– Все так, мистер Конорс, Эмили родила десять дней назад.
– Надеюсь, что это мальчик, а то ты сетовал, что вам не везет и в последние время в твоем семействе рождаются одни девчонки.
– Эмили у нас умница, она оправдала наши ожидания и родила мальчика. Мы его назвали Том.
– Вот видишь, как все хорошо складывается. С меня подарок!
Кивнув на прощание, президент банка устремился в глубину холла, откуда ему навстречу уже спешил референт.
– Здравствуйте, мистер Конорс, – произнес тот.
– Вот что, Томас, записывай… – вместо приветствия произнес Конорс. Референт с готовностью достал блокнот, спеша зафиксировать распоряжение. – Выпиши Биллу премию по случаю рождения внука… Это первое. – На секунду задумавшись, добавил: – А во-вторых, составишь на его адрес благодарственное письмо с пожеланиями и дашь мне его на подпись.
– Сделаю, мистер Конорс, – охотно отвечал референт, черкнув в блокноте несколько слов. Это очень здорово, если президент банка помнит о таких житейских вещах своих сотрудников.
Поднявшись на скоростном лифте на семидесятый этаж, где размещался его кабинет, мистер Конорс в сопровождении референта устремился по коридору.
– Вы прекрасно выглядите, Жаклин, – произнес Энтони Конорс, проходя мимо секретарши. – Впрочем, молодость иначе не выглядит!
Жаклин улыбнулась. Этот комплимент мистер Конорс говорил ей последние десять лет, но из его уст он звучал таким образом, как если бы относился к восемнадцатилетней девочке. Собственно, Жаклин делала все возможное, чтобы соответствовать сказанному: занималась аэробикой, тщательно следила за своей кожей, делала на лицо омолаживающие маски, едва ли не ежедневно меняла наряды (благо, что размером жалованья вполне могла потягаться даже с заведующими отделами). Мистер Конорс умеет ценить преданность.
Президент хотел было проследовать в кабинет, как вдруг Жаклин его остановила:
– Мистер Конорс…
– Случаю, Жаклин, что-то случилось? – с некоторым удивлением повернулся он к секретарше. Выглядела она слегка озадаченно.
– Дело в том, мистер Конорс, вы мне сказали проверять корреспонденцию от неизвестных и незарегистрированных лиц…
– Да, все так. И что?
– Поэтому я вскрыла это письмо и прочитала его, – произнесла она виновато, протянув небольшой серый конверт с маркой. – Я даже не знаю, как оно попало ко мне на стол. Наверное, оно должно было сначала поступить в операционный отдел.
– Что там? – И, заметив некоторую нерешительность секретарши, быстро нашелся: – Ладно, не говорите. Я сам разберусь. Лучше принесите мне кофе. Такой кофе, как вы мне готовите, не встретишь во всем Нью-Йорке.
– Вы мне льстите, мистер Конорс, – едва улыбнулась Жаклин.
– О да! Я это умею.
– Вам, как всегда, без сахара?
– Нет, в этот раз можно положить одну ложку сахара. Жизнь не может быть все время безвкусной!
До начала рабочего дня оставалось пятнадцать минут.
Мистер Конорс быстро прошел в кабинет, повесил на вешалку плащ и, устроившись за столом, открыл заготовленные референтом бумаги. В ближайшие дни намечалась крупная сделка с китайской строительной компанией. Деньги, один миллиард долларов, выдавались под весьма выгодный для банка процент, и следовало сделать все возможное, чтобы сделка состоялась. Теперь надлежало ознакомиться с проектом.
Вошла секретарша с подносом, поставила на стол крохотную фарфоровую чашку с кофе, вазочку с печеньем и так же незаметно удалилась.
Полистав документы, Конорс довольно хмыкнул, а потом, подняв кофе с блюдечком, подошел к окну. У входа в банк уже стояли служащие, дожидавшиеся, когда двери наконец распахнутся. Их было много, и с высоты семидесятого этажа они выглядели едва ли не однородной серой массой. В действительности все было не так: среди обыкновенных служащих, добросовестно исполнявших свой долг и не стремившихся взобраться по карьерной лестнице, было немало талантливых людей, что сделали бы честь любой финансовой организации. А что касается программистов, ему удалось собрать едва ли не лучших в стране! Так что ему было чем гордиться.
Едва ли не каждый день Конорс подходил к окну с чашкой в руке, и всякий раз увиденное невольно завораживало, все эти люди работали на него, их было много, несколько сотен: честолюбивые и не очень, молодые и в возрасте, опытные и начинающие. Но каждый из них был настоящим профессионалом в своем деле, даже если не имел диплом Гарварда.
Впрочем, в такой серьезной финансовой организации, как банк «Империал», имеющей в активе миллиарды долларов, способной скупить целые континенты, работать было престижно, тем более почетно было стоять у руля. Если и было когда-то честолюбие, то оно испарилось уже после первого года работы. Свои обязанности мистер Конорс воспринимал обыкновенно, как тот самый вахтер, стоявший у самого входа. Просто у каждого из служащих определен свой объем работы: кому-то открывать дверь, а кому-то распоряжаться миллиардами. Тут уж не посетуешь!
Энтони Конорс сделал небольшой глоток обжигающего кофе и прислушался к себе, чувствуя, как раскаленная влага расходится по желудку. Наконец дверь банка открылась, и сотрудники, дисциплинированно выстроившись в очередь, потоком устремились в здание. Через каких-то полчаса в просторных помещениях банка будет многолюдно и коридоры заполнятся деловым гулом.
Допив кофе, мистер Конорс вернулся к письменному столу и вытащил из конверта письмо. То, что он прочитал, его крепко озадачило. Некоторое время он размышлял, как правильнее поступить, а потом решил позвонить начальнику операционного отдела Донану Гольдбергу. С месяц назад он определил его на руководящую должность, так что пусть в полной мере проявит себя в возникших обстоятельствах.
* * *
Первое, что сделал Донан Гольдберг в рабочий понедельник, когда все-таки после некоторого усилия продрал глаза, так это позвонил в Москву. Сейчас там около часа дня, и Жанна должна быть дома. Однако ее мобильный телефон был вне зоны доступа, оставалась последняя надежда – домашний! Но после пятнадцатого звонка, вконец отчаявшись, он швырнул трубку.
По правде говоря, Донан и сам не знал, что сказал бы Жанне, если бы она вдруг отозвалась на его настойчивые звонки. Между ними все уже было определено, а от прежних романтических взаимоотношений остались лишь руины! Их уже ничто не связывало. У каждого определилась своя дорога. Жанна откровенно сказала, что решила протопать ее до конца, не вспоминая своего былого возлюбленного. Но Донан отчего-то продолжал тешить себя иллюзиями, что девушка вскорости одумается и зашагает с ним рука об руку. И чем больше он об этом размышлял, тем призрачнее становилась надежда. Где-то он даже осознавал, что может наступить такое время, когда он откажется от своего желания увидеть Жанну в своем доме.
Приняв контрастный душ и растеревшись докрасна, Донан вернул себе утраченную было бодрость и скорым шагом вышел из дома. Не считаясь со временем, побрел до работы пешком, чтобы подлечить поистрепавшиеся нервы. Психотерапия совместно с небольшой физкультурой удалась в полной мере – когда двери небоскреба распахнулись, впуская в себя сотни сотрудников, он ощутил себя в приличной форме.
