Книга Восток - Запад. Звезды политического сыска. Истории, судьбы, версии, страница 72. Автор книги Эдуард Макаревич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Восток - Запад. Звезды политического сыска. Истории, судьбы, версии»

Cтраница 72

Самый могущественный и самый неуступчивый из промышленников Густав Крупп, владелец германских сталелитейных и машиностроительных заводов, обратил внимание на национал-социалистов в начале 1932 года, когда депрессия и инфляция взяли за горло его ранее процветавшее дело. Ему о них подробно докладывала собственная служба безопасности. Он тогда направил нескольких своих директоров послушать обращение Гитлера к аристократическому собранию в Промышленном клубе в Дюссельдорфе. Они были в восторге от услышанного и скрупулезно доложили Круппу основные программные тезисы Гитлера. После этого Крупп направил гитлеровской партии немалую сумму марок. А его старший сын Альфред поддался нацизму еще год назад, присоединившись к отрядам СС Генриха Гиммлера8. Именно судьба членов семейства Круппов, их связь с нацистами легла в основу известного фильма Лукино Висконти «Гибель богов».

Но прежде чем большой бизнес Германии решил ставить на Гитлера и поддержать его финансами, ему выдвинули условие: избавиться от антикапиталистического крыла в партии, которое представляли братья Штрассеры, Отто и Грегор. Они, как утверждает историк Дж. Толланд, были преданы социалистической идее, правда, с националистическим оттенком. Они выступали за радикальные антикапиталистические реформы, стремились к германскому социализму и искали опору среди революционных и независимых социалистов. В партии развернулась борьба между буржуазным национализмом, ориентированным на германские монополии и армию, — национализмом, который отстаивал Гитлер с соратниками, и националистическим социализмом, который представляли братья Штрассеры — сторонники национализации промышленных корпораций и государственного владения землей. За Гитлером стояли партийные организации юга Германии, за Штрассерами — севера. В этой идейной борьбе Гитлер одолел социалистическое течение в НСДАП и к началу 1927 года установил над партией полный идеологический контроль. Отголоски этого противостояния прошумели в конце 1929 года, когда Отто Штрассер, к тому времени ведущий обозреватель трех германских газет, поддержал забастовку рабочих-металлистов в Саксонии. И тут же промышленники потребовали, чтобы Гитлер публично отмежевался от Штрассера, если он хочет и дальше получать субсидии9. Гитлер сделал это и тогда же распорядился очистить партийные ряды от явных и скрытых социалистов. Их вымели из партии. А спустя годы, в июне 1934, в «ночь длинных ножей», по приказу Гитлера Грегор Штрассер вместе со своими соратниками был уничтожен СД — службой безопасности нацистской партии. Его брат Отто к тому времени уже бежал из Германии.

Немецкий капитал видел в Гитлере не только фигуру, способную остановить инфляцию, депрессию, нарастание революционного брожения в обществе, но и лидера нации, готового обеспечить идейное единство всех слоев общества и экспансию Германии в Европе и в мире. И в этих устремлениях германские ведущие концерны шли рука об руку с немецким генералитетом и тайной полицией.

С середины 80-х годов ХХ века не утихает дискуссия между неоконсервативным и антифашистско-демократическим направлением в историографии фашизма, начало которой положила статья немецкого исследователя Э. Нольте «Прошлое, которое не хочет пройти». В ней он утверждал, что фашизм в Германии будто бы прежде всего нужно рассматривать как соответствующую реакцию на большевизм в России10. Но сегодня историки приводят впечатляющие аргументы в пользу несостоятельности представления о том, что Германия в войне с СССР преследовала цель освободить Россию от большевизма. Особенно убедительно это представление развенчал О. Пленков в своей обстоятельной работе «Мифы нации против мифов демократии. Немецкая политическая традиция и нацизм». Его главный вывод в том, что нацистская Германия непосредственно продолжала то мощное стремление к первенству в Европе, а также и в мире, которое в последнее столетие определяло путь германской нации. Еще во время Первой мировой войны выдающийся немецкий социолог Макс Вебер писал, что «мы, 70 млн. немцев... обязаны быть империей. Мы должны это делать, даже если боимся потерпеть поражение»11. И Гитлер с его партией стал выразителем этого имперского стремления к мировому могуществу, которое выражали прежде крупные германские промышленные и финансовые монополии и генералитет.


