Об отношениях с собственным сыном Денев, не пребывавшая в официальных браках, не любит много говорить, но не оправдывается, что отношения давно испорчены и стали холодными: «Сын пошел своей дорогой, а я своей». Вообще для Денев говорить о личной жизни — тягость, но не повинность. «Несчастье более естественное состояние, чем грусть, — считает она. — Когда я счастлива, я боюсь, потому что потом мне придется за это расплачиваться». Однажды, когда к ней неожиданно пришло счастье, она бросила курить. Правда, наши Татьяна Догилева и Олег Меньшиков, работавшие год назад с французской актрисой в Болгарии, в фильме того же режиссера Варнье, снявшего Денев в «Индокитае», заметили, что во время съемок актриса много курит. Причем признает только «Филип Моррис Супер Лайт Слимз», белые, тонкие и очень длинные сигаретки. Даже когда было нужно выкурить в кадре, ей подавали именно это любимое курево. Конечно, в Болгарии таких элитных сигарет не нашлось, и Денев отдала реквизиторам свою собственную пачку.
Непознаваемая, таинственная, великая
Сергей Бодров-младший, также снимавшийся в компании с французской Марианной, поведал смешную, но знаковую для знаменитой актрисы историю:
— В первый съемочный день с Катрин Денев я лежал в обмороке, а она должна была меня бить по щекам, трясти: «Саша, очнись, очнись!» Первый дубль: «Саша, очнись, очнись!» Второй и наконец третий: «Саша, очнись, в конце концов! Это же я, Катрин Денев».
Этот непроизвольный выдох «Это я, Катрин Денев» можно было поставить эпиграфом ко всей ее величественной и гордой судьбе. Она стала чуть ли не фетишем даже для таких киномонстров, как знаменитый Бунюэль. Ей предлагал сниматься «кроваво-чудовищный» Хичкок. Однажды для какой-то роли она решила набрать пару килограммов сверх своего устоявшегося веса. Узнав об этом отклонении от канонизированного тела кумира, зрители завозмущались, запротестовали: «Как можно — это же она, Катрин Денев!»
На протяжении многих лет ее лицо, ее волосы (вновь отращенные), ее голос, ее фигура, ее походка составляют некую таинственно-мистическую историю Красоты. Здесь снова, как и в случае с Гретой Гарбо, Марлен Дитрих или нашим Олегом Меньшиковым, можно говорить о тайне искусства, о тайне таланта. Те, кто общался с Катрин Денев, свидетельствуют, что в ней обнаруживаются все новые нескончаемые дверцы в новые и новые эмоции и ты начинаешь себя тешить тем, что вот-вот откроешь их. Потом ты ловишь себя на мысли, что путаешь Денев с ее героинями — порочными красотками, ведущими двойную жизнь. Но никому не дано, по-видимому, узнать, какова Катрин на самом деле. Именно поэтому она великая актриса. В непознанном лежит будущее. А значит, вечность.
2003
ОНА ПЕЛА ЦЕЛЫЙ ВЕК. ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВА
Смерть Изабеллы Юрьевой — это не просто физическая кончина человека. Это уникальный геронтологический факт, достойный Книги рекордов Гиннесса, — великая певица прожила жизнь, объяв три века!!! Родилась она в октябре 1899 года, прожила весь XX век и умерла в начале XXI. Неслыханное событие! Изабелла Юрьева и впрямь пережила и помнила гигантские события и подробности целого столетия. Она была свидетельницей трех революций (не считая революций-бунтов 91-го и 93-го годов), пять войн, включая чеченскую. Она выступала на фронтах Гражданской войны, была самым популярным шансонье 30–50-х годов и любимой певицей советских воинов, рвавшихся с победой к Берлину. Она пела в Кремле, Сталин любил слушать пластинку с песней «Саша». Правда, как вспоминала позднее гостья кремлевских покоев, вождь народов, как правило, не дослушивал концертов исполнителей до конца и покидал аудиторию. Радостью всей жизни великой певицы было искусство, пение, музыка. До конца дней она профессионально, тонко подходила к оценке своего творчества и однажды, когда ее спросили о современных исполнителях романсов, ответила: «Романсы сегодня, к сожалению, поют все кому не лень».
Коренная москвичка, она любила столицу как великая ее дочь. Жила она в старинном уголочке Москвы, в районе Трехпрудного, но всегда с трепетом вспоминала Столешников переулок поры своей юности: «Это был аристократический район. По Столешникову неспешно прогуливались красивые дамы в роскошных туалетах и пахнувшие духами. Здесь было много магазинов: ювелирный — Прокопенко, музыкальный — Прозоровского, магазинчик Хаммера, где продавались карандаши. А из соблазнительной кондитерской каждые 10 минут выходил разносчик с полным подносом разнообразных пирожков и пирожных. Особенно я любила воздушный эклер с заварным кремом. А еще Москва славилась лихачами-извозчиками. Я уже была известной, и, когда выходила из дома, ко мне подъезжал извозчик, предлагая свои услуги: «Садись, Изабелла, эх прокачу! С твоей легкой руки, я знаю, у меня весь день будут клиенты».
Последние десятилетия она жила одна в старой квартире и ее быт скрашивали иногородние студентки, которым она давала крышу, и Изабелла Юрьева жаловалась: «Воруют, берут последнее, а куда мне деваться?»
О красавице певице до конца своих дней помнили влюбленные в нее ухажеры, поклонники ее непревзойденного дара, которые повторяли перед аудиторией знаменитейшие романсы Изабеллы Юрьевой: «Только раз бывают в жизни встречи», «Саша», «Счастливая ночь», любители цыганского романса. А вот чиновники всегда оставались Иванами, не помнящими родства. Когда перед 100-летием певицы я хотел встретиться с нею, то ни в одном культурном ведомстве Москвы не могли найти ее телефона. Ее имя не числилось даже в картотеках Министерства культуры. Но в сердцах миллионов «рядовых» поклонников ее творчества она останется навсегда. Подвиг ее жизни и таланта — в золотых скрижалях русской культуры.
2005
«РОДИНУ НАМ ДАЕТ БОГ»
Галина Вишневская там и здесь
Один из престижных районов Парижа. Улица Жоржа Манделл. Высокая металлическая ограда, за которой обитают миллионеры, банкиры, знаменитости. Ворота в дом, где на втором этаже живут Галина Вишневская и Мстислав Ростропович, распахнуты настежь. Ни замков, ни звонков, ни псов на цепи. Консьержки я тоже не обнаружил. «Смелые, однако, люди живут здесь», — подумал я.
— Это Левицкий — «Екатерина Вторая». Это Елизавета, очень известный портрет, может быть, рисовал Антропов. Но под вопросом. Это Петр I Моора, царь позировал художнику. Представляете? Ведь монархов чаще всего рисовали по памяти. Это портрет государя Николая II работы Серова, жаль, что руки как бы не дописаны, но в этой незавершенности своя прелесть. А этот фарфор императорского завода, редкий, в особенности статуэтки. Мебель собиралась по разным странам: Аргентина, США, Англия. В основном на аукционах.
— Какие красивые шторы! — Из Зимнего дворца! Редчайшие! Дорожу ими очень. Раз в три года своими руками стираю, никому не доверяю эту прелесть. Там, наверху, Репин. Это Иванов — этюды к «Явлению Христа народу». Правда, потрясающие?! Это Боровиковский, женский портрет, рядом мадам Бестужева. А это, взгляните, Алексеев. Ну, Венецианова вы, конечно, узнали. Это…
