Насер скорчил рожу.
– Пусть лучше у тебя будет, оно надежней. Там много хороших записей.
И с этими словами он развернул машину и по площади с круговым движением снова двинулся к пропускному пункту. А я стал медленно подниматься на крыльцо отеля. Окна в нем были как черные прямоугольники. Даже если случайно давали электричество, то постояльцев все равно предупреждали, чтобы в ночное время они выключали свет и старались зря не подвергать себя риску снайперских выстрелов. У окованных металлом дверей меня встретил Тарик, дежурный сотрудник службы безопасности, вооруженный снайперской винтовкой «Драгунов».
– Как дела, мистер Эд? Нигде сегодня не зависли? – Тарик всегда с удовольствием употреблял сленг.
– Не могу пожаловаться, Тарик. А у вас сегодня тихо?
– Да, сегодня тихо. И слава богу.
– Биг Мак уже вернулся?
– Да, да. Этот ваш пижон уже в баре.
Я щедро платил Тарику и его коллегам за то, чтобы они сообщали мне, если кто-то из аутсайдеров начнет обо мне расспрашивать, а сами отвечали подобным типам весьма туманно. Не то чтобы я был полностью уверен, что Тарик не берет «гонорары» у обеих сторон, но до сих пор он вроде бы соблюдал принцип, что не стоит резать курицу, несущую золотые яйца. Миновав стеклянные двери, я оказался в круглом вестибюле, где у конторки консьержа слабо светилась энергосберегающая лампочка. Под потолком в лобби висела огромная люстра, но я ни разу не видел ее зажженной; люстра была вся опутана клочьями паутины, и я каждый раз, стоило мне ее увидеть, представлял себе, как она с грохотом падает на пол. Мистер Куфаджи, менеджер отеля, помогал какому-то парню грузить отслужившие свое автомобильные аккумуляторы в прицеп грузовика. Сдохшие аккумуляторы меняли на живые каждое утро, как у нас в Англии бутылки молока. Постояльцы использовали аккумуляторы для подзарядки своих лэптопов и мобильников.
– Добрый вечер, мистер Брубек, – сказал менеджер, промокая носовым платком взмокший лоб. – Вам, наверное, нужен ключ?
– Добрый вечер, мистер Куфаджи. – Я подождал, пока он достанет из шкафчика ключ. – Пожалуйста, выделите и мне один из аккумуляторов, если можно.
– Конечно! Я пошлю этого парня к вам наверх, как только он вернется.
– Буду очень вам благодарен. – Мы с ним придерживались старой школы, несмотря на то что весь Багдад уже разбомбили к чертям собачьим, а «Сафир» больше никак не мог считаться пятизвездочным и куда больше походил на военный лагерь, обслуживаемый сотрудниками умершего отеля.
– Мне показалось, я слышу твой нежный голосок. – В дверях полутемного бара возник Биг Мак с гондурасской сигарой в руке, бар служил и общей гостиной, и мельницей слухов, и местом обмена всевозможными услугами. – Как, по-твоему, который сейчас час?
– Я пришел позже тебя, а значит, за пиво сегодня платишь ты.
– Нет-нет-нет, мы договаривались, что за пиво платит тот, кто придет последним!
– Это бесстыдная ложь, мистер Маккензи, и вы это знаете.
– Между прочим, бесстыдная ложь ускоряет войны и дает работу голодным репортерам. Заснял какую-нибудь уличную акцию в Фаллудже?
– Кордоны слишком плотные. А как твои дневные прогулки?
– Пустая трата времени. – Биг Мак с наслаждением наполнил легкие сигарным дымом. – Ездил в лагерь наших победоносных сил Camp Victory, и там мне заявили, что в связи с активизацией военных действий полагается действовать более осмотрительно – то есть в настоящий момент корпус морской пехоты слишком занят, чтобы заботиться о таких жирных задницах, как мы. В общем, мы в очередной раз пожевали всякое дерьмо с военными пресс-атташе, а потом нас втиснули в конвой с припасами и отправили обратно в Багдад. Но, естественно, не в ту его часть, которая вдребезги разнесена минометным огнем. А у тебя что-нибудь вышло?
