– Фирма веников не вяжет, – прогудел сзади один из боевиков.
– А что случилось-то? Это у вас всех за пьянку за рулем так принимают?
Хохол глянул на заднее сиденье.
– А ты чего – не в теме?
– Какой – теме?
– Какого-то супера ДБКшного пристрелили. Ночью. Видать, тебя за это и приняли – мусора оборзели, лютуют, жалом водят, всех метут.
– Как пристрелили? – не понял я.
– Как-как. Гнал по набережной, всю машину пулями разворотило. Данила в тот день по мосту гнал, видел – в хлам. Искры до четвертого этажа летели. В мясо.
Снайпер…
Ладно.
– А американец где?
Хохол пожал плечами:
– Какой американец?
– Ладно, проехали…
Мы и в самом деле проехали – уже выезжали на мост. Слева от нас на излучине высилась громада недостроенного отеля, изрисованная в цвета украинского прапора. Я машинально глянул на нее… ощущение было не из приятных, вот-вот вдалеке просверкнет искра и пуля отправится в полет. И тут мне пришла в голову одна идея.
– А чем черт не шутит…
– Пока Бог спит, – поддержал один из быков.
– Хохол!
– Аюшки.
– У тебя металлоискатель есть?
От удивления Хохол даже дернул машину.
– Чего?
– Ну, металлоискатель. Такой…
– Ну, можно поискать. А тебе зачем?
– Металл искать. Цветной.
Днепропетровск, бывшая Украина.
Набережная.
24 июня 2019 года
Козака освободили еще раньше.
Видимо, американцев здесь боялись: через два часа после того, как его привезли в КГБ… тьфу, ДБК, за ним приехали…
Несколько человек вывели его через парадный вход здания, тут стояли американские машины. Тротуар был перекрыт, причем не временно, а капитально, и несколько человек в синих спецовках сколачивали нечто вроде строительных лесов, но без перегородок. Справа все было уже готово, и другая группа рабочих разворачивала рулон какого-то белого полотна.
Козак понял, что это. Пассивная защита от снайперов, закрывают подъезд.
Что-то еще произошло?
У встречавших его секьюрити в руках были автоматы, они были в касках и бронежилетах. Для Афганистана или Йемена это нормальное дело, но для Днепропетровска…
В машине был Кудроу, они пожали друг другу руки, и машины плавно тронулись…
– Что произошло? – спросил Козак.
– Ничего хорошего. Где вы были, как вы попали в ДБК?
Были времена, когда Козак говорил правду, только правду и ничего, кроме правды. Но эти времена давно прошли…
– Я… немного выпил с источником. Пытался его завербовать.
– Что за источник?
– Русский, – не стал уточнять Козак.
– Русский?!
– Да. Он немного сечет в снайперском деле. Мне показалось, он принадлежит к русскому криминалу здесь.
– Черт, только этого не хватало.
– Мы выпили спиртного, и потом он сел за руль. На обратном пути нас задержали, на въезде в город.
Кудроу молчал.
– Черт, здесь всегда так карают за пьянку за рулем, или как? – не выдержал Козак.
– Вы не знаете, что произошло этой ночью. Погиб высокопоставленный сотрудник ДБК, наше доверенное лицо. Снайпер.
– Снайпер? – не веря своим ушам, переспросил Козак. – Опять?
– Да, почерк тот же, – сказал Кудроу, – крупнокалиберная винтовка, несколько выстрелов по движущейся машине. У этого парня были израильские охранники, но они ничего не смогли сделать. Машина разбита вдребезги… – Кудроу помолчал и добавил: – Я надеюсь, вы ничего от меня не скрыли, друг мой. Погиб важнейший агент, один из тех, благодаря кому мы хоть как-то держали здесь обстановку под контролем.
– Где это произошло?
– На набережной. Ночью.
– Едем туда.
…
– Я сказал – едем туда. Черт возьми, не время для межведомственных склок. Я единственный оперативник, закончивший Академию ФБР в Куантико, на двести миль отсюда в любую сторону! Совершено преступление.
Кудроу подумал.
– Майкл, давай на набережную, – сказал он, – к мосту.
Удивительно, но машину еще не убрали.
Ее просто сдвинули в сторону, из-за частично перекрытого движения образовалась пробка. Правительственные машины – здесь почему-то предпочитали «Хендай Соната» – стояли табуном, эксперты делали свою работу, а все остальные им как могли мешали. Вообще, работа на месте преступления, как с ходу оценил Козак, была далека от нормальных стандартов криминального расследования, например, трупы убрали, но их местоположение так и не пометили. Зато на кой-то черт нумеровали обломки машины, хотя смысла в этом было очень немного…
ДБКшник с коротким «UMP» на груди сунулся к людям, перелезающим полицейское заграждение, но, увидев значки с американским флагом, осадил назад. Американцы есть американцы, лучше не лезть…
По пятнам и другим следам Козак определил конечную точку траектории повреждения машины, затем, пройдя дальше по дороге, установил и начальную. Примерно, но иначе не установишь.
– Есть на что снять? – спросил он.
Кудроу протянул свой IPhone. Козак начал снимать, затем осмотрелся по сторонам, посмотрел на стоящую вдалеке машину. Стреляли спереди…
– Спереди… – пробормотал он.
Откуда? Откуда могли стрелять? Прошлый раз все было понятно – высотка, отличная позиция. А что в этот раз?
Никаких доминирующих точек. С крыши одного из домов? Скорее всего нет, на линии огня много помех, деревья. Остается только одно – с моста. Но как?!
И как снайпер вообще вышел на цель? Откуда он узнал, куда поедет кортеж?
– Мы знаем, откуда ехал этот человек? Как, кстати, его звали?
– Будрайтис. Янис Будрайтис, – ответил Кудроу, – он ехал из представительства.
– Ночью?
– Мы работаем не только днем.
– Встреча была заранее запланирована?
Кудроу помялся, но ответил:
– Нет.
Это было очень плохо. Очень. Помимо прочего, это могло значить, что кто-то в посольстве сообщил о выезде цели снайперу или тому, кто его контролирует.
– Вы знали, куда он поедет после посольства?
– Нет.
Подошел человек в гражданском, усталые глаза… Дюбуа назвал бы их «собачьи». Поинтересовался:
