— … арабы, берберы, испанцы, португальцы, французы… — охотно продолжил Алесь.
— Еще нужно назвать туарегов…
— И чернокожих гнауа — потомков рабов, которых в Средние века приводили сюда с тропического юга!
— Кое-что в голове еще осталось! — расхохотался Богдан, прекратив перечисление. — Да, каждый народ принес что-то в сегодняшнюю культуру княжества. Когда мы найдем этих римлян (если, конечно, мы их найдем), нужно будет потребовать у Жаклин, чтобы она отпустила нас на денек-другой на экскурсию в горы. А то ведь никаких развлечений. Отправимся в глубь страны, ненадолго сменим обстановку…
— Или на побережье океана, — мечтательно сказал Алесь. — Там тоже сейчас неплохо.
— Поплавать захотелось? — прищурился Богдан. — А не замерзнешь в зимних волнах?
— Какое там — замерзнешь! Мне хотя бы на время избавиться от этой проклятой жары!
Действительно, несмотря на середину января, даже в тени скалы было довольно жарко, термометр показывал тридцать четыре градуса — в России, Беларуси и Украине подобная температура бывает только в самый разгар лета.
Попробовав жидкость, вытекающую из агрегата, друзья поняли, что процесс перегонки пора останавливать — весь содержащийся в браге алкоголь уже перекочевал в большую пластиковую бутыль. Семидесятиградусного напитка получилось на удивление много — двадцатипятилитровая емкость заполнилась до краев.
— Я так думаю, — сказал, оценивающе глядя на результат своих трудов, Алесь, — нам этого должно хватить до самого окончания экспедиции.
— Это только в том случае, — наставительно поднял палец Богдан, — если напиток будем употреблять только мы вдвоем.
Затаскивая заветную посудину в дверь своего жилого домика, Алесь и Богдан услышали голос бегущего в их сторону бригадира местных рабочих. На арабском языке, который Богдан освоил уже довольно неплохо, бригадир кричал что-то об обнаруженной землекопами удивительной находке. Спрятав бутыль, приятели торопливо отправились на место.
— Уж не искомое ли обнаружено, как думаешь?
— А вот сейчас увидим…
Возле свежего раскопа, который был начат только сегодня, уже успели столпиться чуть ли не все рабочие экспедиции. То, на что несколько минут назад наткнулись землекопы, несомненно, являлось останками человека. После первого же взгляда на череп в сильно проржавевшем шлеме, рядом с которым угадывались очертания человеческой фигуры, облаченной в остатки античных доспехов, Алесь и Богдан поняли, что главная цель экспедиции достигнута — обнаруженный в песках скелет два тысячелетия назад был римским воином.
— Есть! — прошептал Алесь. — Вот оно.
— Ну, так где же наша мадам? Вот уж она теперь обрадуется! — сказал Богдан, склоняясь над скелетом древнеримского легионера.
— Это точно! — Алесь до глубины души был взволнован увиденным. — Я ведь тебе говорил! Я с самого начала не сомневался, что мы их найдем!
Правота профессора Жаклин Давидофф, которую упорно не хотели признавать чуть ли не все историки и археологи мира, теперь была доказана. «Братья-славяне» уже предчувствовали, что скоро информационные агентства разнесут по свету сообщения о сенсационной находке, и в археологическом лагере нужно ожидать паломничества ученых с известными именами. Но Алесь и Богдан не знали, что самой Жаклин уже никогда не суждено узнать о выдающемся открытии, к которому она шла всю свою жизнь.
— Гляди, доспехи у него совсем истлели, — заметил Алесь. — И меч-гладиус полностью проржавел.
— А вот наконечник пилума почти целый, — добавил Богдан.
«Пилумами» назывались короткие копья с длинными и тяжелыми металлическими наконечниками, которые в древности успешно использовали римские воины и не только они. Брошенный умелой рукой пилум при удачном попадании в цель мог пробить довольно толстые доспехи и даже пронзить врага насквозь. Под тяжестью впившихся в них копий щиты, которыми прикрывались вражеские солдаты, приходилось отбрасывать из-за невозможности дальнейшего использования. От деревянного древка пилума, на которое, по-видимому, опирался древнеримский воин перед смертью, за две тысячи лет не осталось и следов. А вот его длинный и широкий наконечник, немного напоминающий австрийский штык времен Первой мировой войны, сохранился почти нетронутым.
Друзья немедленно приступили к привычной работе. Археология — наука непростая. Многим представляется, что после обнаружения чего-то интересного делать практически ничего не остается. На самом деле это совершенно не так. В случае неумелого обращения с находкой ее можно просто загубить. Поэтому друзья действовали строго по правилам. Найденный скелет с остатками амуниции и оружия предстояло предварительно очистить от верхнего слоя почвы. Затем его необходимо было обработать специальными составами, предохраняющими пролежавшие почти две тысячи лет под толстым слоем песка древние артефакты от разрушающего действия кислорода. Существует масса примеров, когда предметы, успешно пролежавшие в земле века, оказавшись на поверхности, за короткое время рассыпались в прах. Кроме того, обнаруженные находки все до одной нужно было немедленно зафиксировать, многократно сфотографировать и запечатлеть их внешний вид и расположение в раскопе на видеокамеру. В этой науке учитывается все, вплоть до мельчайших подробностей. Иногда именно мелочи и играют важнейшую роль. На время процесса Богдан и Алесь приумолкли, оставив на время привычные шуточки, лишь изредка перебрасываясь фразами строго научного содержания. С головой погруженные в работу, Алесь и Богдан не сразу различили в шуме ветра пустыни стрекот мотоциклетного мотора.
— Наверное, это наши новые знакомые почему-то решили вернуться обратно, — заметил Алесь, подымая голову над раскопом.
— Ну! Что-то уж слишком быстро, съездить в город и назад они бы еще не успели, — добавил Богдан.
За работой у друзей почти вылетели из головы мысли о похищении российских гонщиков и о том, что же могли предпринимать сейчас их таинственные гости. Профессиональное дело так захватило их внимание, что археологи не сразу заметили — местные рабочие, только что окружавшие их плотным зрительским кольцом, вдруг все до одного куда-то подевались.
— И куда это все наши землекопы разбежались? — слегка удивился Алесь, продолжая распылять над драгоценной находкой оберегающий ее от разрушения состав. — Как будто корова языком слизнула.
— А кто их знает! — Богдан держал в руках профессиональный фотоаппарат, прикидывая, с какой точки лучше начинать съемку. — Меня это сейчас мало волнует.
— Слушай, а ведь это никакой не мотоцикл, — сказал Алесь, проводив взглядом промелькнувший над барханами мотодельтаплан, треугольные крылья которого были окрашены в желто-коричневые цвета пустыни.
Глава 21
Сахара — коварная пустыня и часто напоминает о себе неожиданно. О ней можно смело сказать — страна контрастов. Бывает, что путешественники отправляются в путь, когда ничто вокруг не предвещает плохой погоды. Воздух еще чист и спокоен, но в нем уже разливается какая-то таинственная тяжесть. Постепенно небо над горизонтом начинает розоветь, затем принимает фиолетовый оттенок. Это где-то далеко ветер поднял и гонит в эту сторону желтые пески пустыни. Вскоре ситуация меняется — мутное солнце уже едва пробивается сквозь быстро несущиеся песчаные тучи. Становится трудно дышать, кажется, что песок вытеснил собой воздух и заполнил все пространство вокруг. Ураганный ветер несется со скоростью в шестьдесят, а иногда даже в восемьдесят километров в час. Песок обжигает, душит, сбивает с ног. Бури в Сахаре обладают необычайной силой. Бывалые караванщики рассказывали, что иной раз тяжелые верблюжьи седла уносит ветром за сотни метров, а камни величиной с куриное яйцо катятся по земле, как горох. Такая буря может длиться неделю и даже дольше, и тем, кого она застает в пути, очень не повезло.
