернусь.
– Хорошо, Варя, что-нибудь еще вы помните?
– Нет, – призналась Варвара. – И потом, прошло уже больше двух месяцев. Все, что знала, я вам рассказала.
– И больше вы не видели этих девушек?
– Нет, никогда. Где я их могла увидеть? Разве что только здесь. Но ни одна из них сюда не возвратилась.
– Варя, дайте мне, пожалуйста, номер вашего телефона, – попросил Гуров.
Варвара продиктовала номер, и Лев занес его в свой телефон.
– Я могу вам позвонить, если возникнут еще какие-то вопросы, – пояснил он. – Не хочется вызывать вас повесткой, – поднялся со скамейки, пожелав на прощание: – Что ж, удачи вам в вашем нелегком деле.
– Вам тоже, – ответила Варвара, поднимаясь и отряхивая крошки со своей длинной юбки.
Выйдя за ворота, Гуров увидел Галину, стоявшую на тротуаре и разговаривавшую с кем-то по мобильному телефону. Увидев полковника, она быстро пошла вперед и, дойдя до остановки, села в подошедший автобус…
Глава 10
Крячко посмотрел на часы – было три часа дня. Он покачал головой – можно, конечно, надеяться на то, что искомая девушка Татьяна в это время находится дома, но вероятность этого не превышала, на его взгляд, пятидесяти процентов, все же разгар рабочего дня. Тем не менее домофон на подъезде одной из многоэтажек по Мичуринскому проспекту отозвался довольно быстро.
– Полковник Крячко, Главное управление внутренних дел, – сообщил Крячко в ответ на женский голос.
Она не сразу его впустила, несколько раз уточнив, не ошибся ли он номером, и только когда Крячко повторил, что ему нужна Татьяна Николаевна Колобаева, домофон, наконец, запищал.
На пороге квартиры Крячко встретила рослая девица лет двадцати, облаченная в спортивный костюм.
– Татьяна? – уточнил Станислав.
– Да, – с некоторой настороженностью ответила девица. – А вы точно из полиции?
Крячко развернул перед ней удостоверение полковника МВД, и настороженность Татьяны уменьшилась, но не полностью. Она посторонилась, разрешая ему пройти в квартиру, и проговорила, недовольно глядя на него:
– Все же не понимаю, какой интерес ко мне у полиции.
– Меня интересует все, что связано с Ксенией Завьяловой, – ответил полковник, присаживаясь на стул.
Попутно он обвел глазами комнату. Обстановка была самая обычная, которую можно встретить в стандартной квартире людей среднего достатка. Достаточно современная мебель, двери с «европейскими» ручками, диван, зеркало. На полу – линолеум, пластиковые окна, на стенах – пара незапоминающихся картин и несколько фотографий, на которых почему-то были изображены в основном боксеры и ринги.
– С Ксенией? – переспросила Татьяна. – А что такое, в чем она провинилась?
Крячко слегка улыбнулся и, придав лицу доверительное выражение, проговорил:
– Таня, давайте так, вы сначала ответите на мои вопросы, а потом – я на ваши.
– Хорошо, – кивнула девушка. – А что вы хотели узнать? Она была моим репетитором по английскому языку.
– Это я уже знаю. Меня интересует, как вы занимались, сколько, когда в последний раз…
– Занимались мы два раза в неделю, где-то с декабря. Но в конце марта она куда-то пропала. Я звонила ей, но телефон был отключен, недоступен. Ну, я подумала – может, украли… Но сама она так и не объявилась. А все же, что с ней случилось?
Не обращая внимания на вопрос, Крячко, в свою очередь, спросил:
– Вы с ней общались помимо занятий?
– Нет, она приходила ко мне домой, полтора часа занимались, потом она сразу уходила.
– Занимались прямо здесь? – обвел рукой комнату Стас.
– Да.
Его взгляд еще раз прошелся по фотографиям, скользя по лицам. В одном из боксеров в шлеме он вдруг узнал саму Татьяну.
– Занимаетесь спортом?
– Да, причем боксом, – усмехнувшись, ответила хозяйка квартиры.
Крячко оглядел теперь ее более пристально. Она была рослой, где-то метр семьдесят шесть, с довольно крупным, но симпатичным лицом. Вся ее фигура была, что называется, статной и справной.
– Вроде совсем не женское дело, – заметил он.
– А я всегда была больше похожа на мальчика, – ответила Татьяна. – Да и воспитывал меня в основном отец, поблажек никаких не давал. А потом я увидела объявление и пошла заниматься, из интереса. Тренер сказал, что из меня может выйти толк. Отцу, кажется, было даже приятно, что я боксерша. Он мальчика хотел, а родилась я… Ну, тут уж ему деваться было некуда, он и стал меня как пацана воспитывать. И, кстати, я ему за это благодарна. Меня и саму никогда не интересовали куколки-платьица. А насчет неженского дела – вы зря. Сейчас женский бокс в программе Олимпиад, – слегка насмешливо посмотрела она на Стаса.
– А английский вам зачем? – быстро спросил он.
– Отец заставил. Я когда боксом занялась, учебу запустила, тройки получала. В институт поступать не захотела. Он и спохватился – мол, дочь у него тупой выросла. А потом я постоянно езжу за границу, без языка там – никуда…
