— Пойду… с женишком побеседую… обменяюся… этими… как его… поклонами… колечко вот возверну…
— А поднос тебе зачем?
Подносу я взвесила. Хороший, из ольхи сделанный, полированный гладенько, в палец толщиною.
— Для поддержания беседы, — ответила и к грудям прижала. — А то ж сам говорил, что для светское беседы главное — правильную тему выбрать…
Арей только кивнул рассеянно, в мысли свои погруженный. Выбор-то он сделал, но не вышло бы так, чтоб о выборе том жалеть начал.
Каково это, знать, что мог себе магию возвернуть, да сам отказался?
Ох, не желаю я ведать…
Кирей, как и думалося, ждал меня внизу.
Поклонился. Под локоток подхватил…
— Как самочувствие твое, Зославушка? — осведомился преласковым голосом, у меня от энтого голоса ажно в роте слиплося. Меды им бы сластить, цены б оным медам не было б.
— Спасибо, — ответила. — Хорошо… замечательно даже…
И рученьку высвободила.
Двумя-то рученьками поднос держать сподручней. А уж бить-то и вовсе расчудесно… не меч, конечно, но от меча Кирей, глядишь, и увернулся б. С подносами ж у него практики не хватило.
В самые роги попало.
Ажно хрустнули.
Иль поднос это? Жаль, если поднос… казенное имущество портить нехорошо.
— Зося! — Кирей головой тряхнул и обеими руками за ее ухватился. — Ты чего творишь?
А треснул-таки поднос. Пополам развалился. Вот оно как… царские-то головы прочны, выходит… может, того, как Милослава повествовала, эволюционно приспособилися к венцов ношению? Оне-то, поди, тяжеленные, от и кости толстейшие сделалися…
— Я творю? — Половинки подносу я выкинула и за рог Кирея ухватила.
И вправду удобне!
Он дернулся было, да только я крепко держала, рука-то у меня хваткая, на старостином козле бодучем, чтоб ему вовек травы зеленое не ести, тренированная.
— Я, — говорю, — творю? Это ты чего вытворяешь, душа твоя азарская?!
И рога вниз кручу. Оно, конечно, политически сие недальновидно с чужеродным царевичем так себя вести, но царевич оный крепко со своими интригами у меня поперек горла встал…
— Ежель можешь помочь, то помоги… а то условия…
— Да не злись, я ж как лучше хотел…
И чего тут лучше?
— Я б вечером к нему сам заглянул! Зато ты знаешь, чего он как мужчина стоит… и он сам знать будет. Для него магию потерять — самый большой страх. А выбор этот — искушение… и он правильный сделал… был бы другой… рог отпусти, женщина!
— Девка. — Я и хватку ослабила. Ишь ты… искушение… заговорил. — Бабой я после свадьбы стану…
— Ну… не всегда обязательно до свадьбы ждать…
Тут я и второй рог прихватила.
— Ладно, ладно… пошутил я! Успокойся… и подумай… сегодня я к нему пришел… а завтра и кто другой подойти может… с интересным предложением. Только не тебя взамен попросит, а…
Роги я выпустила.
И Кирей, распрямившись, лоб потер.
— Ничего ведь не окончено, Зослава. Наоборот, все лишь начинается… стой, — руку мою он перехватил. — Колечко пока поноси… раз помогло, глядишь, и другим разом пригодится.
— Но…
— Мы же договаривались, Зославушка, — осклабился Кирей. — До лета ты моя невеста… аль от слова своего отступишься?
От же… и на кой ему сие надобно? Только… прав он. Слово я давала, и ныне нехорошо возвертать… да и оставлять нехорошо.
— С племянником я сам переговорю. Если в голове его не совсем пусто, то поймет.
Вот берут меня сомнения, да…
— Погоди, — говорю, — а что было б, если б Арей… не так выбрал?
Кирей на всяк случай от меня отступился, роги пощупал, убеждаяся, что на месте оные, и сказал:
— Некоторые ритуалы, Зослава, бывают зело опасны для жизни…
ГЛАВА 64
Последняя
— Ах, и схудла-то ты, схудла… лица нетушки. — Бабка причитала, по старое привычке подвывая в особо жалостливых местах, при том норовила подвинуть ко мне то мисочку с яблоками мочеными, то пирожки, то шанежки, то иную снедь, от которое стол не ломился исключительно в силу своей основательности. — Глазыньки запали… щечки взбледнули…
— Чего?
Пирожки в меня не лезли.
Как и шанежки, яблочки и перепела, в меду тушенные, поданные на блюде посеребренном, что бабку мою в превеликую восторгу привело. Она это блюдо то одним боком поворачивала, то другим, то пальчиком с краешку скребла, проверяя, крепко ль серебрение.
— Бледная, кажу, что тать… этак сбежит твой рогастенький…
— Нехай себе бежит, — отмахнулася я.
Не то чтоб я еще злилася на Кирея, так, самую малость, но вот… вот вновь влез без мыла в душу! Да ладно бы мою, я-то привычная, нет, он к бабке моей сунулся.
С уваженьицем.
С дарами.
Домину экую снял, чтоб сродственникам моим, значится, не горевать на улице. Ага, бабку знаючи, не верю я, что при ней ни единое монетки не осталося на гостиницу. А гостиница, чай, дешевше, нежели этакий терем.
Каменный.
О башенках с крышами, красною черепицею крытых. На кажное — флюгер позолоченный ворочается, скрипит. На одной — петушком, на другой — конником…
На башенках — балкончики.
На балкончиках — кадки с цветами… ну, то бишь, по весне они-то с цветами, а нынешним часом с сугробами. Но бабке сие все одно по сердцу пришлося. Повадилась кажное утро на балкончик выходить. Взденет халату азарскую с птицами золотыми поверх сарафану, голову платочком повяжет, чашку парпоровую с кофием прихватит и сладостев, чтоб закусывать напой горький.
И встанет, глазеет на жизню столичную…
С балкона-то всю площадь как на ладони видать. От ей и любопытственно… она-то у меня в жизни никуда не выезжала, разве что по лекарское надобности, тут же ж…
Пока я там, значится, валялася при смерти, бабка дом скоренько обжила. Ни дать ни взять — боярыня столбовая. И все-то ее слушают, обращаются с почтением, по батюшке, поклоны бьют, а она только кивает со снисхожденьицем.
Ей-богу, как увидала, так руки засвербели по розге хорошей.
Правда, меня увидав, она разом про важность всякую позабыла, рученьками всплеснула, обнимать кинулася, целовать, причитаючи… стол накрыть велела и потчевать взялася, а заодно уж поведала, как оно вышло так…
— А мы токмо к Новоельням выбралися, — бабка-таки угомонилася, присела на лавку, ковром застланную, подперла подбородочек рученькой. — Ой, как выбралися… поначалу-то вас вовсе схоронить удумали, потому как лежите в кровище, глянуть страшне… не дышите… только кудлатенький грозиться начал, царевым именем, стало быть, и батькою своим… значит, и вправду посадников сын?
