– Не считается, – выдохнул тот.
– А больше там наверху у тебя никого нет! А раз тебя никто не помнит, убирайся в яму!.. Пошел прочь!..
И Гонзалес растворился, как будто его и не было. А с ним и остатки его отряда.
Ландфайтер потер шею и пошел своей дорогой, вспоминая, как однажды, в его мутное сознание постучался кто-то, кто предложил эту сделку. Его ненадолго вытащат из ямы, а он поймает кого-то на место себя и станет свободен. Ну, или почти свободен.
Тогда, в городском шалмане Ландфайтеру и попался разбойник Гонзалес, дела которого катились под гору и он искал утешения в выпивке и азартных играх.
Они сговорились сыграть в кости и Ландфайтер немного проиграл, чтобы вызвать у противника азарт, который бы притушил остатки осторожности разбойника. А затем предложил сыграть по большой ставке, показав горку золотых монет и Гонзалес завелся. Однако, перед началом кона, Ландфайтер отвлек внимание Гонзалеса и спрятал под игровой доской листок с заклинанием, написанными мессиром Чандамом на которого он теперь работал.
Игра состоялась, Гонзалес проиграл, но столько золота, по его словам, у него не было. Да похоже, не было вообще, поэтому он сказал, что будет должен и постарается вернуть долг, как можно скорее.
Ландфайтер не возражал, дело было уже сделано. Он вернулся к мессиру Чандаму и снова оказался в яме, но уже ненадолго. Вскоре Гонзалес и его люди заняли место Ландфайтера, а он получил возможность, почти что жить.
Мессир требовал крови и Ландфайтер проливал ее. Хозяин требовал живых людей и Ландфайтер таскал их, как каких-нибудь, ворованных гусей. И хотя это была не жизнь, ощущения казались весьма похожими.
85
Был полдень и солнце уже сильно припекало, однако двое мелких грабителей оставались на обочине дороги, поджидая хоть какой-то поживы.
Однако, мимо проезжали, то обозы с угрюмыми возницами, то казенные кареты с охраной, так что даже не подступиться.
– Ладно, пойдем к дядьке, он обещал заплатить, если сарай разберем, – сказал один из грабителей и почесал живот. Они даже не завтракали, а время катилось к обеду и непонятно было – найдется им сегодня добыча или нет.
– Да сколько там твой дядька заплатит? Крохи одни, – отмахнулся подельник.
– На эти крохи в трактир пожрать сходим и пивка выпьем.
– На такие деньги особенно не разожрешься. Дадут вчерашнюю похлебку кислую, да черствый хлеб.
– Я бы и от такого не отказался, – вздохнул первый грабитель. – Давай уйдем, а к вечеру вернемся. В темноте даже на ходу можно мешок с телеги рвануть. Чего мы сейчас то высиживаем?
– Я хочу жирного карася поймать, понимаешь? Чтобы неделю есть, пить и с девками в городе кувыркаться.
– С ними покувыркаешься, а потом хворь выводи.
– Можем и уйти, но тогда пойдем тряхнем твоего дядьку.
– Да как такое можно? Ты бы своего тряхнул? – возмутился первый грабитель.
Второй ему не ответил. Дядя его напарника имел торговлю в большом селе и деньги у него водились.
Вдруг, на дороге появился одинокий всадник, оба грабителя увидели его издалека и тут же поднялись. Уже издали было видно, что лошадь хорошая, за такую можно выручить столько, что и за месяц не прогуляешь.
– Ну, что я тебе говорил, – ухмыльнулся второй грабитель, перекладывая нож из кармана – в рукав. – А ты все свое гнул – давай уйдем, давай уйдем. Вот сейчас и уйдем, да еще и с добычей.
– Я со спины прыгаю? – уточнил первый, тоже доставая нож.
– Да, все как обычно.
– Коняга больно рослая.
– Ничего, подпрыгнешь повыше. Надо стащить его на землю, а не пырять через одежку. Прошлый раз залили все кровью – ни продать, ни сменять.
– Сегодня чисто сработаем – без крови.
Между тем, по мере того, как всадник приближался, становилось ясно, что в седле не мужчина.
– Баба какая-то, – сказал первый.
– Хех! Так даже лучше!..
– Да она старая.
– Старая-молодая, удавим и все дела. И улыбайся, улыбайся… А то хлестнет коня хворостиной и только мы ее и видели.
Вопреки опасениям, одинокая всадница, к тому же немолодая, не испугалась их появлению и даже улыбнулась, придержав разбежавшегося жеребца.
– Здорово, ребятушки! – поприветствовала она их. – Совсем, гляжу, отощали, если посреди бела дня на дело решились?
Разбойники переглянулись. Все происходило совсем не так, как они ожидали и как происходило раньше.
Верховые, если что-то подмечали, пытались прорваться сквозь разбойников нахлестывая лошадей, а то и возвращались обратно – уходя к горизонту галопом.
Всякое случалось, но чтобы так.
– Слушай, давай валить отсюда, что-то мне эта тетка не нравится, – признался первый.
– Дядьку не грабь, тетка не нравится. Мы так совсем с голоду подохнем, рожа ты мужицкая! Давай, крути юлу! Нам бабло сейчас в руки посыплется.
– Не крути юлу, парень. И жить будешь, а то и женишься! – с усмешкой произнесла наездница.
– Ах ты сука старая! Ты смеяться надо мной!.. – воскликнул второй разбойник и бросился на всадницу размахивая ножом.
Она не стала убегать, а напротив дала жеребцу шенкеля и ударила носком башмака нападавшего прямо в кадык – на том схватка и закончилась.
– Как тебя зовут, парень? – спросила всадница, останавливая коня рядом с онемевшим налетчиком, который повел себя благоразумнее.
– Гуцал, тетенька.
– Беги с этого места, Гуцал, и найди себе хорошую работу.
– Меня дядя приглашал – за лошадьми приглядывать, – ответил Гуцал, глядя на корчившегося подельника.
– Иди к своему дяде и займись делом, иначе закончишь, как и твой дружок.
С этими словами, наездница хлестнула лошадь и поскакала вперед, а Гуцал, постояв немного, развернулся и побежал прочь. Теперь его к разбойной жизни уже никто не принуждал.
А баба Зена поехала дальше – это была именно она.
Получив письмо и поручение в банк, она обрадовалась и огорчилась одновременно.
Обрадовалась оттого, что ее ребятки нашли денежную работу, а огорчилась потому, что слишком хорошо знала те места, где им теперь приходилось работать. Это были гиблые районы и тому, в ее жизни, было много примеров.
Помимо исчезнувшего с войском Гонзалеса, были и те, кто уходил и не возвращался. И не то, чтобы на дело, а просто – в деревню купить еды.
Людей из шайки отряжали за харчами специально, те брали мешки, короба и уходил к деревне, которую было видно на горизонте. И исчезали. В деревнях их не видели, а их следы обрывались.
Одним словом, Зена очень обеспокоилась и сопроводив курьера в банк, чтобы все было честь по чести, лично завизировала приемный документ и снабдив вестового пирожками, в тот же день отправила обратно, планируя и свой срочный выезд.
