– Я не знаю.
– Где он?! Какого черта ты тут делаешь?!
– А вы…
– Отвечай на вопрос!
Первый выстрел ударил рядом с ними, подняв фонтанчик мерзлой земли. Человек, которого Славик знал как лучшего друга отца и офицера СБУ, резко развернулся, выхватывая пистолет. Славик успел увидеть стрелка – в черной куртке с капюшоном он стоял за оградой Мариинского парка. Потом пули достали их, и они полетели на землю.
Славик пришел в себя вечером в какой-то больнице.
Он был ранен дважды, но оба раза не тяжело. Оба раза в руку. Его перевязали и укололи антибиотик…
Он попытался бежать, но обнаружил, что больница это странная – с охраной и решетками на окнах.
Офицер, который его спас, пришел только на третий день. Присел на кровати, положил рядом мобильник. Тихо спросил:
– Где твой отец?
– Не знаю.
– Куртку отец дал?
– Да.
– Когда?
– Еще в январе.
– Теперь понятно, почему тебя не убили.
???
– На куртке есть наклейка. Она означает «свой».
Видимо, на лице Славика отразилось недоверие, поэтому – эсбэушник показал снимок куртки – днем, и ночью, в инфракрасном.
На самом деле метка действительно была. Мы заказывали куртки небольшой партией и конкретно для себя, и фирма сделала нам отдельную, специально под нас, метку. Куртка была не армейская – для зимы, для охоты, для рыбалки…
– И что?! – с какой-то агрессией спросил Славик.
– Да ничего. Ты ведь не видел, что там, у машин снимал, верно?
…
– На, посмотри. – Эсбэушник достал еще фотокарточку.
Фотокарточка выпала из враз ослабевшей руки.
Папа… Как же так, папа…
Берег Днепра.
5 июля 2019 года.
Продолжение
Значит, вот как…
Ну…
Знаете, тут можно целую мелодраму придумать в мексиканско-бразильском стиле. И ты поверил… типа такое. Но я-то в Украине жил. И знал… хорошо знал ведь тот бред, который тут годами происходил.
Мы ведь к этому долго шли. Последовательно. Шли к братоубийственной бойне. К гражданской войне, когда возможно все – в том числе и сын на отца. То плакат: узнала, что внук голосовал за Регионы – переписала хату на кота
[61]
. То во время оранжевой революции появлялись заметки, что люди разводились из-за того, что один голосовал за Ищенко, а другой за Осиповича… проскакивали откровения, мол, как я могу в постель с врагом ложиться. Понимаете, с врагом. В своей семье. Я не знаю, были ли в те уже далекие и кажущиеся нереальными годы люди, которые осознавали, чем все может кончиться. Которые оценивали накал противостояния в Киеве и понимали, что речь идет уже не о политическом противостоянии, а о глубочайшем расколке общества, выходящем далеко за рамки предвыборной кампании и выборов. В девятом многие пошли на избирательные участки, ведомые жаждой реванша. И получили свой реванш. В четырнадцатом жаждой реванша были одержимы уже другие, но пошли не на избирательный участок, а на Майдан. И свой реванш тоже получили.
Две части расколотого украинского общества одерживали победы друг над другом, реванш одних был прологом к новому этапу войны. И все это длилось уже десятилетие. Пока кто-то не взял в руки автомат.
И это было естественное, логическое продолжение того марафона ненависти, старт которому дали те, кто не любит Украину. Не любит что с той, что с другой стороны. А что, скажете не так? Кто любит Украину? Бывший первый секретарь обкома, проигравший на выборах? Бывший директор советского оборонного предприятия, потерявший с развалом СССР все заказы? Воровка, ограбившая в девяностые всю страну на пару со своим любовником-премьером? Бывший колхозный бухгалтер, впоследствии раздербанивший банк? Бывший «дважды несудимый»? Кто? Кто?!
Так стоит ли мне удивляться тому, что мой сын оказался по другую сторону баррикад? И стоит ли мне удивляться тому, что он сразу поверил в то, что один из киевских снайперов – его отец? В Украине хватает бреда и покруче, чем этот.
– Почему я тебя не нашел?
– Александр Владимирович документы сделал… я сказал, что хочу сменить фамилию… имя… все. Позывной тоже новый взял.
– Кто документы сделал?
– Александр Владимирович.
Еще бы. А я-то удивляюсь, а почему мне никак не удается отыскать своего сына при всех моих возможностях. Может, потому, что все мои возможности в Днепропетровске и большая часть всех моих возможностей в остатках Украины – это Александр Владимирович? Алекс?
– Потом в АТО пошел?
– Ну… а как?
Да. Вот как…
Картинки из прошлого.
Донецкий аэропорт.
Октябрь 2014 года
Одевайся, пойдем,
Чудовищно пахнет гарью.
Выводи свои обугленные войска,
Мы такого тут натворили и наломали,
Что от ужаса сгущаются облака,
Это раньше мы расходились с победной
песней.
А теперь – давай потише и поскромней
И под этим – удивительнейшим
из созвездий
Помолчим немного…
«Сплин»
Песня написана в самом начале 2014 года, как будто в предчувствие надвигающихся событий
Справка (Википедия, сокр.)
Междунаро́дный аэропо́рт «Доне́цк» и́мени Серге́я Проко́фьева (укр. Мiжнародний аеропорт «Донецьк» iменi Сергiя Прокоф’єва; IATA: DOK, ICAO: UKCC) – недействующий аэропорт на Украине,
ранее обслуживавший город Донецк и Донецкую, Харьковскую, Запорожскую, Луганскую области (общая численность населения регионов 6,5 млн человек).
С 26 мая 2014 года Государственной авиационной службой Украины работа аэропорта была приостановлена. В июне 2014 – январе 2015 года в ходе военных действий аэропорт полностью разрушен, для приёма и выпуска воздушных судов непригоден…
…
В соответствии с программой подготовки Донецка к Евро-2012 в 2011 году украинской строительной компанией «Альтком» начато строительство нового терминала аэропорта, проект которого был разработан специалистами из Хорватии.
26 июля 2011 года вице-премьер Украины – министр инфраструктуры Борис Колесников в торжественной обстановке открыл новую взлётно-посадочную полосу аэропорта (длиной 4000 м, шириной 75 м), уже через 2 дня она стала принимать регулярные и чартерные авиарейсы. По проекту новый аэропорт должен был обслуживать до 5 млн пассажиров в год, что сделало бы его вторым по загруженности на Украине, а новая полоса должна была позволить аэропорту принимать любые типы современных самолётов (включая самый большой самолёт в мире «Ан-225» «Мрия»). Вокруг аэропорта планировалось построить сверхсовременный выставочный центр, мультимедиацентр и бизнес-
