– Ага.
– Тогда двигаем…
Мы пошли на выход по полутемному вокзалу.
Где-то вдалеке сверкала молния, но грома не было слышно. Уцелевшие фонари ртутно светили в разлитых по асфальту лужах. Совсем недавно прошел дождь…
– Клифт на себе сидит… – Я демонстративно потрогал ткань и, как в старые добрые времена, попросил: – Итальянский что ли? Затаскать дай?
– Какой итальянский. Ткань итальянская, да. А пошив местный. Тут такие портные сохранились…
Мы вышли на привокзальную площадь, она была небольшой, выходила на широкую, с целой рощей посередине улицу, тут же был разворот трамвая. И на ней – на площади – таксишек было мало, зато тусовались весьма специфические личности. Явно братва. А на выходе из вокзала люди в форме без знаков различия.
С автоматами.
«Мерседес», новенький, черный, похожий на глубоководную рыбу, приветливо моргнул фарами.
– Неслабо, – оценил я.
– Ага. Садись…
Днепр. Город не второй в Украине, но и не первый…
Я никогда не расспрашивал о личной жизни Алекса, как и он о моей, но кое-что все-таки знали… а чего скрывать. Мое сердце украла киевская светская львица, мы поженились, она родила мне дочь, и у нее от первого брака был сын, которого я признал своим, как и он меня. А Алекс долго был холостяком, потом женился на серой мышке… когда я первый раз увидел ее, то просто не поверил. Как цинично выразился сам Алекс, зато где положил, там и возьму. Жена его была еврейкой, по крайней мере, наполовину, но Алекс это тоже переводил в шутку, мол, еврейская жена – это не роскошь, а средство передвижения. СССР был мертв, но на Украине это сохранилось, половина украинской элиты имела паспорта иностранных государств, чаще всего Израиля, чтобы иметь возможность туда свалить в случае чего. Часто так и делали…
Проскочив на скорости мост через Днепр, мы направились на выезд из города. На мосту бросилось в глаза то, что стоит постоянный пост ДАИ и рядом с ним БРДМ и какие-то люди. Машины они не тормозили, просто присутствовали.
– Это кто?
– Местные.
– Местные – кто?
– Ну, типа службы безопасности при губере. Как я понимаю, он им из своего кармана платит…
Неслабо.
– Сепар, типа?
– Ну, можно и так сказать. Хотя с мозгами.
– Это как?
– Лохов вперед пустит. Сам подождет, пока дорогу протопчут.
– По минному полю.
– Ага.
– А кто у вас сейчас губер?
– Рабинович.
– Лично, что ли?
– Ага. Со всей командой…
Неслабо. Рабинович – один из самых богатых людей Украины. То, что он область и до этого контролировал, – факт. Но зачем ему идти в губеры? Неужели непонятно, что в Украине любая власть преступна по определению, потому что нормально править тут еще ни у кого не получалось…
Значит, игра пошла и здесь. Причем ставят на кон все, что есть. Если тот же Рабинович проиграет, политические противники его не пощадят. Здесь всегда смена власти подразумевает передел собственности…
– Давай.
– Будем…
Мы чокнулись пластиковыми стаканчиками и опрокинули водяру в себя. Зашло хорошо – жгучее тепло дошло до живота, начало распространяться по телу…
– Алекс…
– А?
– Не хочешь ли ты сказать, эта хатына тоже твоя?
– Эта? Не…
– А чья?
– Тестя…
Мне показалось, что Алекс врет. Вполне может быть, что врет, и эта трехэтажная недостроенная махина принадлежит ему. В конце концов, до начала всех этих событий у него было когда-то спецзвание «полковник СБУ» и неслабая должность в центральном аппарате. Не может быть, чтобы не накосил «на прокорм живота», для Украины это даже будет странно. Это единственная страна с генеральным прокурором-миллиардером
[46]
, и было бы странно, если бы у офицера СБУ не было трехэтажной недостроенной дачи и автомобиля «Мерседес 600».
Хотя…
– Знаю я тебя.
– Нет… ты шо думаешь, я – взяточник?!
– Знаешь народную украинскую мудрость? Кака людына не пье, та або хвора, або скотина. По-современному она звучит так – кака людына не краде, та або не при должности, або… загиблая…
– Да пошел ты!
– Ладно, не пыли… Налей еще.
– Вот сам и наливай…
А что… я налил.
– Алекс… ты чего… огорчился так?
– Да пошло оно все!
Он даже встал, отошел от стола, уставился куда-то вдаль. А вдали был Днепр, неспешно влекущий свои воды к Черному морю. Дача стояла на хорошем месте.
– Как Славик?
– Не нашел, – глухо сказал я.
Алекс еще какое-то время стоял и смотрел на Днепр, потом резко развернулся.
– Ладно, – сказал он, – всё! Вопрос сейчас стоит так – или мы их, или они нас. Верно?
– Ты о чем?
– О том, что дело не сделано. Игра не проиграна. Ты же понимаешь, что толпа идиотов – это не весь Киев.
– А толпа идиотов в Москве – это не вся Россия?
– И тоже верно, – легко согласился Алекс. – Ведь подумай сам. Кому от этого хорошо? От всего того, что нахрен происходит? Да никому. Киевляне – они, согласись, конкретно охренели. Я еще помню, как они понтам москвичей возмущались, а сами во что превратились? Им на мнение регионов плевать!
– Ну, на Львов им не плевать.
– Ага, на Львов! А как насчет Харькова? Одессы? Днепра? Донецка? Они хоть кого-то спросили перед тем, как эту бучу устраивать? Я с тестем говорил – он в о…е, у него больше половины бизнеса – торговля с Россией. И как теперь? Нет, б… если что-то, Днепр мимо. И многие так думают…
– Ты о чем? – Я еще не въезжал.
– А вот о чем. Если Киев может скакать и прыгать, то нам сам Бог велел. Собираемся. Требуем децентрализацию. Право прямого избрания местной исполнительной власти. Налоговой реформы. Второго русского языка. А если нет, – то уходим нах…
– Даже так…
– Даже так. Пришло время определяться.
…
– Ты с нами?
– Из меня боец сейчас никудышный.
– Какой есть. Нужны все.
Я кивнул:
– Помогу…
Тем временем события в Днепре, можно сказать, промышленной цитадели Юго-Востока, продолжали развиваться. И не в лучшем для России направлении…