– У меня получше. Мы нашли передвижную больницу для беженцев из Фаллуджи, а потом наткнулись на сбитый вертолет «Kiowa». Азиз даже успел сделать несколько снимков, прежде чем один твой соотечественник в военной форме очень вежливо попросил нас убраться к чертовой матери.
– Неплохо, но… – Биг Мак подошел ближе и даже понизил голос, хотя мистер Куфаджи давно уже убрался восвояси, – один из «хорошо информированных источников» Винсента Агриппы двадцать минут назад прислал ему эсэмэс насчет приказа об «одностороннем прекращении огня»; приказ якобы вступает в силу с завтрашнего дня.
Я тут же в этом усомнился.
– Мак, милиция Фаллуджи не отдаст завоеванное просто так! Возможно, для осуществления перегруппировки это…
– Нет, речь не о повстанцах. Это морпехи отступают.
– Ничего себе! Откуда, черт возьми, такие сведения? Из офиса генерала Санчеса?
– Ни фига. Наша армия наверняка на говно изойдет от злости.
– Ты думаешь, это все Бремер состряпал?
– Друг мой: наш великий посланник не способен состряпать даже яичницу из собственных яиц в джакузи, полном кипящей лавы.
– Тогда сдаюсь; ну что, скажешь, в чем тут разгадка?
– Если ты платишь за пиво, то я, так и быть, предложу целых три разгадки. – Биг Мак секунд на пять перестал втягивать в себя сигарный дым и сообщил: – Cи Ай Эй. Наше дорогое ЦРУ. Прямой приказ из конторы Дика Чейни
[151]
.
– У Винсента Агриппы есть источник в ЦРУ? Но он же француз! Он же сторонник капитуляции, этот любитель сыра!
– У Винсента Агриппы есть свой источник даже в Чистилище, он все сведения имеет, так сказать, с пылу с жару. Чейни боится, что Фаллуджа расколет коалицию – хотя этот сброд и коалицией-то не назовешь. Но хватит. Слушай, давай пообедаем вместе, когда ты немного освежишься. Догадайся, что у нас сегодня в меню?
– Неужели курица с рисом? – В официальном меню отеля «Сафир» числилось полсотни блюд, но подавали всегда только курицу с рисом.
– Да ты, черт побери, настоящий телепат!
– Я скоро спущусь. Только накину что-нибудь более удобное.
– Обещаешь, обещаешь, ты, педрила-мученик!
Биг Мак вернулся в бар, а я поднялся на второй этаж – лифты не работали с 2001 года, – потом на третий и на четвертый. За окном моего номера был виден черный, как нефть, Тигр, протекавший по «Зеленой зоне» и освещенный точно в Диснейленде. Я вспомнил роман Джеймса Балларда «Небоскреб»
[152]
, где великолепное лондонское строение, предназначенное для жизни в высшей степени комфортной, представляет собой как бы вертикальный срез развития цивилизации, которая в итоге настолько сбрасывает с себя всю шелуху своих роскошных «одежд», что становится видна ее основа – примитивное насилие. Я заметил, что какой-то вертолет приземлился за Дворцом Республики, где только сегодня утром Майк Климт рассказывал о позитивных сдвигах в Фаллудже и вообще повсеместно. Что думают сами иракцы, когда видят этот сияющий анклав изобилия в самом сердце своей столицы? Я-то знаю, потому что Насер, мистер Куфаджи и многие другие мне об этом рассказывали. Иракцы думают, что хорошо освещенная, имеющая значительный военный контингент и хорошо охраняемая «Зеленая зона» – это доказательство того, что американцы действительно владеют неким магическим веером, и стоит только взмахнуть этим веером, и порядок в иракских городах тут же будет восстановлен; однако анархия, царящая в стране, как бы создает плотную дымовую завесу, прячась за которой американцы могут сколько угодно качать и присваивать иракскую нефть. Иракцы, конечно, заблуждаются, но разве их представления более абсурдны, чем представления восьмидесяти одного процента американцев, которые верят в ангелов?
