Один из эпизодов получил широкую огласку и привел к драматическому исходу. 21 января 1953 года, в день траурной даты со дня смерти Ленина, в Киевском институте театрального искусства студенты выступали с поэтическими виршами, посвященными Ленину. Быстрицкая читала сказку о Ленине Натальи Забилы. И тут некий второкурсник незаметно подкрался к ней и, шутя, свистнул ей из пищалки в ухо. В ответ парень получил увесистую оплеуху. Вышел скандал, «мелкому хулиганству» Быстрицкой дали ход. Ее вызвали в ректорат и потребовали написать заявление о переводе в другой вуз. Быстрицкая ответила: «Если вывесят приказ о моем отчислении, то вы меня найдете в Днепре». Начальство знало, что студентка не шутит, с нее станется. Тогда было решено ее судьбу переложить на плечи комсомольской организации. Но собрание по делу Быстрицкой из-за смерти Сталина пришлось отложить, его назначили на середину марта.
Всем мерещились происки врагов народа и заговоры империалистов. Атмосфера на собрании была гнетущей, Быстрицкой инкриминировали черт знает что. Одни говорили: «Враг не дремлет», другие вспомнили, что она отказалась танцевать со студентом Икс, потому что от него «деревней пахнет». Элина потом уточнила, что такое было, но она всего лишь не хотела танцевать с неопрятным человеком. Подавляющим числом голосов было принято решение — студентку Быстрицкую исключить из комсомола и просить дирекцию отчислить из института. Для нее это был тяжелейший удар, весь остаток ночи она лежала, не смыкая глаз, и думала о самоубийстве.
— Элина Авраамовна, кажется, ваш отец был резко против того, чтобы вы стали актрисой…
— Да, мой отец, военный врач, был человеком немногословным, характер у него был непростой. И когда я поехала сдавать документы в театральный, он поехал со мной, чтобы поговорить с ректором. «Объясните, пожалуйста, моей глупой дочери, что ей в вашем институте делать нечего», — сказал он ректору Ткаченко. И моя мечта о поступлении в театральный вуз отодвинулась на два года. При своем мнении отец оставался до того момента, пока не увидел меня на театральном дебюте в спектакле «Таня» по Арбузову.
— От дебюта — к вершине. Сыгранная вами роль Аксиньи в «Тихом Доне», простите за пафос, вознесла вас на олимп советского кинематографа. Герасимовско-шолоховский «Тихий Дон» с Быстрицкой — Аксиньей стал визитной карточкой отечественного кино. Честно говоря, я не вижу Нонну Мордюкову или, скажем, Руфину Нифонтову в роли любимой женщины лихого казака Григория Мелехова (актера Глебова). Я говорю это к тому — и говорю, наверное, банально, — что вы одна из самых красивых женщин XX века. Как вы относитесь к своей красоте?
— Ну, что тут скажешь — ведь моей заслуги в этом никакой. Все от Бога, от родителей…
— Так и вертится на языке выпавшая из какой-то песни сентенция: «Не родись красивой, а родись счастливой». Вы счастливы?
— Я, безусловно, счастлива, безусловно! Я достигла многого, о чем мечтала. Я стала актрисой, я попала в свой любимый Малый театр, я служу ему уже много лет, я хотела сыграть Аксинью — я ее сыграла… Мне грех на что-то жаловаться… (замолчала, задумалась. — Ф.М. ), единственное, конечно, у меня нет детей… Ну, что ж, я не чувствую себя по этой причине несчастной…
2002
ОН ЛАСКОВО НАЗЫВАЛ ЕЕ «МАМКОЙ-РОДИНКОЙ»
О горькой судьбе жены Василия Сталина Капитолины Васильевой
Все меньше и меньше остается среди нас тех, кто жил в первой половине тяжелого XX века — «века-волкодава», как сказал Мандельштам, — века двух мировых войн, социализма и СССР, Сталина и «сталинщины». Многие из тех, кто могут свидетельствовать об этом времени, больны и прикованы к дому Они живут только своим прошлым. Для одних — счастливым, для других — трагическим. Для Капитолины Георгиевны Васильевой, известной советской спортсменки, гражданской жены Василия Сталина, пережитое ею время активной общественной и личной жизни было и тем и другим одновременно.
Возможно, поэтому ее скупые воспоминания, ее свидетельства отрывочны, противоречивы и очень личностны. Ей, полуслепому, больному человеку, прикованному к кровати, нелегко общаться с людьми, и прежде всего с журналистами, жаждущими спустя более чем полвека узнать о людях и событиях, к которым была причастна Капитолина Васильева.
— Кому это нужно сегодня, — говорит она, — прошло столько лет, многие очевидцы в могиле. О Сталине пишут что хотят, больше врут.
— Но любое свидетельство, поведанное такими людьми, как вы, приближает к правде. Пусть к вашей, быть может, субъективной…
— Нынче все другое. Хоть я и дожила до этого другого, глаза бы на него не смотрели. Да и что толку, что дожила: пришли ко мне с телевидения, из программы «Кремль, 9», три часа вели съемку, ведущий расспрашивал, задавал вопросы, а показали совсем мало. Значит, то, что я знаю, никому не надо.
…В течение почти двух месяцев я тревожил подругу сына «вождя народов» просьбой поведать житейско-личные истории о кремлевских «небожителях». Какие интересные мемуары могла бы надиктовать Капитолина Георгиевна! Но, увы, ее время, считает она, ушло безвозвратно. Зачем тревожить могилы и память? Но Васильева не права: прошлое предопределяет будущее… Можно сказать еще точнее: без прошлого нет будущего.
Капитолина Васильева, известная спортсменка, стала женой сына Сталина примерно в конце 40-х годов. Почему примерно? Потому, что Василий Иосифович не обращал внимания на юридические «мелочи» в матримониальных делах, и два брака из трех не были зарегистрированы в загсе. Просто два молодых человека вдруг стали жить одной семьей. Жили они в известном москвичам особняке на Гоголевском бульваре, 7. Как вспоминают те, кто побывал внутри дома, это был прекрасный отреставрированный особняк с двумя приемными залами, кабинетом, бильярдной, кинозалом, спальней, адъютантской… Естественно, что весь интерьер был довольно стильно приведен в порядок мастерами — поражала дорогая мебель, изысканные ткани, редкие породы дерева. Но, как говорится, не в «мебелях» дело.
Капитолина Георгиевна не раз упоминала, что нежности в отношениях с мужем хватило на несколько месяцев. Больная для нее тема — слабость Василия Иосифовича к спиртному. Вот и в разговорах со мной Капитолина Георгиевна тоже не сдержалась:
— Ну как можно было с этим бороться?! Хотя я много здоровья отдала, чтобы избавить его от рюмки. Но сил не хватало. Я выискивала опытных врачей-наркологов, но все безрезультатно. Борьба за Василия оказалась мне не под силу. Пьяные оргии мужа отвращали меня от него, хотя, конечно же, когда он не пил, был нормальным человеком, добрым, внимательным, любящим.
Об искреннем отношении Капитолины Георгиевны к Василию Сталину свидетельствуют и другие. «Капитолину Васильеву вспоминаю с благодарностью, — говорит Александр Бурдонский, сын В. Сталина от первого брака, — да мы и теперь поддерживаем связи. Она была единственной в то время, кто по-человечески пытался помочь отцу».
