Сургин метнулся к забору, вдоль него пробежал до гаражей. И юркнул в кусты, тянувшиеся до самых ворот. Вскоре он оказался у центрального въезда в усадьбу. До сторожки — шесть метров. Секундный бросок.
Сургин посмотрел в сторону дома. Два окна первого этажа темны, верхнее — центральное и единственное — по-прежнему светится, в нем никого не видно. Так оно и должно быть. Сгруппировавшись, Андрей рванулся к домику у ворот, ударом ноги распахнул дверь. Увидел растерянную физиономию охранника, в которую тут же выпустил две пули. Тело боевика упало со стула. Андрей прикрыл дверь. Уличный этап отработан. Но останавливаться не стоит. Интересно, дверь в большой дом с крыльца открыта или на запоре? Второе нежелательно. Придется рвать ее гранатой. Другого выхода нет, а это резко ухудшит его положение. Ухудшит, но не превратит в критическое. Просто придется и дальше пользоваться гранатами. Это вызовет шум и поднимет банду на базе. Но у Сургина будет время скрыться! По крайней мере, оно должно остаться, если не произойдет непредвиденного сбоя, от которого никто никогда и нигде не застрахован!
Андрей рванулся к дому. Две-три секунды — и он на крыльце. Здесь замер, прислонив ухо к двери. Но ничего не услышал. Это хороший признак. Итак, по схеме два охранника должны находиться в креслах справа от камина. Должны, но не обязаны. Так что следует приготовиться расстрелять всю обойму веером, оставшимся боезапасом первого магазина. А в нем 13 патронов. Этого хватит! В случае чего пистолет с глушителем под рукой. Еще восемь зарядов. Теперь решить бы тихо вопрос с дверью! Андрей прислонился к ней, чуть надавил. Правая створка слегка поддалась. Сургин облегченно вздохнул. Вход открыт. Он надавил еще немного. Образовалась крохотная щель, которая, впрочем, позволяла заглянуть внутрь. Но это ничего не дало майору. Он увидел лишь коридор, часть большой комнаты и проход, в конце которого должны находиться еще два помещения. В них днем отдыхали женщины, которые ночью обслуживали бойцов Джалала. Другими словами, проститутки. Хотя так назвать несчастных, силой уведенных из собственных домов, молодых, незамужних и беззащитных женщин, нельзя. Но именно такую роль отвел им Джалал, притащив в свой гадюшник, от которого скоро ребята отряда «Гарпун» камня на камне не оставят. Но это произойдет позже, после того, как выполнит свою задачу он, майор Москвитин-Сургин, секретный агент-одиночка. Подняв ствол вверх, Андрей распахнул дверь и вошел в дом, миновал коридор, из которого справа вела дверь на второй этаж, и оказался в большой гостиной. Охранники, развалившись в креслах, поставив автоматы рядом, мирно беседовали между собой. Головы они повернули одновременно и даже не успели удивиться. Андрей плотно нашпиговал свинцом их черепа, стреляя на этот раз короткими очередями. Закончив, поднял ствол, резко повернулся, застыв на месте, напряженно вслушиваясь в тишину спящего, обреченного дома.
Впрочем, спали в нем только пятеро. Две жены с детьми в первых двух комнатах второго этажа, да сам господин Джохар Дзокоев — Джалал в спальне. Охранник же покоев босса наверняка бодрствовал. Хотя как знать? Может, дремлет, спокойный за свой пост, вполне обоснованно рассчитывая, что до Джалала добраться невозможно. Все же кругом охрана: и на улице, и на первом этаже, и даже на хребте, а в ближайшей роще две сотни вооруженных до зубов головорезов. Совсем скоро все станет ясно. Сургин подумал, чем хороши эти дома-крепости. Построены они из камня, имеют толстые стены и узкие, небольшие окна. Все это полностью гасит звук хлопков, который все же имеет место даже при стрельбе с использованием глушителя. Будь дом блочный или кирпичный, кто знает, не услышали бы наверху эти подозрительные и характерные хлопки. Но следует заканчивать работу. Осталось совсем немного. Андрей, заменив магазин в автомате и аккуратно, без щелчка, плавно передернув затворную раму, приводя «ВАЛ» в боевую готовность, медленно направился к лестнице. Лишь бы ступени не скрипели. Иначе придется мухой лететь в коридор второго этажа, чтобы опередить охранника. Но деревянные ступени не издали ни звука. Они были новыми, даже еще сырыми. Видимо, Джалал буквально накануне заменил эту лестницу. Молодец джигит, правильно сделал. Все ты сделал правильно, кроме того, что решил взять в руки оружие и применить его не только против солдат ставшей вдруг вражеской для тебя армии, но, в большей степени, против обычных, мирных жителей. А это уже поступок не мужчины, а презренного подонка, мрази, не имеющей права жить.
