Перфекционист – грустный клоун. Он жонглирует никому не нужными правилами и условиями, спотыкается о недостижимые стандарты и угождает прямо лицом в грязь. Он гоняется за счастьем, вместо того чтобы выпустить наружу то счастье, которое уже живет в его сердце. Он ищет идеального спутника жизни, вместо того чтобы самому стать таким. Перфекционист не замечает собственного совершенства. Он не видит своей красоты, цельности, удивительности.
Перфекционизм – это иллюзия. Это направленная на самого себя агрессия, замаскированная под высокие стандарты; это самолюбие, притворяющееся благородством; это страх и неуверенность в себе, прячущиеся за фасадом героизма. Это персональный ад, дразнящий вас обещаниями, которым не суждено исполниться. Каждый раз, когда вы отказываетесь от очередного «должен», очередного условия или правила, вы на шаг приближаетесь к совершенному, безоговорочному счастью. Каждый раз, отпуская собственный план обретения совершенства, вы уступаете место чему-то более высокому и грандиозному.
Радуйтесь без причины!
Предлагаю вам поразмышлять над одной идеей, необычной и божественной. Быть может, однажды она спасет вам жизнь. Вот эта идея: счастье не требует поводов!
Вскоре после публикации моей книги «Смех – лучшее лекарство» («Laughter the Best Medicine») я брал интервью у местного радиоведущего Гордона Эстли для BBC. Мы с Гордоном были добрыми знакомыми. Два года я был одним из ведущих его популярной утренней программы, посвященной лечению стресса, в которой отвечал на вопросы слушателей в прямом эфире. Вместо обычного интервью мы с ним решили провести эксперимент под названием «Беспричинная радость».
В 10:59 Гордон сообщил слушателям: «После новостей я докажу вам, что можно быть счастливым без всякого повода. Не переключайтесь!» Затем он передал слово ведущему отдела новостей. Снова выйдя в эфир, Гордон сделал вступление: «Говорят, это лучшее лекарство…» – после чего выдержал паузу секунды на три и без всякого объявления включил запись самого безудержного хохота, какой мне доводилось слышать.
На записи какой-то мужчина смеялся в течение 45 секунд. Сначала это были легкие усмешки, затем пофыркивание и сдавленный смех, который постепенно перешел в хохот. Смех оказался неумолимо заразительным. Гордон, его продюсер, девушка, читавшая прогноз погоды, и я дружно залились «беспричинным» смехом. Это было мгновение абсолютного счастья. И за ним последовало продолжение.
Весь следующий час телефон разрывался от звонков слушателей, желавших поблагодарить нас за эксперимент «Беспричинная радость». Кто нам только не звонил: и какая-то учительница, и врач, и флорист, и управляющий банком, и даже клоун. «Для счастья не нужен повод», – сказал один из звонивших. «Я всегда говорил, что счастье живет в наших сердцах», – поделился своей мыслью другой. «Радость бесплатна, и искренний смех ничего не стоит», – сказал третий. «Спасибо, что напомнили мне посмеяться», – поблагодарил четвертый.
Последней позвонила женщина с грустным голосом. «Вы действительно верите в беспричинное счастье, Роберт?» – спросила она. Я ответил, что в большинстве случаев помню о том, что счастье не требует повода, что любовь и доброта тоже могут быть беспричинными, но бывают дни, когда я об этом забываю. Тогда эта женщина сказала: «Видимо, сегодня у меня тоже такой день. Не могу найти ни одного повода для радости. Но сейчас я думаю, что, может быть, повод не нужен».
Правда в том, что для того, чтобы испытать счастье, повода не нужно. Ваше эго с этим не согласится, потому что оно не умеет быть, делать и давать «без причины». По его мнению, все должно иметь причину, например: «Я буду счастлив, если…», «Я буду счастлив, когда…», «Я буду добр, если…», «Я полюблю тебя, когда…».
Младенцам беспричинная радость свойственна от природы; они улыбаются без повода, смеются ради веселья и играют ради самой игры. Беспричинная радость свойственна и вашему абсолютному «я». Настоящее счастье не нуждается в поводах, в специальном оборудовании, в деньгах, в подходящем моменте, в разрешении, в оправдании, в идеальных обстоятельствах. Быть счастливым – значит вернуться в свое естественное, первозданное состояние.
Вы еще сохранили эту способность? Можете ли вы забыть обо всем и рассмеяться без всякого повода? Позволяете ли вы себе радоваться просто так? Улыбаетесь ли вы без причины? Не разучились ли вы любить безоговорочно, без причин, ожиданий и требований? Умеете ли вы быть счастливым просто потому, что вам так хочется? Попробуйте!
Остановитесь на минуту и подумайте о беспричинной радости. Проверьте, получится ли у вас без всякого повода наполнить свое сердце счастьем. Обратитесь к своему абсолютному «я» и думайте только о беспричинной радости: не нужно ни к чему стремиться, ничего зарабатывать, ничего заслуживать, искать поводы. Причины, условия и правила – это не более чем замаскированное сопротивление радости, невинности и способности снова жить без всяких оговорок.
Попробуйте сегодня провести эксперимент: будьте чуть более безрассудным, чем обычно. Вспомните, как это легко – выбрать радость, любовь, доброту. Начните хотя бы с этого:
– Будьте сегодня беспричинно добры к себе.
– Поцелуйте любимого без всякого повода.
– Выпейте шампанского просто ради удовольствия.
– На работе улыбайтесь без причины.
– Позвоните другу без всякого повода.
– Пошлите подруге цветы просто так.
– Решите, что сегодняшний день будет прекрасен несмотря ни на что.
– Поразмышляйте сегодня о беспричинной радости.
– Нарядитесь и поужинайте в ресторане без всякого повода.
– Пусть ничто не помешает вам сегодня быть собой.
Чем меньше условий вы предъявляете самим себе и окружающим, тем легче помнить о том, что на самом деле нет никаких причин не любить, не быть добрым, не радоваться жизни. Будьте безрассудны!
Настоящая решимость – это твердое «да»
Ключ к обретению счастья, любви и всего, чего вы хотите, – слово «да».
Получив приглашение на школьный вечер встречи выпускников – «Выпуск-1976», – Моника испытала, как она выразилась, «острый приступ кризиса среднего возраста и депрессии». Через две недели она пришла ко мне на первый прием.
– Я хочу пойти на встречу, но ужасно боюсь, – призналась Моника.
– Почему? – спросил я.
– Не забывайте, мне почти сорок, – ответила она и при этом выглядела крайне обеспокоенной.
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – заметил я, – но разве там не всем будет почти сорок?
– Да, – улыбнулась она, – но я за это время ничего не успела. Сначала мне был 21, затем 22, затем 23, а потом вдруг уже 38! А жизни-то у меня никакой нет! Меня печалит то, что у меня нет ни мужа, ни детей, ни романа, а время уходит.
С двадцати лет Моника работала моделью, жила то в Нью-Йорке, то в Париже, то в Лондоне.
