Опять ненависть. Генерал не дотягивал в своем понимании ситуации и находил единомышленников в Москве. При такой непоследовательности, противоречивой политике инерция ненависти, а заодно и разгильдяйства разных армейских чинов, укрощалась трудно.
Минуло почти полгода со дня окончания войны, а в справке Бюро информации Советской военной администрации в Германии от 3 ноября 1945 года констатируется: «Не изжитые до сего времени бесчинства военнослужащих Красной Армии также тормозят рост компартии (Германии. – Э. М.). Социал-демократы, и особенно буржуазные демократы умело используют подобные факты для своих внутрипартийных целей. Они говорят рабочим: „Вы намереваетесь стать коммунистами? Вот посмотрите, что творят красноармейцы. А кто такие красноармейцы? Это те же коммунисты. Неужели вы хотите стать такими?“»
[44]
.
Но вот прошел и год с небольшим. И в январе 1947-го заместитель главнокомандующего Группой советских войск в Германии генерал армии Василий Чуйков на совещании командного состава говорит почти то же: «Несмотря на ряд моих приказов о водворении жесткой воинской дисциплины в войсках группы, военных комендатурах и общего порядка на территории советской зоны оккупации Германии, до сих пор отмечаются факты бандитизма, грабежей и насилия над местным населением и другие бесчинства. Все эти факты порочат Советскую Армию и способствуют враждебным элементам проводить агитацию и клевету против Советского Союза и Советской Армии»
[45]
. Конечно, бесчинств стало меньше, а за те, которые случились карали нещадно: рядовые и сержанты, уличенные в изнасиловании немок, получали 10–13 лет тюрьмы.
А ведь трудно было укротить эти сексуальные бесчинства уже не столько из-за ненависти насильников, она уже остыла, сколько из-за зависти, из-за вывернутой реакции на ухоженных женщин, даже переживших военные страдания, на небогато, но аккуратно и кокетливо одетых, реакции на немецкий порядок, расчетливость и чистоту. Разность стилей жизни возбуждала не меньше, чем неконтролируемая похоть, провоцировала недалеких на бесчинства. И, конечно, оторванность от естественной жизни, в которой присутствуют женщины и дети.
А что американские оккупанты? Их вели в сексуальных приключениях прежде всего желания и чувство превосходства над немецкими, итальянскими и французскими женщинами. Их наказывали не сильно строго, хотя насиловали они не меньше красных воинов. Но насиловали «мягко». Женщин брали едой, сигаретами, нейлоновыми чулками, пенициллином и деньгами, в последнюю очередь. Здесь глаза открывает нам свободная пресса того времени – журналы и газеты «Тайм», «Лайф», «Нью-Йорк уорлд телеграф», Международное агентство новостей, агентство Ассошейтед Пресс и неистовый исследователь темы Остин Апп с его книгой «Изнасилованные женщины завоеванной Европы», сочинением, в котором автор остался не столько бесстрастным социологом, сколько пропагандистом. Но тем не менее ситуацию высветил.
Вот итальянская особенность принудительного секса. Житель Неаполя, рассказывает, что американские солдаты, среди которых большое число чернокожих, заставляли голодных и униженных итальянских женщинам отдаваться им. Так появилось поколение расовосмешанных детей, как наследие массовых изнасилований.
Вот свидетельские показания, данные в Сенате США 17 июля 1945 года. Когда колониальные французские войска под командованием Эйзенхауэра, – в большинстве своем африканцы, – вошли в немецкий город Штуттгарт, они согнали немецких женщин в метро и изнасиловали около двух тысяч из них. В одном только Штуттгарте войска под командованием Эйзенхауэра изнасиловали больше женщин за одну неделю, чем немецкие войска изнасиловали во Франции за целых четыре года.
Яркий американский писатель Джон Дос Пассос в журнале «Лайф» от 7 января 1946 года представляет читателям «краснощекого майора», считающего, что «похоть, виски и грабеж – награда для солдата». А вот другой американский военный откровенничает в журнале «Тайм» от 12 ноября 1945 года: «Многие нормальные американские семьи пришли бы в ужас, если бы они узнали, с какой полнейшей бесчувственностью ко всему человеческому „наши ребята“ вели себя здесь». Ему вторит армейский сержант: «И наша армия, и британская армия… внесли свою долю в грабежи и изнасилования… Хотя эти преступления не являются характерными для наших войск, однако их процент достаточно велик, чтобы дать нашей армии зловещую репутацию, так что и мы тоже можем считаться армией насильников».
Журнал «Тайм» от 17 сентября 1945 года деловито информирует общественность, что правительство поставляло солдатам примерно 50 миллионов презервативов в месяц с занимательными картинками по их использованию. Это на трехсоттысячную американскую армию в Европе. При этом, как пишет тот же «Тайм» от 11 июня 1945 года, «приятное времяпрепровождение» американских солдат в Европе зависело в значительной степени от «сотрудничества» немецких и австрийских женщин. Сотрудничество за кусок хлеба, лекарства или за виски с сигаретами. «Крисчен сенчюри» 5 декабря 1945 года информирует публику: «Американский начальник военной полиции подполковник Джеральд Ф. Бин сказал, что изнасилования не являются проблемой для военной полиции, поскольку немного еды, плитка шоколада или кусок мыла делают изнасилование излишним. Задумайтесь над этим, если вы хотите понять положение в Германии».
Поежиться общественное мнение заставил доктор Джордж Н. Шустер, президент колледжа Хантер, который после посещения американской оккупационной зоны высказался на страницах «Католик дайджест» в декабре 1945 года: «Вы сказали этим все, когда вы говорите, что Европа является сейчас местом, где женщина проиграла многолетнюю борьбу за благопристойность, потому что только бесстыдные остались живы».
Сексуальная энергетика американских солдат воистину не знала границ. Когда жены американских солдат приехали в Германию, то они получили специальное разрешение носить военную форму, потому что американские солдаты не хотели, чтобы, оккупационные войска по ошибке приняли их за немок. Это сообщение лондонской Международной службы новостей от 31 января 1946 года. А в статье в «Нью-Йорк уорлд телеграф» от 21 января 1945 года ключевая фраза: «Американцы смотрят на немок как на добычу, подобно фотоаппаратам и люгерам».
И никак не пройти мимо одного из выводов медицинского отчета доктора Г. Стюарта, представленного генералу Эйзенхауэру: за первые шесть месяцев американской оккупации уровень венерических заболеваний возрос в двадцать раз по сравнению с уровнем, который был прежде в Германии.
Освобожденная Европа – арена второй сексуальной революции
К маю 1945 года Европа повержена и растерзана. Восточная прежде всего. Там немцы бились до последнего. Разрушенные, дымящиеся от пожаров города. Развороченные коммуникации. Развороченная жизнь, разорванный ежедневный порядок. В маленьких городках и селах поспокойнее. Но и там женщины без мужчин, дети без отцов. Все хотят есть. И тут приходят чужие солдаты. С запада и юга – американцы, канадцы, англичане, французы. С востока – русские. У них, западных и восточных солдат, есть еда, и они алчно смотрят на женщин. И часто не церемонятся. А женщины, уставшие без мужчин и без нормальной еды, готовы отдаться победителям и без насилия. В Вене один наблюдательный чиновник удивлялся бесцеремонности русских, искренне уверяя советских офицеров, что достаточно элементарной вежливости, чтобы добиться у австрийской женщины всего, чего захочется. И страх здесь был далеко не на первом месте.