Новые немцы

В пятнадцать лет Эрих Хартман получил диплом летчика. Было это в 1937 году и его отец (врач) и мать (летчица) очень гордились сыном. Школа «Гитлерюгенда» и школа пилотов закалили характер будущего аса люфтваффе. Трудно сказать сейчас, о чем он думал спустя годы, возвращаясь на базу после того боя, в котором завалил 348-й по счету советский самолет. Но если бы фронтовой репортер спросил, считает ли он себя достойным сыном отечества и фюрера, несомненно, ответил бы утвердительно. И был бы искренен.

Как были искренни миллионы молодых немцев рождения 1920-1924 годов, что шли в составе действующих армий, сломавших Францию и Польшу, Бельгию и Нидерланды и потом вкатившихся на советские земли. Как были искренни в своей верности рейху сталелитейщики Рура, не снижавшие производительности труда даже в марте 1945 года, или физики, делавшие атомную бомбу для Гитлера. Как были искренни и те окруженцы, что отправляли вот такие письма на родину из промерзших сталинградских подвалов: «Все еще цел, сердце бьется почти нормально, дюжина сигарет, позавчера ел похлебку, сегодня добыл банку консервов (вытащил из контейнера, сброшенного с самолета), теперь каждый снабжается как может, поплевываю в бункере, топлю мебелью, мне 26 лет, один из тех, кто любил орать «хайль Гитлер!» вместе с вами, а теперь либо подыхай как собака, либо — в Сибирь. Неплохо. Однако мысль о том, что это бессмысленно, приводит в бешенство. Но пусть они идут. У третьей батареи есть еще 26 снарядов...»

Это было поколение, воспитанное нацизмом и верное ему. Поколение, прошедшее новую немецкую школу, отряды «Гитлерюгенда», дивизии вермахта и СС. Поколение, знавшее, что их отцы получили работу и еду от Гитлера, что Германия — превыше всего, и что нет ничего важнее общего дела и социальной общности всех немцев. И здесь доверимся американскому историку Уильяму Ширеру, который пишет о том, чему сам был свидетель: «Молодое поколение «третьего рейха» росло сильным и здоровым, исполненным веры в будущее своей страны и в самих себя, в дружбу и товарищество, способным сокрушить все классовые, экономические и социальные барьеры. Я не раз задумывался об этом позднее, в майские дни 1940 года, когда на дороге между Аахеном и Брюсселем встречал немецких солдат, бронзовых от загара, хорошо сложенных и закаленных благодаря тому, что в юности они много времени проводили на солнце и хорошо питались. Я сравнивал их с первыми английскими военнопленными, сутулыми, бледными, со впалой грудью и плохими зубами,трагический пример того, как в период между двумя мировыми войнами правители Англии безответственно пренебрегали молодежью»12.

Моральный дух немецкого солдата не падал даже во времена жестоких поражений. Новый немец, «массовый» немец, был продуктом эпохи «третьего рейха». О нем мечтал Гитлер, когда говорил: «Главная наша защита будет... не столько в силе оружия, сколько в силе самих граждан, нашей защитой будет не система крепостей, а живая стена мужчин и женщин, преисполненных высокой любви к отечеству и фанатического национального энтузиазма». Над воспитанием этих мужчин и женщин трудились нацистская партия, огромный государственный аппарат и спецслужбы Германии. Они и воспитывали, и создавали в стране ту атмосферу, которой все дышали. В такой атмосфере, часто на подсознательном уровне, зарождались те сознание и настроение, которые потом определяли поступки миллионов, поступки людей массы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация