– Напрямую я его не использовал, не было подходящего случая. Но благодаря тому, что он уцелел, он вывел на нас в Пронсвилле тайный десантный отряд герцога Лоринджера. Мы устроили засаду и положили их всех.
– И как этот вор вывел на вас ингландцев?
– Насколько мне известно, этот Мартин с небольшим отрядом сопровождали обоз, как будто бы даже с золотом. Но точно узнать не удалось. Там по деревням за ними целые хвосты бандитов бегали, на дорогах и в лесу происходили бои – тому потом нашлось множество свидетелей. Но этот отряд выдержал и привел к нам ингландцев.
– И что за отряд был у этого вора?
– К тому моменту, как он пришел в Пронсвилль их осталось четверо. Сам Мартин, с ним еще один бывший вор – совсем еще мальчишка. Еще был орк, из бывших наемников и гном, который также в прошлом наемничал.
Граф с полковником снова переглянулись, а капитан покосился на лейтенанта Фернстопа. Что он тут делает? Разумеется это он рассказал про Мартина-Счастливчика, но наверняка эту историю еще чем-то подзаправил – он бы не удержался, чтобы не подбросить грязи.
– Тут такое дело, ван Гульц, – сказал граф. – Этот вор с командой уничтожили отряд шерифов. Тринадцать человек.
– И лесничего, – добавил полковник.
– Да, и лесничего. А еще сожгли деревню и перебили наш отряд, который мы послали за ними.
– Что? Ваше сиятельство, они что вчетвером перебили тринадцать шерифов? – не поверил капитан.
– Все говорит об этом. Оказалось, что они еще те ухари и тв, ван Гульц, своим рассказом подтвердили это.
– Где же я подтвердил, ваше сиятельство?
– Там где рассказали, что они прошли немалый путь с обозом и вышли – одними из всех. И то, что вор этот семижильный, и орк с гномом при нем – те еще рубаки. Мы их недооценили и они нас переиграли.
– Кстати, их поимкой занимался наш лучший фехтовальщик – лейтенант Брэмил.
– Брэмил убит? – поразился ван Гульц.
– Убит. И с ним еще двадцать один человек. Все люди опытные и искусные, но видимо недостаточно.
– Но… – капитан растерялся, это была какая-то невероятная история. Ну, допустим они неожиданно напали на шерифов, возможно те были на привале, однако Брэмила он знал хорошо, это был отличный боец. Один стоил десятерых.
– Но, я не понимаю зачем вору эти нелепые убийства, ваше сиятельство? Ворам это несвойственно. Их дело – украл по-тихому и сбежал.
– А он перекрасился, – сказал полковник Френе. – Такое ведь тоже сплошь и рядом встречается. Был вором, а стал убийцей. К тому же они могли встать на службу к ингландцам и начать сеять здесь разруху в отместку за наше участие в их беспорядках.
– А что, есть какие-то подтверждения такой истории, господин полковник?
– У них видели дорогой ингландский арбалет. Раскладной и двулучный. Стоит целого состояния.
– Ваше сиятельство, я должен найти их? – спросил ван Гульц.
– Ну, не только найти, но и получше разобраться, потому что в этих областях действуют всякие душегубы. Пока мы склоняемся к истории про вашего знакомца, капитан, но возможно вы сможете раскопать что-то еще.
– А кто здесь из самых известных банд имеется?
– Ландфайтер, – ответил за графа полковник. – Появляется, словно из ниоткуда. Рубит всех подряд. Не колет, заметьте капитан, и не режет, а именно рубит на куски огромной секирой. И с ним его помощники – тоже такого же пошиба. Мы ими уже занимались, но эти события на границе и бунт в Ингландии немного оставили банду Ландфайтера в стороне.
– То есть, они не могли быть этими убийцами?
– Нет, у них слишком заметный почерк с этими топорами. Тут другие работали. К тому же лейтенант Фернстоп съездил на хутор Большой Лог, где была одна из засад на эту опасную четверку и расспросил хозяина – тот утверждает, что был бой. Что там еще, лейтенант?
Фернстоп вышел из-за стола и одернул мундир.
– Я осмотрел дом в котором случилась схватка. Он сильно поврежден, выбиты окна, двери, сломан потолок и повсюду известка. По всем стенам и углам следы от ударов мечами. Кое-где кровь, но немного – не похоже что прямо там были получены тяжелые увечья или кого-то убили. Хозяин сказал, что в какой-то момент все выбежали из дома, запрыгнули на лошадей и ускакали. А затем признался, что спрятался в погреб, потому что боялся, что эти душегубы, как он их назвал, явятся за ним отомстить за засаду. Больше он ничего не видел.
– То есть, тогда отряд лейтенанта Брэмила был еще цел? – спросил капитан.
– Видимо так, но не исключено, что каким-то образом эти четверо где-то их перехватили, – добавил Фернстоп и пожал плечами, потому что это было совсем невероятно.
– Отправляйтесь прямо сейчас, капитан ван Гульц, – произнес граф переходя на официальный тон. Он понимал, что дальнейшая беседа ясности не прибавит. – Там в сарае, подберете себя команду и лошадей. Можете взять и лейтенанта Фернстопа.
– Нет, спасибо, ваше сиятельства. Если вы не против, я заберу сержанта Штерна, я видел его там среди других.
– Штерна значит Штерна. Пятерых будет достаточно?
– Так точно, ваше сиятельство. Первым делом мы наведаемся…
– В Робертово, – подсказал полковник. – Там произошла сеча с шерифами. Если возьмете сержанта Штерна, то он все вам расскажет. Он в курсе всех произошедших событий.
– Спасибо, господин полковник. Ваше сиятельство, я могу идти?
– Идите и держите нас в курсе дела.
38
После схватки на хуторе уйти далеко не получилось, сказывались раны и ушибы которые в бою не были заметны.
Геройская четверка вышагивала кое как и только парочка не воевавших мулов чувствовала себя прекрасно. Животные хорошо ели и пару раз даже пытались перейти на рысь, так им надоело плестись коротким шагом.
– До Фарнеля нам сегодня не дойти, – сказал Бурраш, во время очередной остановки. Его плечо разболелось и пришлось собирать на обочине подходящие травы, чтобы наложить на рану компресс.
Мартин предложил ему порошковые снадобья, купленные в городе у проверенных аптекарей, но Бурраш категорически отказывался.
– Я всю жизнь от колотых ран огнецветом с подорожником лечился и никогда осечек не было. Не стану и сейчас чужие порошки пробовать.
Рони, напротив, намазал отбитые бока аптечной мазью и был этим вполне доволен, Ламтак тоже съел аптечный порошок, поскольку чувствовал головокружение.
– Царапины да порезы – пустяк. Это на гномах, как на собаках заживает, а вот то, что по башки раз пять приложили – уже сказывается. Даже дорога, туда сюда шатается, право слово – жуткая странность. Кажется, что и полететь могу, – делился он, а потом смеялся. И с ним смеялись остальные – это слегка разряжало обстановку, но встречные путники смотрели на группу с подозрением.
