— Павел, мне все это ужасно не нравится!
— Мне тоже. — Вынимаю из пакета и передаю ее вещи: телефон, ключи от квартиры, кошелек…
— Что ты задумал?
— Я бросил на твой счет пятьсот рублей. Неизвестно, сколько тебе предстоит тут лежать. Кроме того, попрошу маму приходить сюда через день…
— Павел! Ты собрался ехать с ними?
Черта с два от нее что-нибудь скроешь.
— Не совсем. Не совсем… Просто хочу проследить за Юркой. Как бы его опять не угораздило во что-нибудь вляпаться.
Она притягивает меня за руку, обнимает и нежно целует. Сначала в щеку, потом в губы. Спешу обрадоваться этому поцелую, ибо наше сближение идет настолько медленно, что процесс грозит затянуться на пару столетий. Но за радостью приходит грусть: мы снова расстаемся.
Она молчит. Лишь крохотная слезинка стекает к подушке по левому виску.
Она молчит. Потому что не только безумно красива, но и чертовски умна.
* * *
Покинув территорию больницы, поворачиваю в сторону частного СТО, где мастера Серега и Антон колдуют над моим «Опелем». Необходимо поторопить их и доплатить за срочность. Надеюсь, завтра машина будет отремонтирована, а я за этот срок успею подготовиться к дальней поездке.
— Надо рвать, — подбадриваю я себя. — Да, маму огорчит мой ранний отъезд, однако ей хорошо знакома практика отзыва офицеров из отпусков — подобное случалось и раньше.
Пока иду пешочком, заново прокручиваю разговор с Серафимой. Возможно, я сказал многовато. Но, во-первых, я доверяю ей не меньше, чем своим боевым товарищам. Во-вторых, в разговоре я оперировал фактами, нарочно умолчав о своем подозрении. А ведь именно оно — подозрение — подвигло меня принять решение немедленно рвануть на Кавказ.
Это чертово подозрение родилось утром в разговоре с Юркой. Точило меня всю дорогу в кардиологию и в 1-ю Советскую больницу, не давало покоя в палате Серафимы. И, в конце концов, оно же побудило быстрее действовать.
Подозрение касалось личности мужика, спасшего Юрку в театре. Это определенно не Волков. Во всяком случае, если судить по Юркиной фразе, «вполне себе русская морда». Настоящий Волков был чистокровным казахом, со всеми вытекающими внешними признаками: кряжистый и кривоногий, с круглой башкой и сильно выступающими скулами. Ну и, естественно, со щелками узких глаз на плоском лице. Настоящая его фамилия была — Каскыров, что в переводе с казахского и означало «Волков». Звали — Тогжан. Вот в бригаде и прицепилась русская транскрипция «Толян». Толян Волков. Он не возражал. Да и вообще, он был отличным и своим в доску парнем — бесхитростным, работящим, надежным. Только взрывался иногда не по делу, когда много выпивал. А помногу выпивал он частенько.
Усилилось мое подозрение еще одной фразой младшего Ткача: «Он был в числе омоновцев, присланных искать меня в театре. В общем, узнал по фейсу и спас…»
Это заблуждение присуще многим парням, у которых есть старшие братья. И не просто братья, а идолы — уважаемые, любимые, боготворимые. Младшие считают, будто похожи на своих кумиров, а на самом деле внешнего сходства у них бывает не больше, чем у зебры с тигром. Вот и Юрка тешит себя мыслью, что похож на Андрюху. А в реале ничего общего — ни в росте, ни в телосложении, ни в лице. Просто два разных человека, если поставить рядом. Я абсолютно уверен: ни казах Волков, никто другой из ветеранов нашей бригады сроду не признали бы в Юрке младшего брата пропавшего без вести капитана Ткача. Поэтому, подходя к раскрытым воротам частного СТО, я уже окончательно решил ехать на Кавказ.
Сказано — сделано. Остается собирать вещички и — в дорогу. Как говорят в спецназе ВДВ: «Шахиду собраться — только подпоясаться…»
Часть IV. Крестовый перевал
Пролог
СССР, Кавказ
Июль 1942 года
После приземления фельдфебель Вашадзе собрал группу и скрытно повел ее к нефтяным промыслам, растянувшимся на многие километры вдоль дороги, уходящей от Грозного на северо-запад. Унтер-офицер Якобашвили со своим взводом атаковал грозненские объекты нефтеперерабатывающего завода с юго-запада.
И в тот момент, когда группа лейтенанта Чхенкели спокойно и в полной тишине спускалась на парашютах в районе Главного Кавказского хребта, два первых взвода пытались сломить ожесточенное сопротивление советских подразделений военизированной охраны.
К восьми часам утра к Заводскому району Грозного стянулись дополнительные силы СМЕРШа, а к десяти навсегда затих последний пулеметчик из группы Якобашвили. Из тридцати шести горных стрелков двадцать было убито, двенадцать ранено. Четверо бросили оружие и встали с поднятыми руками.
Вашадзе и его людям повезло больше. Успешно атаковав несколько скважин, они подорвали трубопроводы, подожгли нефть и успели скрыться до подхода крупных армейских сил и отрядов НКВД.
Забегая вперед, следует сказать, что фельдфебель отлично справился с порученным заданием. Его группа почти не понесла потерь и на протяжении семи суток, пока развивалось наступление 1-й и 17-й немецких армий, тревожила большевиков дерзкими нападениями на объекты вокруг Грозного. Более того, взводу Вашадзе удалось благополучно вернуться назад и даже привести с собой около трехсот дезертировавших из Красной Армии грузин и азербайджанцев, пополнивших ряды батальона «Бергман».
Удивлению оберст-лейтенанта Оберлендера не было предела — вероятно, ни он, ни руководство абвера на подобный успех не рассчитывали. Однако подвиг и удачливость грузинского легионера пришлось оценить. Спустя две недели Вашадзе стал лейтенантом и кавалером Железного креста 2-го класса.
В сентябре 1942 года его взвод был направлен в район Моздок — Нальчик — Минеральные Воды для борьбы с советскими партизанами.
Из этого рейда Вашадзе не вернулся…
* * *
Сам по себе Крестовый перевал не являлся главным плацдармом для намечавшейся операции. На пару с Казбеком он служил важнейшей опорной точкой для ориентации пилотов; плюс начальству абвера приглянулось словосочетание для общего обозначения операции. Выброска группы производилась севернее на десять километров; а те, кого группе надлежало встретить, должны были подойти с юго-запада, также минуя наивысшую точку Военно-Грузинской дороги.
Впрочем, эти маловажные детали лейтенанта мало беспокоили. Десантирование прошло успешно — никто из бойцов на склоне не пострадал. Удача сопутствовала и на следующем этапе: горные стрелки быстро собрались на леднике, разыскали все четыре контейнера и запрятали под снегом парашюты. Теперь главное — вовремя добраться до назначенного места. Встреча должна произойти в восьми километрах южнее вершины, носящей гордое название Казбек…
Чхенкели вел группу, частенько оглядывался на светлеющее небо и подбадривал стрелков:
— Двигайтесь! Живее двигайтесь! Чем скорее мы прибудем на место, тем больше времени у нас останется на отдых. Потому что после встречи в назначенном месте об отдыхе придется забыть…