Андрей поднялся на площадку второго этажа. Прислушался. И не услышал ничего. Лишь густая тишина повисла в воздухе, словно пелена плотного тумана. Андрей поднял ствол. Три, два, один. Начали!
Сургин вышел в коридор.
Он увидел охранника, сидящего в кресле в конце прохода. Тот спал, развалившись, откинув голову на спинку. Пуля пробила охраннику горло. Боевик, вздрогнув, захрипел, завалился набок, так и не открыв глаза. Интересно, что ему снилось перед тем?.. Черт, что за мысли. Какая разница, что снилось боевику? Теперь ему уже ничего не приснится. Он уснул вечным сном. Сургин двинулся по коридору. По схеме слева кабинет, а справа спальня Джалала. Один ли он там? Лучше, если один. Хуже, если с одной из жен. Тогда придется убивать обоих. Иначе не получится.
Сургин, оглянувшись, медленно повернул круглую металлическую ручку двери. Та поддалась, и дверь постепенно открылась. Андрей увидел главаря банды. Тот лежал на широкой кровати в обнимку с голой, молодой, черноволосой и красивой женщиной. Жаль! Андрей сделал несколько шагов, обходя семейное ложе справа. Видимо, Дзокоев спал вполглаза или внезапное чувство опасности заставило его проснуться. Он открыл глаза. И тут же, надо отдать должное его реакции, сунул руку под подушку. Но бесполезно. Сургин, вскинув автомат, пропорол его волосатую грудь короткой, в три патрона, очередью. Джалал задергался. От этого, а может, от хлопков, проснулась и женщина. Первое, что она увидела, — свою окровавленную руку, сброшенную с груди забившегося в конвульсиях мужа, а затем — человека в камуфляже с автоматом в руках. Она открыла рот. Еще секунда, и дом огласился бы диким воплем, Андрей не дал закричать молодой чеченской красавице, с сожалением выстрелив ей в голову. Наступила мертвая тишина. Ощущался запах пороха и крови. Сургин вздохнул. Вновь, после стольких лет непрерывной войны, он убил невинного человека. Но у майора не было выхода. Черт возьми, почему у него опять не было выхода? Однако в сторону эмоции. Его еще долго будет преследовать последний, полный животного страха взгляд этой женщины и ее раскрытый в немом крике рот. И он еще будет метаться во сне, пытаясь уйти от этого видения. Но это будет потом. А сейчас надо завершать работу и уходить, чтобы продолжить выполнение задания в стане Аджара. Помня наказ Салахаева, Сургин снял с пояса, прикрывавшего подсумки с гранатами, свернутый в скатку холщовый мешок, подошел к Джалалу, открытыми, начинающими стекленеть глазами смотрящему в потолок. Извлек из ножен тесак и одним выверенным ударом отрубил голову бандита. Черная кровь тут же залила белоснежные простыни. Подождав, пока кровотечение ослабеет, Сургин поднял за спутавшиеся волосы голову Джалала и, брезгливо морщась, бросил ее в мешок, который закрепил ремнями сзади, как ранец. Все! В доме больше нечего делать!
Он спустился на первый этаж, вышел на улицу. Прислушался. Вокруг все та же гнетущая, прерываемая лишь шорохом воды в арыке и слабым треском цикад, тишина. Возле гаража увидел лестницу. Перебравшись по ней через забор, пробежал, пригибаясь, открытый участок от ограждения до балки, спустился в небольшой овраг и пошел в сторону реки. Спустя пять минут его встретил Берзоев.
