— А как вы узнали о том, что великая Ахматова посвятила вам стихи?
— Узнала только после ее смерти. Стихи она написала в больнице, мое пение слушала по радио.
— Вы видитесь с Солженицыным?
— С Солженицыным я не часто встречаюсь, он с семьей живет в Вермонте, в стороне от наших дорог. Последний раз я его видела, когда закончила книгу. Перед сдачей в издательство попросила прочесть. Ужасно при этом волновалась. Ждала приговора, оценки, совета — не знаю чего. И вот приходит от него письмо: книга понравилась. Самое ценное в ней, пишет Александр Исаевич, это «искренность и интонация голоса… Я читаю вашу книгу и слышу ваш голос». Для меня оценка Солженицына очень дорога. Последний раз я встречалась с ним шесть лет назад. Хотя по телефону говорим регулярно. У нас с ним хорошие отношения. Его сын Игнат живет в Лондоне, ему исполнилось семнадцать лет, очень талантливый, Слава с ним иногда занимается, Игнат — настоящий пианист. Это радует.
— Как возникла идея приютить на даче Солженицына?
— Муж сказал мне: «Александру Исаевичу надо помочь». Дом стоял свободный, в нем Солженицын и поселился с семьей. Потом остряки шутили, что у нас на даче сторож живет — Нобелевский лауреат. Жил он у нас на даче четыре с половиной года. Там и двое детей его родились…
— Галина Павловна, а ваш знаменитый муж не пишет книгу?
— Нет, ему некогда. И я считаю это преступлением, что он не пишет. Ведь он один из немногих, в России — Рихтер, скажем, а здесь — Ростропович из тех, которые знали Прокофьева. С Сергеем Сергеевичем он дружил еще с юности. О Шостаковиче обязан написать! Ведь до сих пор о Шостаковиче книги нет.
— А книга Соломона Волкова?
— Волков? Вы знаете, эта книга до неприличия искажает облик великого, величайшего композитора XX века. Как же не стыдно было Волкову издавать такое?! Это же собрание анекдотов, вложенное в уста великого человека, — безобразие! Анекдоты, о которых знала вся Москва. Особенно круг музыкальный. Мы все их слышали. Это нечестно. Деньги все-таки пахнут.
— Что вы думаете о судьбе его сына Максима Шостаковича? У нас о нем разное говорят, что он уехал, дескать, за отцовскими деньгами…
— Ну что вы! Он и в России был богатым человеком. Какой длинный рубль? Сын Шостаковича получал огромные авторские. Среди интеллигенции России он был одним из самых богатых людей. Уехал он совсем по другим причинам.
— Даете ли вы благотворительные концерты?
— Я — нет, а Слава довольно часто. В пользу больных, в пользу детей, стариков, в защиту животных. По всему миру он дает в год порядка двадцати бесплатных концертов.
— Вы знакомы со здешними звездами? С Брижит Бардо, например, с Мариной Влади?
— Бардо? Я ее не знаю, а Марина Влади как раз вчера была у нас дома.
— А политические деятели входят в круг ваших знакомых?
— Конечно, мы много раз бывали в Белом доме, общались с Рейганом, Картером, а с Бушем знакомы с той поры, когда он был еще вице-президентом.
— В Париже вы живете постоянно?
— Нет, мы не живем на одном месте, в Париже это любимая моя квартира. Есть у нас квартира в Нью-Йорке, в Вашингтоне, в Лозанне, в Англии…
— Каково расписание вашей жизни на ближайшее время?
— Отсюда мы летим в Швецию, приглашены на церемонию вручения Нобелевских премий, оттуда в Голландию, потом будем в Лондоне, вернемся сюда на два дня и уедем в Лозанну, там встретим Новый год и 8 января будем в Вашингтоне — там оркестр у Славы. В феврале или в конце января едем в Японию. У Ростроповича — турне, я поеду вместе с ним. Из Токио он поедет в Москву, а я полечу в Париж.
— Как жаль, что не в Москву…
— Нет, не могу ехать, это выше моих сил. Мне стыдно, что русские люди так со мной поступили.
— Вы довольны своими детьми?
— Да, у нас два внука, Иван и Сергей, шести и трех лет. Это дети моей младшей дочери. А старшая дочь сейчас не замужем, живет в Нью-Йорке, она виолончелистка, преподает в высшей музыкальной школе.
— Как вы относитесь к Алле Пугачевой?
— Никогда ее не слышала, никогда. Ни в России, ни здесь. Так что извините за такое упущение.
— Какое качество в человеке вы цените больше всего?
— Честность. Моя бабушка учила меня двум заповедям: не врать и не воровать.
— Вы знаете, я сейчас подумал, что вашей книгой «Галина…» вы как бы выговорились, и вам стало легче. Не так ли?
— Абсолютно верно. У меня была потребность рассказать о наболевшем, о своей сложной и нелегкой жизни. Я должна была это сделать. И это помогло мне жить дальше.
1989
С Галиной Вишневской я разговаривал в начале октября 1989 года. «Вы первый из советских журналистов, кому я даю интервью», — сказала она тогда. С той поры многое изменилось. Двум выдающимся музыкантам нашего времени вернули гражданство. Справедливость, как говорится, восторжествовала. Галина Вишневская и Мстислав Ростропович приехали на родину. На родину, «которую нам дает Бог». На родину, которую никто не может отнять. 1992
ГРУЗИНСКИЙ СОЛОВЕЙ СТАЛ СОЛОВЬЕМ МОСКОВСКИМ. ТАМАРА ГВЕРДЦИТЕЛИ
С детских лет девочку Тамрико, родившуюся на свет в тбилисской семье, считали музыкальным чудом, феноменом. Ее мама вспоминала потом, что она была обычным шаловливым ребенком, как и все, любила сладкое и прятала под подушку конфеты «Мишка на Севере». Необычным было лишь то, что Тамрико начала петь раньше, чем говорить. Ее дебют на телевидении состоялся в три года — в прямой трансляции вместе с двухлетним братишкой она исполнила популярную тогда песенку «Топ, топ, топает малыш…» Детям аккомпанировала мама, музыкант. Все взрослые чувствовали, что девочка станет настоящей звездой, ее талант был налицо: профессионально складывая ручки, она так громко и со страстью выводила песню, что на детской шейке напрягались жилки. Природа одарила ее красивым, сильным, вибрирующим голосом. А в четыре года она сама стала подбирать мелодии на фортепиано. Мне мешали только мои пальцы, поэтому я «все лишние» зажимала в кулачок, и вначале играла только одним пальцем.
Сегодня Тамара Гвердцители известна всему миру И миру не важно, что она — народная артистка Грузии, ведь нет званий: народная артистка Великобритании или Соединенных Штатов Америки, ее голос, как чудо, воспринимали меломаны многих стран мира. На свою родину в Грузию она привозила творческие трофеи как лауреат многих международных конкурсов. Пять лет Гвердцители работала и пела в Париже, жила в Америке, много раз выступала в Канаде и Израиле. Она считает себя грузинкой, когда-то прописанной в Советском Союзе, а ныне гражданкой мира.
