Эта дорога тянулась с севера на юг между нескончаемыми барханами пустыни. В течение сотен и даже тысяч лет по ней передвигались лишь караваны верблюдов. И только в последние десятилетия к вьючным животным добавились механические создания человеческих рук — автомобили. Хотя и теперь интенсивным движением эта бывшая караванная тропа не отличалась. Небольшой оазис среди песков выглядел почти так же, как он мог бы выглядеть сто, двести или даже пятьсот лет назад. Время было почти не властно над ним. Лишь рекламный стенд с эмблемой «Кока-колы» большим красным пятном выделялся среди зелени пальм и эвкалиптов, напоминая о существующей где-то вдалеке цивилизации. Сразу с двух сторон одновременно к оазису приближалось несколько автомобилей самых новых моделей — «Хаммер» и два «Лендровера» с севера, а также два «Мерседеса» и вездеход фирмы «Ниссан» с юга. «Хаммер» и «Лендроверы» остановились, не доезжая до оазиса. «Мерседесы» с «Ниссаном» проехали мимо него, не останавливаясь, и замерли в пятидесяти метрах от уже поджидавших их трех других машин.
Через пару минут дверка «Хаммера» распахнулась. На песок ступил человек, закутанный в белый бурнус. Было заметно, что он уже далеко не молод, хотя и стариком называть его было еще рано. Человек довольно бодрым шагом двинулся к «Мерседесам». Из одного из «Мерседесов» вышел другой человек — в точно таких же белых одеждах. Издали эти люди выглядели почти одинаково. Только тогда, когда они приблизились друг к другу и обнялись, стало заметно, что один из них все же старше другого. Хотя внешне они были очень похожи друг на друга.
— Послушай, Насир, я совершенно не помню, как ты тогда, в детстве, вытаскивал меня из фонтана, — сказал шейх, когда ритуальные объятия и поцелуи, за которыми наблюдали обе свиты через окошки автомобилей, закончились. — Глядя на это, я даже прослезился. И почему я никогда раньше не видел этих документальных кадров?
— Слуги уговорили меня ничего не говорить родителям о твоем падении в фонтан, — ответил принц. — Ну, а я по доброте душевной так и поступил, чтобы причин для волнения у отца и матери не возникло. Ты ведь понимаешь, что ждало слуг, если бы наш отец об этом узнал?
— Да, теперь я понял, — усмехнулся шейх. — А тебе, небось, влетело за промокшую одежду?
— Еще как! — ответил принц. — Мне тогда досталось. Ничего удивительного, ведь мой костюм был совсем новым — я, по-моему, чуть ли не впервые его надел. А ты должен помнить, каким строгим иногда бывал наш отец.
— Ты всегда был очень добрым к нашим слугам, брат, — покачал головой шейх. — И не только к ним. Но ты не ответил на мой вопрос. Так откуда же все-таки появились эти старые кадры с мальчиками?
— Вдова Абдаллаха отдала мне эту пленку два года назад, — сказал принц. — Старый слуга никому не показывал ее до самой своей смерти. Только после его кончины выяснилось, что существует такой уникальный материал. Я позаботился о том, чтобы кадры были отреставрированы и переведены в современный формат. Нельзя же допустить, чтобы все это пропало. Наше детство.
— Так наш Абдаллах умер? — Шейх помрачнел, поцокав языком. — Ай-яй-яй… Я не знал. Прошло уже два года — а я ничего об этом не знаю.
— Уже два с половиной, — уточнил принц Насир.
— Тем более. А кто еще из наших слуг… оставил нас? — Шейх отвернулся от брата, рассматривая многочисленные пальмы и эвкалипты оазиса.
— Вот вернешься сейчас во дворец и все выяснишь, — с ласковой улыбкой сказал принц. — Я тебе о многом расскажу. За время твоего отсутствия столько всего произошло, причем не только плохое или печальное.
— Ты считаешь, что я должен жить во дворце? — спросил шейх.
— А где же еще должен жить наследник престола? — все так же добродушно отозвался принц, разводя руками. — В пустыне? Это абсурд! Поверь мне, мой любимый брат, мне просто больно смотреть на то, как жестоко и несправедливо обходится с тобой судьба. Но эту черную страницу в твоей, а соответственно, и в моей жизни нужно скорее перевернуть. Возвращайся, и мы забудем весь этот многолетний кошмар!
— Ты ведь понимаешь, брат, что я никогда бы не повел свои войска на столицу…
Принц с улыбкой смотрел на младшего брата. Конечно же, он мог бы ответить на это: «Этот поход стал бы твоим последним боем — шансов победить у тебя никогда не было» — однако сказал:
— Конечно, понимаю! Ты не смог бы выстрелить ни в меня, ни в Абдаллаха. Ведь ты совсем не такой человек, каким стараются представить тебя наши недоброжелатели. И кому, как не мне, знать это!
— Вот именно! — Шейх старался выглядеть взволнованным. — Я совсем не хочу воевать, но…
— Возвращайся, брат! — убеждал принц, пристально глядя ему в глаза. — В столице страны, которая в ближайшие годы должна будет войти в Евросоюз, жить гораздо удобнее, чем в крепости посреди пустыни. Ты заслуживаешь гораздо большего. Настоящее и будущее Магрибии в наших руках, и мы должны сделать все для того, чтобы наша родина стала страной, которой бы завидовали соседи…
— Хорошо, — шейх был готов к такому разговору. — Тогда я выскажу свое мнение. Ведь ты хочешь его услышать, дорогой брат?
— Конечно! Для этого мы здесь и собрались. Кому, как не нам, говорить правду друг другу?
— Так вот, я со своей стороны так вижу эту ситуацию: я возвращаюсь в столицу, и в тот же день объявляется о прекращении деятельности «Фронта Освобождения Сахары». Тогда же состоится заседание парламента Сахарской Народной Республики, который заявит о добровольном вхождении в состав Княжества Магрибия и о самороспуске.
— И в тот же самый день состоится церемония твоего вступления в должность премьер-министра, — сказал принц.
— И моя инаугурация как нового принца! — Шейх повернулся лицом к брату и сказал это, глядя ему прямо в глаза. Принц, казалось, не ожидал подобных слов.
— Погоди, брат, — принц Насир тяжело вздохнул. Потом внимательно посмотрел на шейха. — Сейчас я отвечу тебе. Хорошо, я скажу тебе свое слово. Но и ты сначала должен ответить мне на один вопрос.
— Какие могут быть проблемы? — Лицо шейха Джалиля выражало только открытость и искренность. — Спрашивай! Мне нечего от тебя скрывать!
— Ты хочешь стать принцем? Я знаю, ты всегда этого хотел…
— Конечно! Только поэтому когда-то ярость затмила мой разум, и я объявил войну своему собственному брату! Другой причины быть не могло.
— Дай же мне сказать, брат, — принц снова вздохнул. И продолжил после паузы:
— Совсем недавно случилась очень неприятная история с похищением российских гонщиков, — принц предостерегающе приподнял руку, не давая шейху возразить себе. — Для меня, как главы государства, это происшествие очень и очень неприятно. Я, конечно же, уверен, что ни ты, ни твои люди не могут быть причастны к этому. Но все же…
Шейх молчал, глядя на старшего брата. Тот тоже не торопился высказываться, о чем-то размышляя. Затем снова начал говорить:
— Ты должен поклясться, брат. Поклянись сейчас же, что на твоих руках и на руках твоих людей нет крови пропавших русских.
