За мертвого, как и остальных душманов, его и приняли спецназовцы Вьюжина, вышедшие к уничтоженной основной позиции засады. Впереди оказался Михайлов, который всегда ранее старался держаться сзади группы, оберегая свои радиостанции. Но на этот раз именно он, двадцатичетырехлетний прапорщик, оказался ближе всех к плотине. И душман, подняв автомат из последних сил, дал по нему очередь, разорвавшую только что наступившую в ущелье тишину. Прапорщик так ничего и не понял, схватившись за простреленное горло, единственное не защищенное бронежилетом и шлемом место, упал на спину, устремив удивленный взгляд начавших стекленеть глаз в небо. На очередь среагировал Вьюжин, одним выстрелом в лоб он оборвал жизнь моджахеда. К Михайлову бросились Бураков с Гончаровым. Но, припав к телу боевого товарища, тут же поднялись. Капитан зло плюнул на камни:
— Эх, Миха, Миха, надо ж, вот так-то! Ведь вроде мочили духов гарантированно. Как же уцелел тот шакал?
Гончаров вздохнул:
— Судьба, Юра! Случай! Самое страшное на войне — случай, нелепый, непросчитываемый. И от судьбы не уйдешь. Как ни старайся. Вот и Серега не ушел.
К ним подошел Вьюжин:
— Хорош ныть! Михайлова не вернешь, а нам надо уходить!
Гончаров спросил:
— Оставив Миху рядом с этими вонючками?
— Нет, отнесем тело в кишлак. Там похороним. Взяли прапорщика и вперед к Хатару!
На подходе к кишлаку увидели фигуру в афганской одежде, стоявшую у речки. Человек, заметив спецназовцев, пошел навстречу. Встретились. Капитан Бураков и старший лейтенант Гончаров опустили тело покойного прапорщика Михайлова на землю. Неизвестный печально спросил на чистом русском языке:
— Не обошлось все же без потерь?
Командир группы спросил:
— Вы и есть капитан Махдум?
Афганец подтянулся:
— Извините! Разрешите представиться, капитан Службы внешней разведки Абдулла Махдум! А вы майор Вьюжин?
Командир группы кивнул:
— Он самый!
Майор представил стоявших рядом офицеров.
Подошла и подгруппа Мамаева.
Увидев мертвого Михайлова, Дубов растерянно посмотрел на офицеров:
— Мужики, как же это? Серегу и завалили? Мы же всех расстреляли?! Или кто-то сидел в индивидуальной позиции? А Сардар умолчал о ней? Ну, тогда я его, суку, за Серегу…
Майор прикрикнул на прапорщика:
— Отставить, Дубов! Мне еще твоей истерики не хватало! Познакомьтесь лучше с агентом СВР.
Мамаев, Лебеденко и Дубов пожали руку Махдуму, назвав себя.
Вьюжин спросил Махдума:
— Где нам лучше похоронить прапорщика? Тащить с собой труп мы не можем, и не хотелось бы, чтобы духи, которые обязательно объявятся здесь, если не сегодня, так завтра, обнаружили бы его могилу. Но и так, чтобы позже мы могли перевезти тело Михайлова в Россию. После выполнения задачи. Здесь на чужбине оставлять своего подчиненного я не намерен.
Офицеры одобрительно посмотрели на командира. Его последние слова полностью отражали святые традиции спецназа — своих не бросать! Нигде, ни при каких обстоятельствах! Ни живых, ни мертвых!
Махдум указал на кишлак:
— Самое безопасное место в лачуге одного из бывших моджахедов. Тело опустить в подвал и присыпать песком и глиной! Вне селения свежая могила вызовет естественные подозрения, и, разъяренные гибелью банды, шакалы Абделя выкопают тело русского спецназовца. Тогда вам больше его не видеть. На куски порвут и скормят собакам! Эти волки даже мертвым мстят.
Вьюжин согласился:
— Хорошо! Тогда ты, Абдулла, с Гончаровым и займешься погребением.
Капитан внешней разведки кивнул:
— Сделаем. Один вопрос разрешите?
— Давай!
— Как вы намерены поступить с Сардаром Кадыром?
— Допросить его!
— Это понятно, а после?
— После беседы я обещал отпустить его! Не думаю, что он будет представлять опасность!
— Заблуждаетесь, майор! Отсюда никого из бандитов живым выпускать нельзя!
— Почему?
— Вы плохо знаете Сардара. Да, он попытается скрыться, но, если ему это не удастся, что вполне вероятно, Абдель вновь возьмет след группы. А нам нужно раствориться. Таков приказ!
Вьюжин недовольно сказал:
— Мне известен приказ, но я дал слово этому Сардару, а слово свое держу всегда!
Махдум хитро взглянул на командира диверсионной группы:
— Даже перед мертвыми?
— Не понял?
— Ну, скажем, вдруг после того, как вы побеседуете с главарем банды, он внезапно умрет?
— Как это умрет?
— Очень просто! Прекратит свое существование, отправится на небеса, к Аллаху?
— Я не понимаю тебя, капитан!
— Вы не ответили на вопрос, майор. Перед мертвыми вы тоже держите свое слово?
— А чего перед ними его держать? Естественно, если оно не касается последней воли умершего!
— Это все, что я хотел услышать. Вы не нарушите данное Сардару слово, но и он не уйдет из кишлака. А теперь… — Махдум повернулся к Гончарову: — Займемся похоронами, товарищ старший лейтенант?
— Пошли! Лопаты-то хоть здесь есть?
— Кетмени. Но ими очень удобно работать!
— Знаю, как тяпкой!
Разведчик стратегического внедрения и офицер спецназа завернули тело погибшего прапорщика в плащ-палатку и понесли вглубь кишлака.
Вьюжин подозвал к себе Дубова:
— Идем со мной, Сергей. Развяжешь и разминируешь Сардара, заберешь радиостанции, с этого времени будешь совмещать должность снайпера и связиста, а я еще раз поговорю с главарем банды. — Майор обернулся к офицерам: — Остальным отдыхать! Отход максимум через полчаса.
Вьюжин с Дубовым прошли в бункер Сардара.
Тот неподвижно лежал посредине комнаты. Прапорщик молча освободил главаря банды от пут и взрывчатки, забрал их вместе с радиостанциями различного предназначения и вышел на улицу. Бандит принялся растирать успевшие онеметь запястья и лодыжки.
Вьюжин устроился на сундуке. Спросил бандита:
— Возобновим разговор?
Тот ответил вопросом на вопрос:
— Вы уничтожили моих людей?
— Ничего более умного я еще не слышал! Конечно, уничтожили, да иначе и быть не могло!
— Я буду молиться за души павших воинов!
— Будешь, если не последуешь следом за ними! Итак, меня интересует Абдель и химические заряды, которые он заполучил скорей всего из Вьетнама.
Сардар ответил:
