— Значит это главное? Такая любовь?
— Не знаю.
— Как не знаешь? Ты же мне обещал на эту тему семинар провести! — возмущаюсь я.
— Проведу, обязательно проведу. А сейчас очень спать хочется.
Лёша выключает ночник и отворачивается в другую сторону, оставляя меня с мыслями о том, почему же он тянет. Почему не рассказывает? Что в этом сложного? В главном?
* * *
Весь следующий день мы идем по ветру. Мне гораздо лучше. Чувствую себя если не морским волком, то Маугли, начинающим путь по джунглям морской походной жизни. Как сказал тогда Андрей в машине МЧС: «Ты полюбишь природу». Я ее действительно полюбила. За каких-то три дня влюбилась в море с его миниатюрными, рассыпанными по береговой линии островами. Как малахитовые бусинки на длинной нити: они все похожи по цвету, но ни одного одинакового. От фисташкового до бутылочного, от изумрудного до оливкового. Кристально-чистая бирюзовая вода и девственная тишина, нарушаемая только ласковым шумом волн. Даже пропало навязчивое желание проверять электронную почту и учить корейский язык. Я расслабилась, совершенно расслабилась. Забыла про правила. Хожу по палубе босиком в длинной Лешиной тельняшке, ем то, что все едят, и больше не донимаю его вопросами о главном. Потом разберемся, а пока мне просто хорошо.
После длинного перехода и небольшого перекуса останавливаемся на рыбалку у пустынного острова с ночевкой. Вадим с Лёней на тузике едут поближе к острову, чтобы в бухте поохотиться на рыб под водой. Лёша с Павлом и Сережей остаются на борту и ловят тремя спиннингами на курицу и креветок. Говорят, это любимое лакомство местных рыб. Между командами подводной и обычной охоты начинается негласное соревнование.
Пока мужчины заняты рыбалкой, мы с Ирой и Леной плаваем в море с трубками и масками. Вода не ледяная, но достаточно холодная. Мы гребем изо всех сил, чтобы разогреться, и через несколько минут кожа перестает при каждом движении превращаться в гусиную. Опускаю голову в воду, надеясь разглядеть резные коралловые рифы и сотни тропических рыб, как в журналах о путешествиях, но поначалу не замечаю ничего, кроме мутноватой толщи воды. До дна далеко, но через какое-то время начинаешь различать очертания дня с крупными рыбешками, прогуливающимися вокруг немногочисленных водорослей. Радуюсь им, как ребенок!
В голову приходит мысль, что мы тоже постоянно ждем от жизни резных коралловых рифов и сотен тропических рыб! И, что хуже всего, получаем их! Изысканные блюда, фешенебельные наряды, остросюжетные фильмы, глянцевые журналы, желтая пресса — они загоняют наши желания и удовольствия на такую высоту, что чистая вода, черный хлеб и тишина не вызывают ровным счетом ничего. Мы их просто не замечаем. Нам нужно больше, сильнее, ярче, быстрее. Это как чувство легкого зуда, которое чем больше утоляешь, тем больше чешется. Оно не дает жить спокойно и счастливо. Всегда хочется рыбы покрупнее, вина покрепче, приключения покруче. А если наступит минутка умиротворения, опять начинает зудеть. Может, письмо пришло электронное? Задание от начальника? Будто ты существуешь, пока кому-то нужен, пока тебе кто-то пишет. Здесь мне никто не звонит, никто не пишет, никто не нужен. Мысли успокоились, и зуд пропал. Это так прекрасно, когда ты перестаешь ждать и просто живешь.
Только здесь, после трех дней в отрыве от цивилизованной жизни, я поняла, как легко научиться радоваться простым вещам: рачку, пробегающему по дну, рыбке, проплывающей мимо, яхте, на которой ты приплыл. И у этой радости есть всего лишь одно правило — простота работает там, где нет сложности, нет изощренности, но она, к сожалению, возможна только здесь. В городе — другие правила, жизнь по другим законам. И наше тело изначально к ним не приспособлено. Нам приходится создавать новые правила самим и самим же обучать им тело.
— Дельфины! — кричит Ира.
Мы с ней останавливаемся и, помогая себе ногами, стараемся высунуться из воды повыше, чтобы увидеть это чудо. Действительно, в нескольких сотнях метрах от нас резвится стая дельфинов.
— Все на борт! — кричит Лена встревоженно и торопливо гребет к яхте.
— Почему? — удивляюсь, но на всякий случай тоже плыву за ней.
— Дельфины могут быть опаснее акул! — говорит она, спешно забираясь по лестнице на борт.
— Как это? — спрашиваю, торопясь за ней. — Они на вид такие милые. И зубов у них вроде нет.
— Зубы есть, и еще какие, но ранят они обычно носом, — объясняет Лена. — Были случаи, что ребра ломали. А еще они любят, играя, таскать людей на самое дно.
— Нет, на дно я не хочу, — бормочу, вылезая на палубу. — Пока не хочу…
Дельфины, беззаботно перепрыгивая друг через друга, проплывают мимо. Вот ведь какие весельчаки! Людей на дно таскают! Мы безостановочно фотографируем их — всё-таки не каждый день видишь животных в их родной среде обитания. Я, несмотря на всю красоту этих созданий, после некоторых раздумий, включаю в список тех дел, которые нужно обязательно успеть офисному работнику в жизни, плавание с маской и трубкой в открытом море, а для противоположного пола — рыбалка там же. Это доступно каждому и совсем неопасно для жизни.
Мужчины нас не замечают. У них клюет. Они будто в один момент превратились в два небольших отряда первобытных охотников, целью которых является не просто накормить свой род, но и занять место вожака. Иначе как понять то, что каждый раз, когда трое на яхте видят ликование двоих на лодке в бухте у берега, настроение их портится. Нахмурив лбы, они проводят экстренное совещание, вытаскивают крючки из воды, шушукаются, колдуют над наживкой, снова кидают ее в воду и сосредоточенно ждут, глядя на концы удочек. Никто даже взгляда не оторвет. Например, чтобы посмотреть — не свалились ли за борт их женщины, не унес ли одну из них злой дельфин?
Но мы не свалились, и дельфины нас не унесли. Мы уже знаем, как ходить по яхте, за что держаться, чтобы не упасть случайно за борт. Теперь и про дельфинов от Лены знаем. Море сегодня на удивление спокойное. Загораем на палубе и говорим с девочками о женском: о работе и жизни с мужчинами. У Иры проблемы, схожие с нашими: живут в Москве, времени друг для друга не хватает. Только походы и объединяют. Раньше они по рекам ходили на байдарках, в горы иногда, а теперь решили море освоить. Кстати, они с мужем в походе когда-то и познакомились.
Слушаю девочек и смотрю на море. Удивительно. Оно никогда не бывает одинаковым. С утра нежно-голубое, чуть ребристое, будто нарисованное масляными красками отражение неба. Когда солнце подходит к зениту, цвет становится таким обжигающе ярким, что глаза болят. Невозможно долго смотреть на это поблескивающее миллиардами бликов полотно. Вечером оно может одарить тебя золотистым закатом, а может преподнести радугу. Причем радугу не привычных цветов, а совсем другую — морскую: посередке с солнцем, а дальше многоцветной дугой от белого до темно-синего. Только вот цвета описать совершенно невозможно, потому что каждый день они разные.
Девочки машут Вадиму с Лёней, чтобы те возвращались. Мы все проголодались. Как только ведра рыболовов оказываются на палубе, подводятся итоги соревнования. 5:4 — в пользу Вадима с Лёней.
