Как оказалось, маму встревожил наш вечерний разговор, она заглянула в мою комнату, увидела открытое окно и позвала отца. Помощь пришла очень своевременно, но затем последовали долгие, малоприятные объяснения. В конце концов, обозвав лунатиком, меня оставили в покое, запретив даже близко подходить к открытому окну.
* * *
Густой туман устилал дно оврага, скрывая тропу, и казалось, что я вброд пересекаю молочную реку. Утренняя прохлада и ожидание нехороших вестей доводили до нервной дрожи – пожалуй, так скверно мне не бывало даже перед годовой контрольной по алгебре. Наконец за деревьями замаячила высокая крыша старого коттеджа.
– Привет, Зизи! – Из кустов вылез промокший от росы Костик. – Ну и холодрыга сегодня!
– Привет. А что ты тут делаешь?
– Как? – Он запрыгал на месте, пытаясь согреться. – Наблюдаю за домом дяди Славы. Помнишь, ты сама одобрила эту идею.
– Ах, вот о чем речь… – Судя по всему, такими оказались последствия его не расслышанного мною в метро монолога. Робкий паренек все же хотел участвовать в приключениях и нашел себе более спокойное занятие, нежели быть моим оруженосцем. Все это время он следил за домом Чеслава. Сделав вид, что нахожусь в курсе происходящего, я поинтересовалась:
– И каковы результаты?
– Сперва ничего не происходило. Дядя Слава уезжал на весь день и возвращался только к вечеру, а вчера… Вчера я увидел такое! Он вытащил из машины мертвого парня с окровавленной головой и отнес его в дом. Нет, не зря люди считают дядю Славу сумасшедшим – он и в самом деле способен на страшные преступления.
– Чеслав невиновен, это я так отделала бедолагу.
– А… – озадаченно почесал нос Костик. – Понятно.
Калитка была открыта, и мы вместе вошли в сад. Подходя к коттеджу, Костик неожиданно нырнул в кусты, шепнув, что хочет наблюдать за событиями с почтительного расстояния. Мне пришлось долго и настойчиво ломиться в дом, пока за дверью не послышались приближающиеся шаги.
– Крикуна украли, – без долгих предисловий сообщила я вышедшему на веранду Чеславу. – В тот самый момент, когда мы стояли на лестнице. Его подменили каким-то уродом, а маме кажется, что она видит сынишку.
– Нельзя было оставлять тебя одну.
– Вы же спасали Андрея. Как он?
Чеслав не ответил – легкий шорох в кустах заставил его молниеносно обернуться, приготовиться к атаке:
– Кто здесь?
– Вылезай, Костя, тебя все равно засекли.
Он вылез из засады, смущенно поздоровался. Чеслав нахмурил брови:
– Я же просил не привлекать посторонних. Парень может пострадать ни за что.
– Мы с ним об этом уже говорили. Бесполезно. По правде сказать, Костя однажды спас меня.
– Хорошо. – Чеслав махнул рукой. – Если кому-то надоело жить – это его личное дело. Заходите.
Мы устроились на веранде в стареньких, расставленных возле стола плетеных креслах. Чеслав задумчиво вертел в руках карандаш:
– Ты спрашивала об Андрее. Эту ночь я провел, изгоняя Лунного духа, но… Если твой приятель не очнется в течение ближайших часов, на возвращение к жизни можно не рассчитывать.
Услышав такое, я первым делом захотела броситься к Андрею, но взяла себя в руки, решив, что есть дела поважнее сентиментальных сцен:
– Ладненько, это подождет. Сейчас самое важное – спасти Крикуна. Когда мы едем в Москву?
– Мы никуда не едем, – мрачно ответил Чеслав. – Сейчас все зависит от твоего Андрея. Только ему известно, где будет проходить ритуал.
– А нельзя ли пока обследовать все подозрительные места? – вмешался в разговор Костик.
– Жертвоприношение произойдет сегодня до полуночи, а в Москве очень много лесопарков и зон отдыха, где могут собираться лунатики.
Мы замолчали. Костя уныло разглядывал застекленную ромбиками веранду, Чеслав возился с бутербродами и кофе, намереваясь угостить нас завтраком, а я наблюдала за ними, не зная, как быть дальше. Бутерброды не лезли в горло, бездействие лишало остатков душевного равновесия:
– Я пойду к Андрею.
– Иди. Боюсь только, от твоего визита не будет особой пользы.
Поднявшись на второй этаж, я разыскала комнату, в которой находился Андрей. Он лежал на потертом диванчике, очень напоминая холодный, бледный труп.
– Андрей…
Конечно же, он не слышал моего голоса – слишком далеко находилась сейчас его душа. Я прошлась по комнате, села на подоконник у открытого окошка. Было холодно и очень тихо, только вдали слышались гудки проходящих электричек.
Чеслав говорил, что спасти Андрея могло только чудо, но, несмотря на то и дело случавшиеся со мной сверхъестественные события, я не верила в хорошие, добрые чудеса. Магия не приносила счастья – она калечила, губила, а за полученные с ее помощью блага надо было платить очень высокую цену. И все же жизнь Андрея стоила того, но, увы, мне не были известны секреты колдовства… Я подошла к нему, села на пол возле дивана и почувствовала, что вот-вот разревусь.
– Почему все так нелепо складывается, Андрей? Когда ты сказал, что любишь меня… короче, это были очень важные слова. – Я шмыгнула носом, посмотрела на бледное, неживое лицо Андрея. – Знаешь, когда мы познакомились, я считала тебя немного чокнутым занудой. Мне не очень-то нравились парни, которые читают книжки, они мне казались чахлыми ботаниками. А теперь… теперь я поняла, что люблю тебя… Правда… Жаль только, это уже не имеет никакого значения. Прости, Андрей… Больше я никого никогда не полюблю… Только тебя…
Слезы лились по щекам, а сидевшая в сердце тоска становилась все острее и острее. Не знаю, сколько прошло времени за этим неконструктивным занятием, но внезапно я поняла, что должна жить дальше. Надо было выручать Крикуна, и на безутешные рыдания над остывшим телом просто не оставалось времени. Я поцеловала Андрея в холодный лоб, поправила потекшую подводку глаз и направилась вон из комнаты. За спиной послышался тихий вздох.
– Андрей?!
Он открыл круглые, на данный момент имевшие довольно бессмысленное выражение глаза:
– Зизи…
– Собственной персоной. С возвращеньицем.
– Где я? Что произошло? – Он попытался подняться с диванчика, но не смог. – Почему мне так плохо?
– Андрей, напрягись, сосредоточься и расскажи все, что помнишь. От этого зависит жизнь ребенка.
– Ребенка? Да, о каком-то ребенке шла речь… – пробормотал он и снова закрыл глаза. – Главное – ты здесь.
Я попыталась растолкать его, а потом, потеряв надежду сделать это, ринулась к Чеславу:
– Он очнулся, а потом, так ничего не сказав, отрубился вновь. Что будем делать?
– Ждать. – Чеслав подлил кофе в кружку. – Самое важное – к парню вернулось сознание. Скоро он вспомнит, что произошло. Хочешь перекусить?
